Книга Вождь из сумерек - Николай Ярославцев

– Нет, Хмурый. Никакой войны. Никакого кровопролития и никаких подвигов. Все тихо, по-домашнему. Весело и непринужденно. Как с любимой девушкой. Сначала легкое удивление, потом дикий восторг. И долгая счастливая семейная жизнь. И совсем не больно! Не забыл еще?

Хмурый часто-часто закивал головой.

– Понял, командир. А конязь?

Глаза Стаса потемнели.

– Он мне не нужен, – жестко ответил он и участливо спросил: – Хмурый, друг мой, может, мне Алексея вызвать? Или Хруста подождать? Как ты думаешь?

Хмурый испуганно дернулся.

– Командир, я все понял.

Зорень нахмурил брови.

– Не круто ли, Слав? Обычное дело между своим. Сегодня он тебя, завтра ты его… Не нами заведено и не нас кончится.

– На нас! Здесь! И сейчас!

Голос сухой и твердый.

– Хмурый, останешься там наместником. Дружину перетряхни, как добрая хозяйка половик перед порогом. Десяток ребят оставишь у себя, а остальных вернешь. А с ними еще полусотню, а лучше сотню воев со своим хлебом, – Стас повернулся к волхву: – А ты, мой ученый друг, все там оформишь надлежащим образом и на государственном, дипломатическом уровне. Не хлопай глазами. Слово это наскрозь ученое, потом объясню. Примешь от них присягу на верность Богу, царю и отечеству. Ну, и по случаю Государственного праздника объявишь народные гулянья.

Пивень, шлепая толстыми губами, готов был разродиться целой кучей вопросов, но Стас прихлопнул это, вполне естественное желание, суровой десницей, – решительно и в самом зародыше.

– Можешь даже отменить на пару лет моим именем какую-нибудь непосильную подать.

– А…

– Ну, да. Конечно. Как же я мог забыть? – Стас с ухмылкой заглянул в растерянное лицо волхва. – Разрешаю. Ничего не могу с собой поделать. Сердце, как воск. Можешь взять в дорогу валенки. Кровь старая и ни хрена не греет.

Зорень слушал молча, не вмешиваясь.

– Братья конязя Бохуна могут возмутиться, – осторожно, словно размышляя вслух, произнес Зорень, прислушиваясь к гневному сопению волхва. – Как-никак, родовой удел отвалится.

Стас прищурил глаза и снизу вверх с явным сомнением посмотрел на воеводу.

– Слышал, брат Хмурый? Может, мне поехать? А ты здесь, в Волчке.

– Вождь! Командир! – запинаясь, поспешил успокоить его воевода. – Возмущений не будет. Когда выезжать?

– Так ты все еще здесь? – на лице Стаса появилось неподдельное изумление, которому, казалось, не было границ. – Загибаю пальцы! Раз…

Хмурого словно ветром унесло.

Стоял, и уже нет.

Только распахнутая дверь зияет черным провалом.

Стас повернулся к волхву.

– Пивень, мой друг, ты не знаешь где взять валенки? – участливо спросил он. – Зорень, у тебя случайно нет подходящих? А хотя, зачем они тебе в разгар лета…

Пивень вскочил на ноги и, опрокинув лавку, заторопился к дверям. У дверей остановился и, сверкая глазами, погрозил кулаком.

– Припомню я тебе эти валенки!

Стас и Зорень громко и от души расхохотались.

Загрохотала дверь.

По крыльцу яростно и гневно загрохотали сапоги волхва.

– И все-таки, Слав, с Бохуном ты погорячился. Как бы на тебя конязья не ополчились, – раздумчиво сказал Зорень, когда стихли шаги за стеной. – Виру за побитый народ и сожженные веси с него покруче заломить, и будет.

– Пойми, побратим, с отморозками нельзя вести переговоров. Они законов не признают. С ними можно разговаривать только по их же понятиям. Иначе беспредел не остановить.

– У него два брата. И у каждого – по крепкому коняжеству. В две дружины пойдут, не выстоять.

– Дружин не будет! Отморозки – это моя, так сказать, гражданская специальность в прежнем мире. Их надо убирать тихо и незаметно, без шума и пыли. Иначе, – уж поверь мне, расползутся, как тараканы. И по своим бандитским понятиям заставят жить вполне приличных людей. А тебе тараканы нужны? Мне – нет.

– И все-таки непривычно все это, Стас.

– Может и непривычно, но необходимо, – жестко ответил Стас. – Я, брат Зорень, люблю спать спокойно. Вот погоди, разгребу немного дела, разведку налажу, агентуру разбросаем. И заживем спокойно.

Конязь от изумления чуть не поперхнулся.

– И когда ты успеваешь все это придумывать?

– Что делать? Работа такая. Я ведь боярами, или как их тут зовут, пока не обзавелся. Приходится все самому, – он поднял руку и удержал Зореня от очередного вопроса: – Рэдэльф подходит.

– С чего ты взял? – снова удивился Зорень.

– Его мысли слышу. Он всегда меня предупреждает. Вежливый мужик!

А чуть погодя и в самом деле – осторожно скрипнула дверь и, согнувшись почти вдвое, в незатейливое жилище Стаса вошел эльф.

– Бессонница замучила, Рэд? – спросил и повернулся к Зореню: – Конязь, пока не забыл, завтра рано поутру уходит на смену Хрусту и Войтику десяток. Если не передумал, я велю разбудить. Бронник и оружие для тебя я велел в твой шатер перенести. Волчовку оденешь поверх бронника. – Прищурил глаз, посмотрел лукаво: – Или раздумал?

Кивнул головой, указывая эльфу место за столом напротив.

– Садись Рэд. Наши потолки под твой рост не рассчитаны.

Зорень хотел было обидеться, но не успел, и запоздало проворчал:

– Спасибо, не просплю.

– Рэд, потерпи пару недель. Немного осталось, – виновато попросил он. – Ты хоть знаешь – где хоть примерно искать твоего непоседливого принца?

Эльф отрицательно помотал головой.

– Прежде знал, а теперь – нет. Принц уходил на заход, в сторону гор.

Зорень, совсем было собравшийся уходить, снова вернулся на место и с большим интересом посмотрел на эльфа.

Стас покосился на него.

– Не проснешься, конязь.

Зорень отмахнулся от него рукой.

– И что за надобность погнала принца в горы? У нас и слышали-то о них не все.

– Принц ищет убежища темных.

– А откуда он знает, что темные не в Сумерках?

Рэдэльф покачал головой.

– Колыбель вандоргов полна сюрпризов, – как вы уже сами успели заметить. Дитя капризно… а это дитя, к тому же, и опасно. Даже для породивших их… Вы успели побывать только на опушке, а что происходит в глубине черного леса – неведомо никому.

– И даже темным?

– А почему и нет? Держать под контролем подобный ужас и в таких количествах не под силу даже могущественным богам.

– И чем занимаются темные в горах?

Эльф пожал плечами.