Книга Легион призраков - Маргарет Уэйс

Но леди Мейгри тогда погибла, ради спасения его жизни она пожертвовала своей. Саган же исчез. Дайену оставалось лишь утверждать себя в собственных глазах. Он сделал это. Он преодолел свой страх и храбро сражался, – как учили его Саган и Мейгри.

Иначе он не стал бы королем. Он свыкся с этой мыслью. Это был самое меньшее, чем он был обязан им.

С тех пор Ди-Луна неизменно высоко ценила своего зятя, гораздо выше, чем свою дочь.

– Баронесса Ди-Луна, – сказал он и добавил официальное приветствие на ее языке, когда изображение Ди-Луны появилось на экране. – Мне очень приятно снова видеть вас.

Теща Дайена была внушительной женщиной. Ей уже перевалило за шестьдесят. Она родила дочерей, у которых тоже родились дочери, уже приблизившиеся к тому возрасту, когда могли бы родить своих дочерей. Ее когда-то черные как смоль волосы теперь стали совсем белыми, но черные глаза остались такими же, какими были в годы ее молодости, – огненными и гордыми. Высокая, сильная, прекрасно развитая физически, Ди-Луна до сих пор сама обучала своих воинов, как мужчин, так и женщин – рукопашному бою, щедро награждая лучших из них золотыми монетами. Немногим удавалось превзойти Ди-Луну в поединке, и этих немногих она сразу же определяла в свою личную гвардию (женщин) или делала своими любовниками (если это были мужчины).

– Мой августейший зять, – обратилась она к Дайену, сопроводив эти слова коротким кивком головы, отчего послышалось нестройное бряцание ее стальных серег.

Никаких поклонов, никаких официальных приветствий в ответ. Выражение ее жесткого, неприветливого лица, на котором остались шрамы от полученных в сражениях ран, было непроницаемым. Дайен не мог прочесть на этом лице ничего, кроме, быть может, еле уловимого намека на ликование, триумф.

Это не предвещало ничего хорошего. «Надо быть осторожным», – подумал Дайен.

– Для меня всегда большое удовольствие говорить с вами, баронесса, – сказал он, называя ее официальный титул на ее родном языке, – но я хотел бы поговорить с Ее величеством. Она находится, я полагаю, в храме Богини. Не знаете, долго еще будут влиять на связь с вашей планетой эти солнечные помехи?

– Долго, – сказала Ди-Луна, сверкнув черными глазами. – Трудно сказать что-нибудь определенное. Наше солнце вообще нестабильное. Такие явления часто случаются, когда Богиня чем-то разгневана.

Дайен едва сдержал свою ярость. Солнце планеты Церес было спокойным светилом, насколько может быть спокойна масса раскаленного газа. Но лучше не высказывать Ди-Луне своих чувств, а то она нарочно будет поддразнивать и злить его, решил Дайен. За Ди-Луной такое водилось – это был ее излюбленный прием выводить из равновесия неосторожных оппонентов.

– Очень жаль. Большое неудобство. Как вы сами понимаете, меня весьма беспокоит безопасность и благополучие Ее величества…

– С каких это пор? – презрительно кривя губы, спросила Ди-Луна.

Дайен был задет за живое. Итак, Ди-Луна не хочет примирения. Так вот как Астарта держит свое обещание сохранять размолвку между ними в тайне. Дайену ничего не оставалось, как не подавать вида, что почувствовал яд в словах своей тещи.

– В самом деле, как эти помехи досадны, – сказал он. – Я не расслышал ваших последних слов, баронесса. Мне доставляет большое удовольствие говорить с вами, но я надеюсь, что дозвонюсь до Ее величества. Может быть, она сумеет прибыть во дворец, так как ваши каналы связи, кажется, не нарушены…

– Это невозможно, мой августейший зять. Моя дочь молится о спасении вашего брака и гибели ее соперницы.

У Дайена перехватило дыхание от боли и страха, внезапно охватившего его. «Гибель ее соперницы!» Единственной мыслью, за которую он ухватился в этот миг и которая оказалась для него точкой опоры, было – не дать этой женщине увидеть и понять, что эти жестокие слова ранили его в самое сердце.

– Я хотел бы переговорить с Астартой, – холодно и настойчиво произнес он охрипшим голосом. – С моей женой.

– Это невозможно. У вас нет жены. Вы нарушили священные обеты брака и оскорбили этим не только мою дочь, но и ее народ, ее нацию, ее Богиню. Мы считаем, что вы нарушили мир между нашими планетами и потому объявляем себя независимыми от вас и объявляем о своем намерении установить нашу собственную монархию.

– Нарушил мир? – машинально повторил Дайен, не веря собственным ушам. – И вы пошлете свой народ воевать?

– В любой момент, Ваше величество, – самодовольно улыбнулась Ди-Луна, не скрывая своего триумфа. – Но я сомневаюсь, что это необходимо. Один уже этот скандал опрокинет вас, Дайен Старфайер. Однако дело можно уладить. Надеюсь, мне удастся уговорить мою дочь все забыть и простить, если вы согласитесь на наши условия. Первое: вы объявите мою дочь королевой, да, королевой, а не супругой короля. Она на равных с вами будет править галактикой и после вашей смерти займет престол. Второе: вы объявите поклонение Богине официальной религией галактики и потребуете от всех своих подданных стать приверженцами этой религии. Третье: вы должны будете выплатить нам крупную денежную сумму – мы согласуем ее позднее – как репарацию за причиненный нам ущерб. Есть и другие требования с нашей стороны, но их мы обсудим после того, как будут выполнены главные условия.

У Дайена отлегло на душе. Он даже сумел улыбнуться – той улыбкой, которой улыбалось его отражение в зеркале.

– Эти требования невыполнимы, баронесса. Стоит вам опубликовать их, и вся остальная галактика усомнится, в своем ли вы уме. Ваш собственный народ отнесется к ним предосудительно. Вы нанесете своему народу ущерб, непредсказуемый ущерб.

Дайен успокоился, к нему вернулась способность рационально мыслить и трезво оценивать происходящее.

– Баронесса, – продолжал он, – не стану отрицать, что у меня и Ее величества есть свои проблемы. Какое супружество обходится без них? Но это наши проблемы, и нам самим их решать. Я хочу сказать…

– Ах, эти несчастные вспышки. Ваша связь не действует независимо от нашей, – почти прокричала Ди-Луна. – Вас почти не слышно, сир. Повторите, пожалуйста.

– Я хочу, – начал Дайен, но изображение баронессы потускнело и исчезло. – Черт побери! – Он стукнул о пульт кулаком и, резко встав, вернулся к себе в кабинет, где первым делом нажал кнопки переговорного устройства. – Откройте вновь этот канал связи, – приказал он Д'Аргенту и тут же отменил свое решение: – Отставить!

Потянувшись, он провел рукой по волосам, с раздражением глядя на телеэкран. Что за глупая, безобразная и ничтожная свара! И все это по вине Астарты! Что за черт дернул ее умчаться отсюда? Почему она действует через кого-то, а не прямо?

Ее письмо тронуло его, заставило признать свою ошибку. Он был готов признать свою вину, очень возможно, сделал бы попытку наладить отношения. Но теперь… Она солгала ему, она обещала хранить их размолвку в тайне, но обо всем рассказала своей матери. Астарта заранее знала, как отреагирует на ее рассказ Ди-Луна…