Книга Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

Следует сказать, что на луне Роанды жили также и представители трех других планет той же самой солнечной системы. Встревоженные обострением распрей на Роанде, которые угрожали их благополучию, они создали здесь собственные наблюдательные пункты. Это было недавнее нововведение. Я не буду рассказывать о нем подробно, поскольку это не связано с основной темой моего отчета, но именно поэтому меня отправили на луну. Высшее руководство Сириуса опасалось, что, если эти три планеты объединятся с Шаммат, равновесие сил будет нарушено. Изучив обстановку, я сообщила руководству, что, на мой взгляд, ситуация на луне стабильна. Однако я не спешила домой. Хотя я никогда не любила жить под землей, даже в самых комфортных условиях, мне хотелось дождаться Клорати. При встрече выяснилось, что он вновь сменил свою физическую оболочку, которая, впрочем, не слишком отличалась от прежней. Вместо приветствия Клорати улыбнулся и сказал:

— Даже если мне не рады, меня трудно назвать нежданным гостем, ибо ты меня ожидала.

Наше общение продолжалось на дружеской ноте, хотя я была полна решимости не уступать его требованиям.

И вновь наступил час, когда мы просто сидели рядом, ощущая свою близость, степень которой Клорати так умело регулировал.

Диалог, приведенный ниже, дает представление о долгих беседах, которые мы вели на луне Роанды.

— Вы взяли на себя обязательства, сирианка, а потом отказались их выполнять.

— Я не припоминаю, чтобы мы обещали навеки связать свою судьбу с Роандой.

— Обещания не всегда произносятся вслух. Уже тот факт, что вы участвовали в происходящем, влияли на обстоятельства и сами подвергались их влиянию, можно считать обещанием.

— Ты говоришь об этом так, точно это закон!

— Его придумал не Канопус. Тебе наверняка приходилось видеть, что, если кто-то, не считаясь с другими, выходит из игры, связи рвутся, процесс развития останавливается, и в конечном счете от этого страдает инициатор подобных действий.

— Когда ты говоришь об этом, мне кажется, что я действительно наблюдала подобное. Общаясь с тобой, я возражаю и возмущаюсь, но позднее начинаю понимать, что ты был прав. И все же не я определяю стратегию Колониальной Службы. Скажи, кто устанавливает законы, которым подчиняетесь вы?

Клорати рассмеялся.

— Законы не нужно устанавливать — они заложены в самой природе Вселенной.

— Ты сказал, что мы должны научиться наблюдать за тем, как действуют эти законы.

— Да, сирианка, да.

— По-моему, ты неисправим! — Услышав это замечание, Клорати усмехнулся. — Сколько времени ты провел со мной? Сколько сил на меня потратил? Предположим, что в конце концов я начала кое-что понимать. Но я всего лишь крохотная песчинка в огромной Сирианской империи. Ты знаешь, что меня уже считают чудачкой, эксцентричной особой, которая требует снисходительного отношения? Мне угрожают самыми разными способами промывания мозгов — разумеется, ты знаешь и об этом. Видимо, для тебя мало что значит судьба одного… — Я хотела сказать «одного человека», но осеклась, поскольку собственный тон показался мне невыносимо фальшивым. — Ладно, пусть тебе удалось изменить меня, пусть я стала немного похожей на тебя, но чего ты можешь ожидать от Сирианской империи? — Говоря это, я подумала: «А ведь именно я положила начало спорам о плохом обращении с подопытными животными…» И эта мысль так ошеломила меня, что на какое-то время я смешалась и очнулась не сразу…

— Зачем тебе моя помощь? Ведь Канопус всемогущ.

— В настоящий момент наши силы на Шикасте слишком распылены.

— Из-за того что теперь служба на Роанде стала добровольной и добровольцев не хватает?

— Добровольцы есть, но текучесть очень велика. Нам нелегко поддерживать связь с Шикастой. Очень нелегко. И с каждым тысячелетием становится все труднее.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой и постаралась убедить Сириус снова взять на себя ответственность за Южные Континенты?

— Да, нам бы хотелось этого.

— Хотя мы управляли этими территориями куда менее успешно, чем вы? Несмотря на то что Сириус не смог справиться с происходящим так, как справлялись вы?

Клорати сказал смиренно и мягко — видеть его таким мне доводилось нечасто:

— Если вы согласитесь сотрудничать с нами и мы сможем рассчитывать на вашу поддержку, возможно, ситуация и улучшится. Или, по крайней мере, не станет ухудшаться дальше.

— Но зачем вам это нужно? Какие цели вы преследуете?

— Иногда нужно просто верить другим на слово!

— А вы верите другим на слово?

— А как же иначе? Сирианка, Галактика велика и бесконечно разнообразна. Она постоянно меняется. Мы не можем видеть и понимать все, что происходит в каждом уголке нашего дома.

— Но Канопус — не маленький уголок. Я не понимаю, о чем ты… Почему именно тогда, когда я изо всех сил пытаюсь понять тебя, канопианец, почему, несмотря на мое отношение к тебе, ты… — Я запнулась и не сумела закончить фразу. — Ты никогда не говорил мне зачем! Неужели ты сам не знаешь, почему нужно уделять столько внимания этим…

— Этим кровожадным полуобезьянам?

— Если не сказать хуже! — Мои губы невольно скривились от отвращения…

Я видела, что он опешил.

— Что ж, прекрасно! Но скажи честно, канопианец, неужели со стороны, если рассуждать объективно, с твоей точки зрения, обитатели Сириуса, по крайней мере некоторые из нас, кажутся тебе такими же отвратительными, как мне жители Роанды? — И поскольку Клорати не ответил, я выкрикнула: — Этого не может быть! Ты забыл, сколько сил вложено в нашу империю. Как мы добивались своего и как, потерпев неудачу, начинали все заново! Ты не замечаешь успехов нашей Колониальной Службы, ты не видишь, как ее сотрудники жертвуют собой, выполняя свой долг! Если мы совершали ошибки — а разумеется, мы их совершали, — мы всегда старались исправить их. Ты не воздаешь нам должное за долгие периоды мира и процветания на территориях, которые находились под нашим управлением, пусть не всегда и не везде! Да, я понимаю, создается впечатление, что в самой природе вещей заложено нечто такое, что неизбежно приводит к поражению, и, что бы мы ни создали — хорошее или плохое, — оно оказывается недолговечным… Но разве это вина тех, кто изо всех сил стремится?..

— Стремится к чему, сирианка?

— Мы очень даже не плохие, — сказала я упрямо. — Мы не такие, как…

— Не такие, как кто?

— Как те, кто живет на Роанде. Или на Шаммат.

— Разве я сказал, что вы такие?

— Нет, но когда я сижу здесь и говорю с тобой, мне начинает казаться, что величие Сириуса — не более чем мираж. Что это лишь тень величия. И что мы ушли недалеко от того, что мы видели, когда… Нет, я не хочу сравнивать нас с Шаммат. Мне не вынести этого… Мне невыносимо думать о том… кто мы такие, — с трудом закончила я.