Книга Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон

Действительно, очень красивая женщина, с таким серьезным и ясным взглядом. Ее жесты исполнены грации, порой сдержанной, а порой живой и непосредственной. Мария-Терезия жалела о недоверии, которое окружающие заронили в ее душу. Эта женщина нравилась королеве. Она предпочла бы видеть в ней свою наперсницу. Но мессир де Солиньяк утверждал, что маркиза — распутная женщина, что в ней нет истинной набожности. А мадам де Монтеспан рассказала, что у маркизы дю Плесси какое-то кожное заболевание, которое она получила, вращаясь, в силу своей порочности, среди представителей низших кругов общества. Как доверять внешности? Маркиза выглядела такой здоровой и свежей, а ее дети были прелестны! Если король сделает ее своей любовницей, как это будет неприятно! И так больно!.. Неужели королева никогда не сможет обрести покой для своего истерзанного сердца?

Анжелика, зная, что ее присутствие тяготит королеву, воспользовалась самым незначительным предлогом, чтобы удалиться.

Дом, предоставленный бургомистром правителям Франции, был тесным и неудобным. Королевская свита и первые лица государства заполнили его сверху донизу, в то время как остальной двор и армия расквартировались у местных жителей. Это должно было предотвратить насилие и грабеж. Зачем что-то брать силой, если тебе все и так охотно отдают? Приглушенный шум песен и смеха проникал даже в самые укромные уголки плохо освещенного особняка, в котором еще не выветрились ароматы круглого пикардийского пирога с начинкой из лука-порея, покрытого сливками с яйцом. Этот пирог на серебряном блюде принесли три почтенные горожанки.

То и дело натыкаясь на дорожные сундуки и прочий багаж, Анжелика поднялась по лестнице. Комната, которую она занимала вместе с мадам де Монтеспан, находилась справа от лестничной площадки, а комнаты короля и королевы — слева.

В свете масляной лампы мелькнула маленькая тень, и перед Анжеликой возникла черная маска, на которой блестели лишь яркие белки глаз.

— Нет, гаспаша, не входить.

Анжелика узнала негритенка, которого она подарила Атенаис де Монтеспан.

— Добрый вечер, Нааман. Пропусти меня.

— Нет, гаспаша.

— Что такое?

— Хозяйка там не один…

Маркиза услышала за дверью нежный шепот и решила, что приятельница тайно принимает очередного кавалера.

— Хорошо. Я ухожу.

Зубы маленького чернокожего пажа сверкнули в заговорщической улыбке.

— Каоль, гаспаша. Каоль… Тсс!

Анжелика задумчиво спустилась по лестнице.

Король! И мадам де Монтеспан!

На следующий день все уезжали в Амьен.

Одевшись пораньше, Анжелика, как того требовала служба, поспешила к королеве. У входа в ее апартаменты она столкнулась с необыкновенно взволнованной мадемуазель де Монпансье.

— Нет, вы только взгляните, в каком состоянии находится Ее Величество. Жалко смотреть!

Королева обливалась слезами. Она говорила, что ее мутит от отвращения и что она больше не в силах все это терпеть. Мадам де Монтозье стонами поддерживала свою повелительницу, а мадам де Монтеспан беспрестанно вскрикивала, повторяя при этом, что ей понятна боль Ее Величества. Как оказалось, пришло известие, что герцогиня де Лавальер появилась в расположении армии. Она ехала всю ночь и прибыла на рассвете, после чего немедленно явилась к королеве, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

— Нахалка! — воскликнула мадам де Монтеспан. — Храни меня Бог от того, чтобы стать любовницей короля! Если бы я подверглась такому несчастью, то никогда бы не набралась наглости предстать перед королевой!

Что означало это возвращение?

Неужели король вызвал фаворитку?

К этому времени пора было отправляться в церковь, где на мессу перед дорогой уже собрался весь королевский двор.

Мария-Терезия поднялась на возвышение. Герцогиня уже находилась там. Королева даже не взглянула в ее сторону. Фаворитка спустилась и смешалась с толпой. Она вновь предстала перед королевой, когда та садилась в карету. Но Ее Величество не сказала Лавальер ни слова. Королева была очень огорчена; она никак не могла взять себя в руки и сделать хорошую мину при плохой игре — иными словами, смириться, как поступала раньше, когда связь царственного супруга с герцогиней де Лавальер не была признана так открыто. В бешенстве Мария-Терезия запретила подавать фаворитке еду. Кроме того, она запретила офицерам эскорта пропускать кого бы то ни было перед своей каретой из страха, что мадемуазель де Лавальер присоединится к королю раньше законной супруги.

К вечеру длинная череда экипажей, трясущихся по дороге, почти добралась до армии, которая уже виднелась с небольшого холма. Мадемуазель де Лавальер поняла, что король должен находиться в лагере. С мужеством, порожденным отчаянием, она приказала гнать экипаж напрямик, через поля.

Королева заметила этот маневр и пришла в неописуемый гнев. Она хотела приказать офицерам догнать и остановить карету. Вся ее свита умоляла Марию-Терезию не делать этого и успокоиться. Появление короля, выехавшего навстречу королеве другой дорогой, прервало трагикомическую сцену.

Монарх был верхом, с ног до головы перепачкан грязью, но в отличном расположении духа. Людовик спешился и извинился за то, что не может сесть в карету: ведь он весь в грязи. Но после недолгого разговора с королевой у двери ее экипажа его лицо помрачнело.

Людовик заверил супругу, что не просил мадемуазель де Лавальер прибыть в армию и отнюдь не жаждет ее присутствия. Что за новость узнала застенчивая любовница? Что заставило ее преодолеть обычную робость? Чего она опасалась? Какие мысли пришли ей в голову?

На самом деле все было просто. Осыпанная почестями и деньгами, оставленная в Версале одна, Луиза поняла, что она брошена. Преодолевая головокружение, доведенная до отчаяния женщина приказала заложить карету и галопом помчалась на север, впервые ослушавшись короля. Пускай гнев, лучше самая страшная кара, только не горькое неведение, сжимающее сердце, или страшные видения, в которых Лавальер представляла любимого в объятиях другой…

На ужин, поданный на следующей стоянке, фаворитка не явилась. Ночлег предстоял ужасный. В поселке было только четыре каменных дома, а остальное жилье — глинобитные лачуги.

Анжелика, бродившая в поисках пристанища в сопровождении девиц Жиландон и трех служанок, встретила мадемуазель де Монпансье, такую же неприкаянную, как и она сама.

— Теперь мы действительно на войне, моя милая. Мадам де Монтозье улеглась на куче соломы в каком-то чулане, фрейлины устроились на чердаке на куче зерна, а мне, скорее всего, придется расположиться на угольной куче.

В конце концов Анжелика нашла амбар с сеном. Она вскарабкалась по лестнице на сеновал и решила, что сможет здесь спокойно поспать, а ее слуги устроятся внизу. Теплый желтоватый свет большого фонаря разгонял окружающую темноту. В этом неясном свете Анжелика заметила в углу какую-то фигурку, закутанную в темно-красный и бледно-зеленый атлас; на черной мордашке выделялись яркие белки глаз Наамана.