Книга Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910-1918 - Джордж Уильям Бьюкенен

Все это время лорд Керзон проявлял по отношению ко мне величайшую заботу и внимание, но я должен признать, и в том нет никакого секрета, что работа посла в Риме сильно отличалась от того, что я делал в России. Теперь на Даунинг-стрит, по сути, существовало два министерства иностранных дел, и правила, которых велит нам придерживаться Писание, когда мы творим добрые дела, теперь стали применяться к ведению дипломатии. Хотя я был воспитан в старой школе дипломатии, у меня нет ни малейшего предубеждения против новых методов. Напротив, я высоко ценю многие преимущества, которые достигаются благодаря регулярному личному общению между союзными премьерами и министрами иностранных дел на конференциях и встречах в верхах. Но посол может способствовать успеху таких встреч. Для этого он должен проделать подготовительную работу и попытаться склонить правительство, при котором он аккредитован, в пользу политики, проводимой его собственным правительством. Обсуждая этот вопрос с сэром Морисом Хэнки, когда он останавливался у нас в посольстве, я указал ему, что посол может это сделать лишь в случае, если он полностью посвящен в планы своего правительства. А если он, напротив, ничего о них не знает, в своих беседах с министром иностранных дел он может выразить взгляды диаметрально противоположные позиции своего правительства.

Хотя у меня не было столь же интересной работы, как в России, ее нехватка с лихвой компенсировалась множеством других занятий, не связанных с политикой, и два года, что мы провели в Риме, пролетели очень быстро. Я возобновил старые дружеские связи и завел новые. Посетил те места, где любил бывать раньше, и те, до которых не мог добраться в эпоху, когда еще не было автомобилей. Мы гуляли по Альбанским холмам, где озера Альбано и Неми сверкают, как два драгоценных камня, в окружении лесов, у наших ног простиралась Кампанья, и на заднем плане были виден Рим с собором Святого Петра. Мы побывали на вилле Розбери в Посиллипо, откуда видна вся бухта Неаполя. Природа скрестила здесь все самое прекрасное, что только есть на суше и на море, чтобы произвести один из своих величайших шедевров. Когда у нас было время, мы бродили по старым городам Умбрии и Тосканы или ехали на автомобиле на один из Апеннинских перевалов, откуда нам открывались красоты Италии.

Но, увы! Мы и не знали, что наши счастливые дни были уже сочтены. Как раз во время нашей последней поездки в Посиллипо весной 1920 года я впервые прочел письмена на стене, гласившие, что меня ждет великое несчастье. Мы провели август во Фьюджи – модном водном курорте, расположенном между Римом и Неаполем. Мы по-прежнему ездили в далекие поездки по горным дорогам или смотрели на закат со стен примостившихся на вершинах холмов городов-крепостей, которые сыграли свою роль во времена, когда семья Колонна враждовала с семьей Орсини. Но, зная, что готовит нам будущее, я слишком остро чувствовал, что «нет больше рая на земле».[105]

Мы вернулись в Рим в начале сентября и провели там остаток осени. В конце ноября мы приехали домой, и 25 апреля следующего года, после пяти месяцев непрерывных страданий, моя жена обрела мир и покой.

Благодарная дань ее памяти, принесенная прессой, и сочувствие, проявленное моими друзьями, глубоко меня тронули и послужили мне утешением, но только работа, требующая постоянной концентрации всех душевных сил, дает мне возможность отвлечься от одной всепоглощающей мысли. Написание этой книги стало для меня такой работой и оказало свое действие, хотя иногда, вспоминая счастливые минуты прошлого, я еще острее ощущал горечь настоящего. Но теперь, закрывая эти страницы и думая о счастье, которое было со мной целых тридцать семь лет, я могу лишь последовать совету, который дает нам Драйден в своих известных строках:

Что бы ни случилось: беда или радость, дождь или солнце,Я был счастлив наперекор судьбе, и этого у меня не отнять.Над прошлым не властно даже небо,Что было – то было, и у меня был свой час.[106]