Книга Мы поем глухим. Сто солнц в капле света - Наталья Андреева

«Я никогда ее больше не увижу», — подумал он и стал один за другим выдвигать ящики секретера, пока в самом нижнем не увидел пистолет. Именно эту вещь он и искал. Ему показалось, что это единственное верное средство от невыносимой боли в груди.

Он довольно неловко зарядил пистолет, поднес его к груди и тут же выстрелил.

Когда слуги выломали дверь и в кабинет вбежал насмерть перепуганный секретарь, Эрвин Редлих лежал на полу, зажимая рукой рану на боку.

— Что с вами?! — закричал секретарь.

— Несчастный… случай… — с трудом выговорил барон. — Прикажи… врача…

Боль физическая, как ни странно, принесла ему облегчение. Теперь все его чувства, а главное, мысли, сосредоточились на ней. Приехавший врач обнаружил, что рана хоть и опасная, но не смертельная. Видимо, барон слишком торопился.

…К чести парижан, никто не поверил, что барон Редлих — банкрот. Хотя кулуарная версия была именно такой: барон пытался покончить с собой из-за финансовых проблем. Принятие нового закона о налогах было встречено общественностью в штыки, начались волнения. Все это потянуло за собой ряд крупных банкротств и новый виток инфляции. И только один остряк неловко пошутил, что сначала упал барон Редлих, сраженный пулей, а потом уже биржа рухнула к его ногам, исключительно из сочувствия.

Официальная же версия (которой само собой никто не верил вследствие ее нелепости) гласила, что барон пытался почистить свой пистолет, а тот случайно выстрелил. Тем более, что все благополучно обошлось.

Через месяц барон Редлих был уже абсолютно здоров, но по-прежнему никого не принимал. Произошло то, чего все так боялись: после всего случившегося характер у барона окончательно испортился. В нем появилась подчас необъяснимая жестокость, непомерная требовательность к людям, желчность и эгоизм. Словом, он превратился в тирана.

В мае богатые парижане потянулись на воды в Дьепп или в свои загородные поместья, у кого они были. Сезон, отмеченный такими яркими событиями, закончился.

Следующей осенью все уже говорили об индийском набобе, который привез в Париж белого слона…

Глава 14

Три года спустя

Остров Капри

«Мои четыре часа, — с улыбкой думала Александра, медленно спускаясь вниз по ступенькам широкой и длинной лестницы, вырубленной в островных скалах. — Время, когда я принимаю весь мир: море, солнце и виды, которым в природе, кажется, нет равных. Вернее, этот скалистый остров принимает меня у себя в гостях, каждый раз открываясь по-новому, да так, что вновь захватывает дух».

Она ненадолго задержалась, глядя вниз и любуясь открывшимся видом. С высоты каменных ступенек, проходящих по самому краю скалы, морская бухта была как на ладони. Ее охраняли сыновья Капри, три каменных колосса, в одном из которых сама природа предусмотрительно образовала арку, словно бы обозначая вход в райские кущи этого маленького острова в Тирренском море. По бирюзовой глади, подобно порхающим бабочкам, скользили белоснежные паруса бесчисленных лодок. Весеннее солнце так щедро золотило воду, что у самой своей поверхности она превращалась в жидкую лазурь, которую оживляли лукавые солнечные зайчики. Казалось, что море живое, оно двигается и дышит, и пребывает сегодня в отличном настроении, благодаря хорошей погоде. И на своей гладкой, как у дельфина, ярко-синей спине катает, порою резвясь и играя, белоснежные парусники и рыбацкие лодки.

Эту лестницу все называли Финикийской. Хотя теперь оставалось лишь догадываться, откуда она взялась и кто именно вырубил ее в скалах? Длиннющая каменная лестница соединяла город Анакапри с портом, и даже спустя века этот путь к морю был самым продуманным и удобным. За три года Александра узнала здесь каждый поворот и, кажется, уже узнавала на ощупь каждую из девятисот ступенек. На одной была выщербленка, на другой трещинка, третью время, дожди и ветра так обточили, что от неосторожного движения нога могла соскользнуть. Точнее, их было девятьсот двадцать одна, этих ступенек. Александра уже не единожды их пересчитала, спускаясь к морю, а потом поднимаясь наверх, в город, где они с Сержем сняли небольшую виллу.

Утро она отдавала сыну, вечер Сереже, хотя теперь они за ужином все чаще молчали. День же принадлежал ей. Уложив маленького сына спать и оставив его под присмотром няни, Александра шла на прогулку одна, отказавшись от сопровождающих. Спуск занимал минут сорок, зато подъем… Но Александра знала: оно того стоит.

Она надолго уходила из дома в любую погоду, лишь бы побыть одной. Но в солнечные дни, а еще больше в штиль она любила гулять больше всего. В такие дни, как этот, у нее был праздник. Внизу, в морской гавани, ее ждала лодка. Александру здесь все уже хорошо знали. Знали, зачем мадам приходит на берег, и знали ее щедрость. Хоть и с опаской, но ее прихоть местные рыбаки исполняли.

Увидев ее, лодочник заулыбался и поспешно стянул с головы соломенное канотье:

— Чао, синьора! — низко поклонился он Александре, махнув канотье и вновь нахлобучив его на черные кудри. День был жарким, солнце пекло, сама Александра тоже была в шляпе с огромными полями.

Платье же, надетое на ней, длиной было по щиколотку. Так ей было удобнее. Подобрав юбки, она полезла в лодку. Пока лодочник греб, напевая, Александра руками придерживала шляпу, защищая лицо от солнца и соленых брызг.

Место, куда они плыли, было одним из самых красивых на земном шаре. Александра свято в это верила, потому что, побывав там однажды, возвращалась вновь и вновь, как только позволяла погода. Серж не знал об этих ее прогулках, иначе он бы их запретил. Даме так себя вести не пристало. Одной, без сопровождения, в утлой рыбацкой лодке плыть в место, которое не может не считаться опасным. Среди рыбаков о нем ходила дурная слава, как о кладбище духов. Александра не сразу нашла человека, который согласился бы ее туда отвезти. И Серж бы эту затею не одобрил.

Но Александре было все равно, что скажет Серж. Сам он давно уже не спрашивал у нее разрешения, прежде чем совершить очередной необдуманный поступок. Их совместная жизнь оказалась тем, чем она и ожидала. Первый год она была абсолютно счастлива. Остров оказался хоть и маленьким, но приветливым и очень красивым, они с Сержем все время проводили вместе. Все было как сейчас на море: штиль, ласковое солнце и такая же ласковая волна. Но потом начало штормить. Теперь же это вылилось в самую настоящую бурю. Невольно Александра сравнивала свою семейную жизнь с морем, потому что море теперь стало неотделимо от нее. Они жили на острове, со всех сторон омываемом морем, их пищу зачастую составляли лишь морские дары, вид на море открывался изо всех окон их маленькой виллы, воздух, которым они дышали, был весь пропитан морем и на вкус соленым.

И счастье неслышно куда-то ушло, словно бы его смыло море, как оно смывает башню из песка, построенную у самой кромки прибоя. Первая же сильная волна, набежавшая на берег, не оставила от былого веселья и следа.

Год назад Александра родила сына Алешу, который скрасил ее жизнь, а главное, скрасил одиночество. Капри оказался забытым маленьким островом, за который еще в начале века шла непримиримая война. Он мог бы стать для людей раем на земле, а стал яблоком раздора. Сейчас, когда островом опять завладели французы, все понемногу восстанавливалось, но все равно, людей на Капри было немного, и жили они бедно. Все их богатство составляли уникальная природа и море.