Книга Эдгар Уоллес. Сообразительный мистер Ридер. Гилберт Кит Честертон. Воскрешение отца Брауна - Эдгар Уоллес

– Я отстал от остальных… Сбился с пути. И решил, что лучше будет вернуться.

На столе все еще стояли графины с напитками, и Генри Хоум, который за всю жизнь не выпил ни капли спиртного, налил себе полный бокал и осушил его залпом.

Потом Хоум приложил руки козырьком ко лбу, точно закрываясь от взглядов.

– И еще… – тихо добавил он, как будто обращаясь только к священнику. – Мне явился призрак.

– Призрак? – изумленно повторил Нэриз. – Чей призрак?

– Призрак Гидеона Уайза, хозяина этого дома, – ответил Хоум окрепшим голосом. – Он появился над бездной, в которую пал.

– Ерунда! – воскликнул Нэриз. – Ни один здравомыслящий человек не верит в привидения.

– Это не совсем верно, – с легкой улыбкой, вставил отец Браун. – Некоторые случаи встречи с привидениями имеют не меньше доказательств, чем большинство преступлений.

– Преступления – это по моей части, – немного раздраженно произнес Нэриз. – А призраками пусть занимается кто-то другой. Если кто-нибудь посреди бела дня решает испугаться призрака, это его личное дело.

– Я не сказал, что боюсь привидений, хотя мог бы, – ответил отец Браун. – Нельзя о чем-то судить, пока сам через это не пройдешь. Я только сказал, что верю в них. По крайней мере настолько, что хотел бы узнать побольше об этом конкретном случае. Что именно вы видели, мистер Хоум?

– Это было там, на краю старых утесов. Вы же знаете, там есть провал или расселина, рядом с тем местом, откуда его столкнули. Остальные ушли вперед, а я как раз шел через пустырь за тропинкой вдоль утеса. Я часто так ходил, потому что люблю смотреть, как волны разбиваются об острые утесы. Но сегодня я не об этом думал, только удивился, что море такое беспокойное, хотя небо чистое и лунное. Я даже видел, как поднимаются и рассеиваются большие облака брызг над выступающими камнями. Трижды я замечал, как вздымались пенистые гребни, а потом заметил что-то необъяснимое. Четвертое облако серебряной пены поднялось в воздух и не опустилось. Оно будто замерло в воздухе. Мне показалось, что я сошел с ума, и время вокруг меня каким-то загадочным образом замерло или вовсе остановилось. Тогда я подошел ближе и, наверное, вскрикнул. Зависшие брызги и пена, похожие на недолетевшие до земли снежинки, вдруг соединились в сияющие лицо и фигуру, жуткую, как застывшая в воздухе молния.

– И вы говорите, это был Гидеон Уайз?

Хоум молча кивнул. Наступившее молчание нарушил Нэриз, который порывисто встал из-за стола (до того порывисто, что опрокинул стул).

– Все это полнейший бред, – сказал он. – Но все же лучше сходить туда и посмотреть.

– Я не пойду! – неожиданно громко вскричал Хоум. – Я больше никогда не ступлю на эту дорогу!

– Я думаю, что нам всем придется отправиться туда, – с серьезным видом произнес священник. – Хотя не стану возражать, что эта дорога опасна.

– Я не… Боже, почему меня все куда-то тянут? – простонал Хоум, и глаза его странно забегали из стороны в сторону. Он встал вместе с остальными, но к выходу не пошел.

– Мистер Хоум, – строгим голосом произнес Нэриз. – Я – офицер полиции, и этот дом, хоть вы можете этого и не знать, окружен. Я пытался провести расследование мирным путем, но мне нужно проверять все, что может иметь отношение к этому делу, даже такую глупость, как привидение. Я вынужден просить вас провести меня к тому месту, о котором вы говорите.

