Книга Каратели - Александр Шакилов

Через минуту, даже быстрее, Эмир оказался на крыше. Оттуда вести огонь по людям внизу было куда удобнее, чем из-за куста сирени. Но где же Турок?!

Ворон поднялся в полный рост и, хохоча, двинул по улице. Его пулемет вышвыривал пули и гильзы, взамен забирая жизни. Карму сталкера отяготили еще пять смертей, прежде чем в него попали. Пуля чиркнула по каске, и Ворон будто очнулся. Сообразив, что он — мишень, лучше которой не придумаешь, сталкер упал на асфальт, выставив перед собой СРМС.

Сверху ударила «штаер» Эмира.

Теперь, когда карателям удалось проредить вражеские порядки, смог высунуться из-за дерева и Сван. Выстрелив в лоб очередному караванщику, он в две короткие перебежки домчал до ржавого грузовика метрах в пятнадцати от подъезда. Пули разбрасывали листву у него под ногами, когда он бежал.

И все-таки где же Турок?!

Эмир добил тех парней, которых Ворон ранил в ноги. Они валялись на асфальте и жалобно кричали. Надо было раньше их обеспечить обезболивающим. Неужто паучники не в курсе, что такое соир dе grace? Все эти оранжевые умники на самом деле идиоты полнейшие. Ни хрена в жизни не понимают.

Ворон всадил очередь в парня, который попытался повторить его подвиг, прогулявшись в полный рост. Дурачок прошел ровно три шага, прежде чем пули из адской машинки сталкера отбросили его назад. Комбинезон бедолаги порвало в клочья вместе с грудной клеткой. При падении гермошлем раскололся, бронестекло осыпалось на еще теплое лицо мельчайшими осколками. Осколки были в глазах, во рту… Я усилием воли заставил себя отвести взгляд. Разве мало я повидал смертей, чтобы засматриваться на еще одну, не самую мерзкую?

И где, черт возьми, Турок?!

Похоже, я проорал свой вопрос достаточно громко, чтобы Ворон услышал меня. Он повернулся и качнул головой:

— Извини, брат, я не знаю.

Его ответ я прочел по губам, потому что в этот момент рванула очередная граната, отправленная в полет самострелом Орфея. Взрыв не только заглушил слова, но и поднял сталкера в воздух метра на два, не меньше. Ворон упал на асфальт, неестественно закинув ногу за спину.

Глядя на его неподвижное тело, я рассвирепел, как раненый припять-кабан.

— Ах ты тварь! — орал я на Ворона. — Чуть проблема, сразу в кусты?! А кто вместо тебя воевать будет?! Я?! Или Сван?! А может, Эмир?!

Не знаю, сколько продолжалось это безумие. Я пришел в себя, когда ветки шиповника над моей головой счесало автоматной очередью. Мне нельзя сегодня умирать, я почти достиг своей цели. И вообще, это же глупо, согласитесь: умирать вдали от дома, даже если вас там не ждут.

А вот и Турок. Он зашел к нам в тыл. Это он стрелял по мне. Странно, что не попал. Я слышал, он стрелок такой, что куда там Робину Гуду и камраду Теллю вместе взятым. Так почему я еще дышу не продырявленными легкими? Ах да, простите, я забыл, что для некоторых смерть — это мистический ритуал. И вообще, убивать в спину — как-то неблагородно, что ли.

Рукава Турок закатал до локтей. Он хорошо смотрелся в плаще химзащиты, в допотопном противогазе и с Maschinen Pistole 40 в мускулистых руках. Я слышал про любовь Турка к наследию последней мировой войны, более известному как «шмайссер».

Вот ведь как обернулось, думал я, глядя в бездонное дуло оружия, которому втрое больше лет, чем мне. А ведь казалось уже, что мы победили. И вот тебе на, здравствуй, тыл мой, Новый год!

