Книга У истоков Руси - Иван Беляев

Врагами Русской земли по-прежнему на юго-востоке с степной стороны были половцы, а на западе с лесной стороны литва; но отношения сих врагов к Русской земле во время Суздальщины значительно изменились. Половцы год от году делались менее страшны, хотя и продолжали делать свои набеги, и иногда довольно значительные; но русские люди довольно уже попривыкли к сим беспокойным кочевникам и за набеги сами платили также набегами, и довольно сильными. А князья русские по-прежнему продолжали пользоваться половецкими полчищами как союзниками или наемниками в своих междоусобиях; они по-прежнему роднились с половецкими князьями, сами женились на их дочерях, и русские княжны и княгини выходили замуж за половецких князей, так что многие половецкие князья уже носили славянские княжеские имена, и даже иные принимали святое крещение; многие из половцев уже поступали в службу к русским князьям, селились в русских пограничных городах и принимали строй русской жизни. И кажется, было уже недалеко то время, когда бы половцы должны были или обратиться в мирных соседей русским, или подчиниться русскому владычеству.

Но совсем в ином положении была литва, теперь набеги литовцев год от году делались сильнее и грознее; в прежнее время сии лесные дикари ограничивались набегами на соседние Полотские, Туровские и Пинские владения, и то изредка; во время же Суздальщины литовцы стали проникать во владения Псковские, Новгородские, Смоленские, Черниговские и Волынские, и набеги их делались все чаще и чаще. Колонии полотские и кривские в Литовской земле мало-помалу уже совершенно были отделены от своих метрополий и частию признавали над собою власть литовских князей или русских князей, посаженных литовцами. Самый Полотск уже недалек был от того, чтобы подчиниться какому-либо литовскому князю, он уже не раз, как мы видели, принимал своих князей, посаженных полками литовскими. Полочане, прежде грозные для литовцев, теперь сами стали бояться литвы; Западная Двина, эта торная веселая дорога полочан к морю, теперь уже под страхом литвы обратилась в пустынное болото. Вот как говорит певец «Слова о полку Игореве» об отношениях литвы к современным ему полочанам: «Двина болотом течет оным грозным полочанам под кликом поганых (литовцев). Един же Изяслав, сын Васильков, позвони своими острыми мечи о шеломы литовские, притрепа славу деду своему Всеславу, а сам под черлеными щиты на кроваве траве притрепан литовскими мечи, изрони жемчужную душу из храбра тела, чрез злато ожерелье. Унылы голоси, пониче веселие, трубы трубят Городенские. Ярославе и вси внуцы Всеславли, уже понизить стязи (знамена) свои, вонзить мечи вережени, уже бо выскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамолами начасте наводити поганые (литовцев) на землю Русскую, на жизнь Всеславлю» (т. е. на Всеславово достояние). И действительно, князья полотские, потомки знаменитого Всеслава, своими междоусобиями выдвинули литовцев, сами вызвали их из непроходимых лесов и пущей; сами водили их на свою братью, сами учили воевать с русскими и брать города и таким образом на свою голову дали ход этому полудикому племени.

Литовские племена во время Суздальщины разделялись на два главных отдела: на литовцев, живших на север от реки Вилии и в низовьях Немана, и на литовцев на юг от Вилии до Припети. На север от Вилии жили: жмудь в низовьях Немана до реки Святой, собственно литва по северному берегу Вилии и дяволтва на север от литвы в соседстве с летголою до Западной Двины. Второй отдел составляли два племени: рушковичи и булевичи, жившие на юг от Вилии. Хотя тот и другой отделы литовских племен издавна находились под влиянием Руси и более или менее были колонизованы русскими поселениями и состояли в зависимости от полочан или кривичей; но колонизация северных племен по отдаленности их была слабее и постепенно ослабевала по мере того, как усиливались междоусобия в Полотске и Смоленске; напротив того, племена южные, как ближайшие, сильнее колонизовались русскими поселениями и были в более тесных связях с полочанами и кривичами; так что во время Суздальщины, по свидетельству литовского летописца Быховца, страна на юг от Вилии у северных литовцев считалась Русскою землею. И действительно, в этой стране было много русских колоний и городов, вследствие чего и сами жители были уже обрусевшею литвою, на что намекает и самое название южных племен литвы рушковичами и булевичами, с чисто русскими окончаниями. Сии-то южные обрусевшие племена были главными пособниками междоусобствовавшим полотским князьям, с ними-то князья сии добывали себе столы княжеские и прогоняли своих противников, и к ним же убегали князья прогнанные. Но к концу XII века и обрусевшие и необрусевшие литовские племена, пользуясь междоусобиями русских князей, одинаково стали напирать на русские владения преимущественно для грабежа. Так, южные племена напирали к Припети, на соседние Туровские, Пинские и частью Волынские владения и даже на Смоленские, Черниговские и Северские; так что киевский князь Рюрик Ростиславич, владевший и Туровом, почти постоянно проживал в Турове для отражения литовских набегов. В это же время из северных племен дяволтва преимущественно напирала на Псковские и Новгородские владения, иногда одна, иногда в союзе с полочанами; так в 1183 году литва дяволтва грабила Псковские владения, а в 1198 году таже литва в союзе с полочанами напала на Великие Луки и в 1200 году захватила Ловать до Налюця, но была прогнана новгородцами. Жмудь и собственно литва за одно с ятвягами преимущественно напирали на северо-западный край Волынских владений, к Берестью, Кобрину и Дрогичину; но здесь они встретили сильного врага в Романе Волынском, который неудовольствовался отражением литовских набегов на свои владения; но сам сделал несколько сильных и удачных походов в глубь ятвяжских, жмудских и литовских болот и лесов и так разгромил разрозненные литовские племена и опустошил их земли, что литовцы в этом крае на некоторое время решительно присмирели.

