Книга Легион призраков - Маргарет Уэйс

– И тогда Саган сможет сделать свой выбор, – тихо сказал Дикстер.

– Что вы сказали? – спросил Дайен. – Извините, сэр. Боюсь, я имел в виду нечто другое.

– Ничего, – махнул рукой Дикстер, возражая Дайену. – Я всего лишь рассуждал вслух с самим собой. Дурная привычка. Старею. С позволения Вашего величества…

– Конечно, милорд, – Дайен встал. Беседа закончилась.

Дикстер тоже поднялся на ноги.

– Я удвою охрану свертывающей пространство бомбы и направлю несколько кораблей патрулировать регион по соседству с планетой Валломброза. Ухудшение ситуации на Муруве можно использовать в качестве предлога. Это недалеко от Валломброзы.

Но Джон Дикстер не спешил уйти. Он стоял, задумчиво глядя на короля. Он определенно хотел сказать что-то еще.

«Если бы я был обыкновенным человеком, – подумал Дайен, – таким, как Таск, например, Дикстер положил бы мне руку на плечо и дал бы пару добрых советов. Ему не так уж важно было бы, приму ли я их. Он высказал бы их просто так, от чистого сердца, чтобы я знал, что он желает мне добра.

Но он этого не сделает. Он даже затрудняется сейчас что-то сказать мне, осмелиться выразить сочувствие своему королю».

А король примет это сочувствие?

– До свидания, сэр, – сказал Дайен. – Спасибо вам за то, что вы пришли. И повторю еще раз: мне жаль, что вы оказались втянутым в это дело.

Когда Дикстер ушел, Дайен вызвал своего секретаря.

– Соедините меня с планетой Церес, – сказал он Д'Аргенту. – Я собираюсь переговорить со… своей женой.

Глава третья

Дайен сидел за своим письменным столом, изучая – или пытаясь изучать – свежие предложения по мирному урегулированию ситуации на Муруве. На самом же деле он удивлялся, почему Д'Аргенту так долго не удается установить связь с Астартой. Дайен уже дважды подносил руку к переговорному устройству, чтобы вызвать Д'Аргента, и дважды так и не стал этого делать. Личный секретарь короля сам превосходно знал, что делает и как следует ему поступать, чтобы соблюсти необходимый такт. В этом вопросе Д'Аргент мог дать фору королю, который весьма смутно представлял себе, где теперь Астарта и как выйти с ней на связь.

Прошел почти час.

Что-то не так, решил Дайен, прекращая неудачные попытки заниматься делами. Он как раз собрался выяснить у Д'Аргента, в чем дело, когда дверь кабинета открылась и появился его секретарь.

Щеки Д'Аргента раскраснелись, а его манера держаться – холодно и с достоинством – слегка изменила ему.

– Простите мне промедление, Ваше величество, но мне так и не удалось связаться с Ее величеством.

– Так, и что дальше…

Дайен нахмурился. Впервые, насколько король мог вспомнить, он видел своего секретаря рассерженным.

– Баронесса Ди-Луна желает говорить с вами, сир, – сказал Д'Аргент.

– Ясно, Ее величество пообщалась со своей матушкой!

– Не совсем так, сир, – дипломатично заметил Д'Аргент, которому королева была симпатична. – Согласно моим данным с планеты Церес, Ее величество сразу отправилась в храм Богини, находящийся высоко в горах. Это уединенное место на некотором удалении от дворца. Она Верховная жрица. Ее место скорее в этом храме, чем во дворце своей матери. Обе они – королева и ее мать – никогда не были особенно близки друг к другу. Как Ваше величество догадывается, Ее величество не относится к тем дочерям баронессы, которые гордятся «королевским саном», так сказать.

Дайен знал о том, что отношения между матерью и дочерью весьма натянутые. Баронесса редко навещала их, и, когда такое случалось, Астарта становилась замкнутой и как бы уходила в себя. Дайен, который всегда поддерживал дружеские отношения с баронессой, коль скоро ему не приходилось большую часть времени проводить в ее обществе, вспомнил, что во время одного из визитов матери Астарта казалась огорченной и несчастной, но он никогда не докучал Астарте расспросами об этом, никогда не выяснял причину угнетенного состояния жены.

– Я полагаю, вы пытались разыскать Ее величество в храме? Если это возможно… С храмом можно связаться или нет?

– О, нет, сэр. Он по размерам не уступает городу, и там очень сложная система связи. Это их религиозный Центр, а у их религии очень много приверженцев не только на самой планете Церес, но и во всей системе, и к тому же у них несколько систем по соседству. Главным образом благодаря усилиям Ее величества эта религия распространяется все шире. Ее величество пользуется большой популярностью в народе, сир.

Уж не вздумал ли Д'Аргент корить его? Дайен бросил на секретаря быстрый взгляд, в котором промелькнуло недовольство. «Ну что ж, наверное, я заслужил, чтобы меня корили», – подумал король.

– Итак, насколько я понимаю, вам не удалось установить связь с Ее величеством? – спросил он Д'Аргента.

– Нет, сир. Все линии связи с храмом и его окрестностями недоступны. Из-за каких-то солнечных возмущений. Но я убежден, что здесь скорее имеют место преднамеренные помехи.

– Баронесса.

– Несомненно, сир. Ее величество, надо думать, понятия не имеет об этом.

– А как же в таком случае удалось связаться с Ди-Луной?

– Личная охрана Ее величества, сир, предана баронессе гораздо больше, чем Ее величеству.

– Знаю, – сказал Дайен, больше себе самому, чем Д'Аргенту.

Однако он знал далеко не все, Дайен всегда предполагал, что его жена и ее воинственная мать, следившая за каждым шагом дочери, были в одной и той же сестринской общине, играя там главную роль. Теперь он вынужден был по-другому взглянуть на дело.

Астарта одинока, сказал Дикстер. Дайен задумался над тем, так ли это. Теперь он, казалось ему, кое-что понял.

– Я буду говорить с баронессой, – сказал он, направляясь в помещение, смежное с его кабинетом и служившее персональным центром связи Его величества.

– Это будет не очень приятная беседа, сир, – предупредил короля Д'Аргент, уже уходя, чтобы сделать необходимые приготовления.

«Конечно, – подумал Дайен, – но ведь я сам искал этого разговора». Однако предстоящая беседа не очень его тревожила. Он заслужил уважение воинственной женщины, пилотируя космоплан во время сражения. Как командир, он мог бы оставаться в относительной безопасности на мостике «Феникса», но он предпочел руководить своими войсками сам. Ди-Луна гордилась этим сражением и считала, что и он чувствует то же, раз принял решение идти в бой.

Дайен никогда не разочаровывал ее, никогда не говорил ей – и вообще никому, – что испытывал самого себя. Впервые, сражаясь против коразианцев, он был близок к панике, боялся, что будет взят в плен. Сагану и леди Мейгри пришлось, рискуя жизнью, спасать его.

При воспоминании об этом событии Дайен всякий раз сгорал со стыда. Он был уверен, что это его первая возможность доказать остальным, чего он стоит.