Книга Змеиное гнездо - Виктория Холт

– Они не показались нам напряженными.

– Естественно. В глотку друг другу готовы вцепиться только лидеры. Буры не винят нас в том, что называют самонадеянностью наших руководителей.

– Мы стали хорошими друзьями с некоторыми бурами, – сказала я. – Я бы даже сказала, что именно буры относятся к нам особенно внимательно.

– Да, ссорятся страны. Но пламя конфликта может опалить каждого из нас. Второй Великий караванный путь не возможен. На сей раз буры будут сражаться за свою землю насмерть.

– А что такое Великий караванный путь? – спросила Лилиас.

– Это произошло около пятидесяти лет назад, но до сих пор никто не забыл тех событий. Перемены, введенные англичанами, лишили буров дешевой рабочей силы – рабов, они потеряли возможность кормиться с земли и потому вместе с семьями и накопленным скарбом пересекли страну в фургонах, запряженных быками. Жизнь была тяжелая. Буры упорно трудились, свято верили в Бога и свою правоту, что зачастую свойственно подобным людям, потому не сомневались в том, что всякий, думающий иначе, находится на пути в преисподнюю. Они хотели только одного – чтобы их оставили в покое с их рабами и догмами и дали возможность возделывать землю и зарабатывать себе на пропитание. А что они, изводимые африканскими племенами, лишенные из-за английских законов против рабства средств к существованию, могли еще предпринять? Только уйти от своих правителей в другую землю. Вот так и пролег Великий караванный путь через всю страну. Они дошли аж до Наталя и осели, в конце концов, в Трансваале.

– Они обладали огромным мужеством, – заметила Лилиас.

– Да, в отсутствии его никто не может их упрекнуть. А потом здесь открыли месторождения алмазов и золота. Это с неизбежностью повлияло на положение страны. Сюда потекли люди, Родс и Джеймсон принялись мечтать о Британской Африке. Они сумели уговорить Лобенгулу, короля племени матабеле, выдать им концессии на разработку рудных месторождений, и, как вы знаете, теперь эти земли называются Родезией, а эта страна стала британской колонией. Но дело в напряженных отношениях между Крюгером и Чемберленом.

– И это означает, – подхватила Лилиас, – опасность столкновения между бурами и англичанами.

– Однажды показалось, что помощь бурам окажет Германия, и для англичан это означало бы, что придется воевать не с одной Южной Африкой, а еще и с Германией. Вот чего боятся здешние жители.

– Разве не лучше было бы договориться? – спросила Лилиас.

– Буры не любят договариваться, если только компромисс не навязывается им силой.

– А разве не может Англия попытаться это сделать? – спросила я.

– Может, но я уверен, буры готовы дать отпор. Суть дела вот в чем: в Трансваале право голоса предоставляет Крюгер. Числом уитлендеры превосходят буров, поэтому Крюгер не может предоставить им право голоса. О дорогая, я порчу завтрак, который хотел сделать приятным для всех. Ведь мы очень счастливы, что вы здесь, ты согласна, Майра?

– Как может быть иначе, – с жаром ответила она.

– Простите, что я затронул предмет, который лучше предоставить самому себе.

– Если что-то произойдет, лучше, когда понимаешь, что именно происходит, – сказала Лилиас.

– Не стоит беспокоиться. Здесь привыкли к миру. Никто не хочет войны. Она разоряет страну и никому не приносит выгоды.

– И тем не менее войны не прекращаются, – сказала Лилиас.

Роже вздохнул.

– Такова человеческая природа. Вам нужно получше узнать эту страну. Она прекрасна, производит неизгладимое впечатление, порою внушает страх.

По ходу разговора выяснилось, что он живет в Южной Африке всего шесть или семь лет. Познакомившись с ним, я сразу решила, что Роже не может быть голландцем по происхождению, как многие в Южной Африке; но где-то я читала, что, спасаясь от преследований на родине, в Африку бежало некоторое количество гугенотов, и по имени предположила, что он – потомок одного из них. Когда я поделилась с Роже своими соображениями, он сказал, что в самом деле происходит из Франции, а его семья перебралась в Англию во времена Нантского эдикта. Посему я оказалась права – он принадлежал к гугенотам, хотя прожил в Англии большую часть своей жизни.

– Вы очень хорошо знаете выбранную вами страну, – сказала я.

– Я всегда верю в свои возможности узнать все. – Он пристально посмотрел на меня. – И обо всем.

Я почувствовала, что краснею и начинаю злиться. Неужели мне не суждено избавиться от подозрений, будто всем и каждому интересны мои секреты?

Уже когда завтрак был окончен, вошел посыльный и сообщил, что мистера Лестранжа незамедлительно хочет видеть по срочному делу коллега и просит его обязательно прибыть на встречу.

– Я в отчаянии, – воскликнул Роже. – В такой день, как этот! Ужасно жаль, что мне приходится покинуть вас.

– Пожалуй, и нам пора идти, – сказала я.

– О нет! – вскрикнула Майра. – Вы должны повидать Пауля, и я еще не показала вам дом.

– Прошу вас, не убегайте только потому, что я вынужден уйти, – сказал Роже. – Мы обязательно и очень скоро встретимся еще раз. Надо же возместить мой преждевременный уход из вашего общества. Итак, до встречи.

Меня поразило, что Майра вздохнула свободнее, как только он ушел; без него она словно бы даже обрела известное достоинство. Я подумала, что она боится мужа.

Я с интересом ожидала встречи с Паулем Лестранжем и знала, что Лилиас пребывает в таком же настроении. Мы были очень разными – Лилиас и я. Для нее Пауль был учеником; для меня – действующим лицом в том, что, как я предчувствовала, могло оказаться полной загадок драмой. Я не могла избавиться от мысли, что в этом доме присутствует нечто странное, Майра знает об этом и потому так нервозна.

Пауль был высок для своего возраста и ничем не напоминал Роже. В его облике я отметила волосы цвета льна, серо-голубые глаза, а еще – какую-то настороженность.

– Пауль, эти дамы, – так представила нас Майра, открыли школу. Их зовут мисс Милн и мисс Грей.

Он с некоторой опаской приблизился и пожал нам обеим руку.

– Мы только что слышали, что, возможно, ты начнешь ходить в нашу школу, – сказала Лилиас.

– Я собираюсь учиться далеко отсюда, – сказал он.

– Мы и это слышали. Но ведь решение еще не принято?

– Не принято.

– А ты не хотел бы походить к нам, пока все не прояснится окончательно?

– Да, хотел бы, спасибо.

– Школа у нас небольшая, – продолжала Лилиас, – и к нам ходят ученики всех возрастов.

– Я знаю.

– Но мы, конечно, намерены ее расширить…

– Когда ты начнешь? – спросила я.

– Не знаю.

– Почему бы не завтра? – спросила Лилиас. – Как раз с начала недели.