Меня спас странный звук. Звук был настолько необычным и страшным, что я обернулся посмотреть, чем он вызван.

Из-за бетонных блоков, сваленных у детской площадки, выскочила стройная фигура в оранжевом комбезе. Мое сердце на миг забыло, как это — биться в груди. Меня всегда поражала способность некоторых женщин в любой одежде, в любом самом неподходящем для дамы месте выглядеть не просто привлекательно, но сногсшибательно. И не важно при этом, что лицо девушки перемазано копотью после третьей смены у плавильной печи, а то и вообще скрыто светофильтром гермошлема. Ведь сексапильность таится где-то глубоко, вовсе не в улыбке и не в очертаниях бедер. Говорите, феромоны? Очень сомневаюсь, что сквозь вонь пороховых газов я был способен унюхать аромат самки на расстоянии в сотню метров.

Но я отвлекся. Все проблемы из-за женщин — это закон природы. Если у вас появилась проблема, ищите женщину, точно говорю. Меня могут в любой момент убить — фашистский автомат направлен мне между лопаток, а я любуюсь красоткой в гермошлеме! Ну и как это называется?!

Женщина в оранжевом комбинезоне держала перед собой устройство с широким серебристым раструбом. Я тут же окрестил устройство патефоном — из-за раструба, хотя этим сходство и ограничивалось. Мы обожаем давать неведомому привычные имена.

Женщина держала патефон так, словно в руках у нее огнемет или еще что, опасное не только для окружающих, но и для самой хозяйки. Я сразу понял, что это не позерство, ведь у меня в ушах вдруг зазвенело, стало тяжело дышать, голова закружилась.

Не обращая внимания на Турка, с которым тоже творилось неладное, я опустился на асфальт и расстегнул кожанку. Я расстегнул бы и рубаху, но под курткой у меня был свитер, а под свитером — тельняшка. Ни одной, в общем, пуговицы. Но разве это способно остановить меня? Я должен приложить максимум усилий, я…

Я понял, что со мной что-то не то. Чтобы прийти в себя, я вцепился зубами в руку — и зарычал от — боли. Звон в ушах не прекратился, но стало чуть легче, я уже не пытался найти пуговицы там, где их нет и быть не может. Уже хорошо.

Сейчас не помешал бы глоток трофейного спирта, но сволочь Сван забрал бутыль себе. Ну и фикус с ним! Думать о лекарстве во время боя — плохая примета. Надо провести рекогносцировку, оценить обстановку и принять решение. Проще говоря, осмотреться, прикинуть, что и как, и действовать исходя из.

Когда, подброшенный взрывом, Ворон упал и нога его оказалось за спиной, я попрощался с боевым товарищем. Но он лишь потерял сознание. И если до этого момента в мозгах у Ворона и так был разлад, то чертов патефон выжег последние извилины. Вот Сван, к примеру, просто валялся на асфальте и тихо-мирно пристраивал ОВД, чтобы пустить себе пулю в рот. Меня изо всех сил толкало в движение, хотелось вскочить, раздеться догола и бежать куда глаза глядят, а лучше — еще дальше. Стоило больших усилий удержать себя от этого безумного порыва. Ворона же колбасило куда серьезней. Устройство подействовало на него сильнее, чем на остальных. Сталкер раз за разом приподнимался, опять падал и опять… И при этом он держался за голову, его корежило и выгибало под немыслимыми углами.

Но, по крайней мере, это означает, что он жив! Патефон реанимировал его!

Жаль, ненадолго. Очередь из 8А-80 прервала брейк-данс Ворона на особо сложном па. Покойся с миром, сталкер. Я помню о своем обещании. Но чтобы его выполнить, мне надо выбраться из передряги. Слышь, Ворон, замолви за меня словечко перед чертями, ангелами или Хозяевами Зоны, ну, с кем ты сейчас общаешься. Моя жизнь — это и твоя проблема, если хочешь, чтобы я спас твою дочь.