Страшные походы Романа Волынского сделали больший переворот в Литовской земле, видя крайнее опустошение своей земли, литовские племена, прежде разрозненные, начали думать о соединении и дружных действиях против врагов. Конечно, во время Суздальщины литовские племена не успели еще соединиться в одно целое и в каждом племени еще было по нескольку князей; но между сими князьями выдавались личности, способные подчинить себе других князей, и самая видная из сих личностей был Миндовг, один из старших князей собственно литвы, он во время Суздальщины ежели и не успел еще подчинить себе других литовских князей, но уже умел возбуждать их на общее дело и руководить ими как союзниками. Так, страшное опустошение Волынской земли в первые годы по смерти Романа Мстиславича было уже делом не одного какого-либо племени, но всех пяти племен литвы и даже ятвягов, как прямо говорит Волынская летопись: «Беда была земле Володимирской (Волынской) от воеванья литовского и ятвяжскаго». Вторым общим делом всех литовских племен, очевидно под руководством Миндовга, был мир с волынскими князьями Даниилом и Васильком Романовичами, заключенный 1215 году от имени старших князей всех пяти племен литвы, жмуди, дяволтвы, рушковичей и булевичей, как прямо сказано в летотописи, по исчилении всех племен и старейших их князей: «Си же вси мир даша Князю Данилови и Васильку и бе земля покойна». Этот мир с волынскими князьями все литовские племена соблюдали строго до завоевания Волынской земли татарами. Мало этого, многие литовские князья, и в числе их Миндовг, вступили в тесный союз и родство с Даниилом Романовичем и братом его Васильком, и по их указанию начали воевать Польшу в том же году, и произвели там страшные опустошения. Потом 1235 году Даниил опять поднимал на Польшу литовских князей Миндовга и Изяслава Новгородского, т. е. собственно литву, жившую на север от Вилии, и литву обрусевшую, жившую на юг от Вилии на Немане. Но мир с Романовичами Волынскими вовсе не был миром с остальною Русью. Литовцы, не трогая Волынь по-прежнему продолжали делать набеги на другие владения Руси. Так, Ростислав Михаилович Галицкий в это же время по приказу отца своего Михаила несколько раз должен был ходить в Литовскую землю для удержания литовских набегов на северо-западные киевские границы. Кроме того, литовцы, вероятно племя дяволтва, в 1217 году, кажется, по указанию ливонских немцев, бывших тогда в войне с Новгородом, сделали набег на Новгородские владения и пограбили берега Шелони. В 1223 году литовцы воевали у Торопца; но, услыхавши о походе Ярослава Всеволодовича с новгородцами, обратилися в бегство; а в 1224 году они пробрались до Русы и разбили вышедшего против них посадника Федора и рушан. Потом в 1225 году было какое-то сильное нашествие литвы, многочисленные полчища литовцов в одно время явились и в Новгородских, и в Смоленских, и Полотских владениях. В Новгородском крае они только трех верст не дошли до Торжка и страшно пустошили страну, побили и пограбили гостей и заняли Торопецкую волость; но князья Ярослав Новгородский и Давыд Торопецкий, соединясь вместе, ударили на грабителей, нагнавши их у Всвята, разбили наголову, две тысячи положили на месте, взяли множество пленников и отбили всю награбленную добычу. Но зимою 1229 года литовцы опять явились в Новгородских владениях и воевали около Лубны, Моревы и Селигера и снова были разбиты новгородцами, обращенные в бегство, побросали награбленную добычу. В 1234 году они опять воевали в Новгородском крае около Русы и даже ворвались в самый город; но, отбитые рушанами, бежали и отступили на Клин. Между тем Ярослав Новгородский, получивши весть об их набеге, пустился по Ловати им наперерез, и нагнал на Дубровне в Торопецкой волости, и так удачно разбил их, что они потеряли обоз в 300 коней, и, спасаясь по лесам, побросали оружие и щиты, тем не менее многие были побиты новгородцами. Впрочем, все сии набеги литовцев огранивались убийствами и опустошением, ни в Новгородских, ни в Псковских, ни в Смоленских владениях литва нигде не думала еще утвердиться. Очевидно, все сии набеги производились только голодными охотниками пограбить, собственно же литовским старшим князьям было не до завоеваний на стороне; они в это время еще резались друг с другом и отбивались от ливонских немцев, которые вмешивались в споры литовских князей и желали их подчинить себе, хотя и без успеха; так, под 1237 годом в летописях есть известие, что ливонские немцы, получив помощь от немецкого ордена в Пруссии и соединясь с чудью и псковичами, напали на литву, но были разбиты.