Некоторое время Хоум стоял, обливаясь потом и тяжело дыша, видимо, борясь с обуревающими его страхами. Потом неожиданно снова опустился на стул и намного более твердым голосом произнес:

– Я не могу. И вы имеете право знать, почему. Все равно рано или поздно вы об этом узнаете. Это я убил его.

На секунду стало тихо, как после разряда молнии, попавшей в дом и убившей всех, кто был в нем. А потом в этой мертвой тишине раздался голос отца Брауна, прозвучавший неожиданно тонко, как мышиный писк:

– Вы убили его умышленно?

– Можно ли ответить на такой вопрос? – произнес сидящий, мрачно покусывая ноготь. – Наверное, я тогда был не в себе. Он был таким грубым, говорил так высокомерно. Я зашел на его землю, и, кажется, он ударил меня. Мы схватились и подошли к краю обрыва… И только потом, когда я уже был далеко, мне вдруг пришло в голову, что я совершил преступление и что теперь я не такой человек, как все. Каинова печать легла мне на лоб и на сам мозг. Впервые в жизни я осознал, что на самом деле убил человека. И понял, что не смогу жить с этим. Рано или поздно я сознался бы. – Неожиданно он выпрямил спину и расправил плечи. – Но о других я не скажу ни слова. Спрашивать меня о заговорах или сообщниках бесполезно… Я ничего не скажу.

– Учитывая остальные убийства, – сказал Нэриз, – с трудом верится, что убийство не было спланировано заранее. Наверняка вас кто-то послал туда, разве не так?

– Против тех, с кем я работал, я не скажу ни слова, – промолвил Хоум, гордо подняв голову. – Я – убийца, но не предатель.

Нэриз подошел к двери и окликнул кого-то снаружи официальным голосом. Потом тихо сказал секретарю:

– Все равно мы все пойдем туда, только этот человек пойдет под конвоем.

Все понимали, что отправляться на прибрежные утесы охотиться на привидений после столь ошеломительного признания было затеей довольно нелепой. Однако Нэриз, хоть и был настроен скептически, считал своим долгом проверить каждую мелочь, перевернуть каждый камешек. Как кто-нибудь сказал бы, каждый могильный камень. Ведь, в конце концов, весь этот утес был одним гигантским могильным камнем над морской могилой несчастного Гидеона Уайза. Нэриз, вышедший из дома последним, запер дверь и пошел за остальными через пустырь в сторону скал, но вдруг с удивлением увидел юного Поттера, секретаря убитого Гидеона Уайза, который мчался обратно им навстречу. Он был бледен как полотно.

– Боже правый, сэр! – воскликнул он на ходу, и это были первые слова, произнесенные им за весь вечер. – Там действительно что-то есть. Оно… оно похоже на него…

– И у вас бред! – ошеломленно произнес сыщик и добавил: – Сумасшедший дом какой-то.

– Вы что, думаете, я мог не узнать его?! – завопил секретарь с ноткой обиды в голосе.

– Вас можно отнести к числу тех, – строго произнес сыщик, – у кого были причины ненавидеть его, как сказал Холкет.

– Может быть, – ответил секретарь, – но я ведь знаю, как он выглядит. Говорю же вам, это он стоит там, весь залитый этим адским лунным светом.

И он указал на расселину в утесах, где действительно бледнело что-то похожее на луч лунного света или клок пены, который начинал постепенно сгущаться. Они осторожно приблизились к нему ярдов на сто, видение продолжало оставаться недвижимым, но уже начало напоминать изваяние из серебра.

Нэриз побледнел и остановился, словно размышляя, что делать дальше. Поттер был явно испуган не меньше Хоума. Даже видавший виды репортер Бирн продвигался вперед с опаской. Поэтому он не мог не удивиться, увидев, что призрака, кажется, не устрашился лишь один человек, тот единственный из всей компании, кто открыто признался, что мог бы испугаться, ибо отец Браун спокойно продолжал идти вперед своей обычной развалистой походкой с таким видом, будто направлялся к доске объявлений.