Книга Толлеус. Изгой - Дмитрий Коркин

Старик хотел осмотреться с холма, но не получилось – все терялось за серой стеной дождя.

Съезжать вниз тоже пришлось с опаской. Впрочем, сверхестественных умений для этого не требовалось – только осторожность. Дальше опять шла полоса полей, а за ней начались луга, которые к радости Толлеуса не плавали. Да, земля чавкала, и след наполнялся водой, но это были не то болото, что осталось по ту сторону холма.

Дорога внизу стала вилять из стороны в сторону, точно пьяная. Кто ее так проложил и зачем, оставалось загадкой. Возможно, деревенские таким способом наездили оптимальный маршрут к своим делянкам. Старика это не интересовало. Он знал только, что ехать напрямую нельзя, чтобы не вытаптывать пашню и не злить хозяев. Да и завязнуть было проще простого.

Дорога, несмотря на многочисленные повороты в обе стороны, уверенно уводила влево. И вот уже начались луга, где жители в лучшую погоду косили сено, а сейчас лишь пасли мордатых коров со смешно загнутыми вниз рогами. Ориентируясь по описанным Финной приметам, искусник определился с нужным местом – даже не пришлось петлять по хитросплетению многочисленных ответвлений. Дальше наезженного пути не было, трава поднималась по пояс. Но у старика не было никакого желания идти пешком, чавкая ногами по раскисшей земле. Причем если защита от воды, льющеся сверху, у него была, то от той, что на траве, нет. Ничего, проедет несколько раз, и колея появится.

У Толлеуса в памяти всплыла другая топь, где он едва не погиб. Ассоциация будила неприятные воспоминания, вызывая холодок между лопаток. Впрочем, здесь все было по-другому – почва тверже, так что лошадь шла уверенно. Даже помощь искусных лап не требовалась.

Море травы заколыхалось, и в просвете появилась лохматая собачья голова. Гавкнув не то приветственно, не то предупреждающе, не то для порядка, она исчезла в стене зелени. В скорости объявились и ее хозяева – двое пастухов, такие же лохматые, как их собака, коренастые мужики, кутающиеся в плащи, но без капюшонов. Угрюмо глядя из-подлобья, один закричал:

– По што траву портишь? А ну вертайся взад!

Толлеус остановился. Вообще он старался обходиться с людьми, даже находящимися в самом низу социальной лестницы, по-доброму. Но сейчас он был не в духе. Во-первых, из-за погоды. Во-вторых, из-за того, что эти нахалы пасут стадо на том месте, за которое он заплатил деньги. То есть, по сути, воруют сейчас не у старухи, а у него. Так что нужно отваживать сразу. В-третьих, нельзя позволять всякому отребью так с собой разговаривать – каждый должен знать свое место и вести себя соответственно. Смерив парочку хмурым взглядом, искусник буркнул:

– Повежливее, свинопас, не ровня! А то кнутом угощу!

Разговорчивый мужик пристально оглядел старика с головы до пят, не заметил никакого кнута, да и сам Толлеус не выглядел богатырем, способным реализовать свои обещания.

– Можа, ты и благородный, да только неча тут разъезжать! Это свойская земля. Будь ты хоть император, могу не пущать!

– Свойская, говоришь? Врешь, не твоя она, а бабки одной, что на краю деревни живет!

– А коли и так? В своей деревне мы сами того, разберемся, кому где можно!

Второй мужик по-прежнему молчал, но этот первый явно не собирался уступать, нарываясь. Он даже схватил лошадь под узцы, заставляя ее развернуться.

– Я тебе за наглось кнута обещал, ну так получай! – бросил Толлеус. При этом щелкнув одноименным плетением по спине мужика. Тот вскрикнул, вздрогнув всем телом, и выпустил поводья.

– И коров своих убирайте отсюда, теперь я тут пасти буду. Завтра приеду и если опять вас тут увижу, накажу!

Более не обращая внимания на сникшую парочку, кордосец поехал дальше, попутно щелчками искусного кнута разгоняя меланхолично жующую скотину. Выбрал место для загона, где поровнее, травы посочнее, нет цветов, коряг и прочего мусора и вода не стоит. Впрочем, луг весь оказался на диво хорош. Не даром деревенские пригнали сюда стадо. Кстати говоря, они даже когда-то выкопали недалече колодец с поилками – похоже, не в первый раз гоняют сюда животных, хотя, на взгляд Толлеуса, намаешься гонять сюда стадо из деревни.

Сперва искусник не собирался ставить загон сегодня, но потом решил, что не помешает еще раз продемонстрировать пастухам свое могущество. От лишнего дня мана не исчерпается. Зато земля чуть-чуть подсохнет – модернезированный загон не пропускал осадки. Впрочем, новое плетение отличалось от прежнего очень серьезно. Теперь это была многослойная сфера с разной степенью покрытия.

Первый слой, как и раньше, не давал животным разбрестись, а посторонним – хищникам или людям войти внутрь. Только теперь он стал видн невооруженным взглядом. А то из-за невидимости сферы в дороге уже несколько раз случались недоразумения. Вдобавок теперь этот слой приглушал звуки, чтобы гром не пугал животных, и защищал от удара молнии – против всех законов природы гроза случалась каждый день.

Второй слой был подобен шлему на голове, защищая от дождя центр главной сферы. Старик уже давно заметил, что мохнатки не любят ливни, пытаясь забраться в какое-нибудь укрытие, если вдруг приключалась такая напасть. И даже под мелким монотонным дождем животные могли промокнуть насквозь и заболеть, чего нельзя было допускать. Неполное покрытие такой крышей искусник сделал специально, чтобы вода, стекая сверху, с краев попадала в загон. По его расчетам, должна была образоваться кольцевая лужа для утоления жажды животных.

Третий слой, еще меньше предыдущего, тоже накрывал загон сверху и был совершенно непрозрачен. Сейчас он не нужен, зато когда появится солнце, у мохнаток будет место, где можно спрятаться в теньке от палящих лучей.

Потребление маны, конечно, выросло, к тому же сам загон пришлось увеличивать в размере, но оно того стоило. Старик рассчитывал не гонять стадо взад-вперед, а держать его прямо здесь, ежедневно наведываясь для сбора маны, проверки и в случае необходимости переноса загона на новое место.

Оболиус же старательно вглядывался в новое плетение – старик планировал в будущем переложить присмотр за животными на его тощие плечи, так что уметь самостоятельно ставить искусный загон в этом вопросе – важнейшее дело. Хотя можно поступить проще – сделать соответствующий амулет, но и учебу никто не отменял.

А когда с делами было покончено, Толлеус поехал в обратную сторону – нужно было успеть подготовиться к завтрашнему переселению стада.

Староста Лысовки

Вечером, когда на улице сгустились сумерки и лишь слабый свет из маленьких окошек освещал округу, в дверь деликатно постучали.

Финна, которая уютно устроилась на своем любимом месте, обхватив обеими руками медную ендову с исходящим паром отваром, с кряхтением пошла открывать.

Низко согнувшись, в невысокую дверь просунулся тощий мужик лет сорока.

– Здравия в дом! – произнес он положенную фразу, топчась у входа и дожидаясь приглашения, чтобы пройти дальше.