Книга Кто-то третий - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот что, дружок! — заговорил Стас, сверкая глазами, полными ненависти. — Твой ножичек и нападение я тебе припомню. И если ты, паскуда, не будешь играть по моим правилам, то я покривлю душой и скажу, что застрелил тебя при попытке нападения. Ты понял меня, Лука? Я тебя просто застрелю, и одной мразью на свете станет меньше. А если хочешь еще пожить, то будешь лежать тихо и молчать. Что бы ни случилось, ты будешь нем, как рыба! Понял?
Бандит в ответ утвердительно замычал.
Затолкать в багажник «Нивы» здоровенное тело мужчины оказалось делом непростым, но не без помощи самого Луки это сделать все же удалось.
— Давай я сяду за руль? — предложил Крячко, коротко описав слышанный им у забора разговор.
Впереди их ждал второй преступник, который намерен любым способом остановить машину. Что у него в голове, неизвестно, но раз машина едет, значит, этот хрипатый может предположить, что у Луки не получилось убить «легавого». Либо не нашел, либо просто не справился. Значит, идти на крайние меры у второго бандита есть все основания. И еще бы знать, на кого они работают, чью волю исполняют. Сейчас, в критической ситуации, Стас очень остро почувствовал недостаток информации, а действовать нужно было быстро, наверняка, и никак нельзя было ошибиться.
— Нет, давайте я сам, — чуть волнуясь, заявил Сашка.
— Сам, сам, — проворчал Стас. — Если бы хоть кто-то из нас с тобой знал, как и что делать самому. Черт, как все нелепо и по-дурацки! Ладно, садись за руль и слушай меня. Действуем с тобой так…
Николай Овчаренко был человеком решительным и исповедовал в жизни одну простую философию: если появилась проблема, ее надо решать сразу и окончательно. Потому что все другие меры и полумеры — это не решение, это уход от проблемы, которая сама по себе не исчезает. Навыки подходов к решению проблем он получил во время службы в спецназе в горячих точках. Собственно, из-за этих навыков ему и пришлось оставить службу. Начальству с большим трудом удалось замять дело, из-за которого Овчаренко мог надолго сесть в тюрьму. Но и на гражданке бывший спецназовец нашел себе работу, соответствующую его навыкам и привычкам.
Стоя в темноте недалеко от мусорного полигона и отчетливо слыша, как в лесу завелся мотор машины и как она, включив ближний свет фар, двинулась по проселку в сторону Демидова, он понял, что Лука проблему не решил и что теперь все зависит от него, от его решительности, иначе «хозяин» не заплатит, иначе он рискует не только не получить доходное место, а лишиться еще и жизни. Таких проколов в бизнесе не прощают. Тем более когда руководят этим бизнесом люди решительные и холодные. Для которых существует только одно мерило общечеловеческих ценностей — деньги.
Надо сделать так, чтобы машина остановилась и тот самый «легавый» вышел из нее. Ошибаться нельзя, будет только одна попытка. Луку этот парень, что лазил на полигон, или повязал, или убил. Лучше второе, раз уж пошел такой расклад. Меньше живых — меньше свидетелей. «Легавый», только что задержавший вооруженного преступника, клюнет на жертву, на возможную жертву того самого преступника. А живая жертва — это свидетель. Раненого свидетеля надо спасать любой ценой, чтобы получить информацию.
Овчаренко вышел из-за кустов, держа в руке пистолет с глушителем. Взведя курок, он опустился на землю, изображая раненого, который не может подняться. К приближающейся машине он находился левым боком. Так можно было скрыть оружие, и из такого положения можно было выстрелить мгновенно. Это выигрыш. Бывший спецназовец стоял на одном колене, опираясь левой рукой о землю и придерживая пистолет у живота, направив его ствол на машину.
Крячко все рассчитал правильно, когда увидел фигуру на дороге. В свете фар было хорошо видно, что это не бомж и не местный алкаш в резиновых ботах на босу ногу. Он щелкнул переключателем на потолке, чтобы свет в кабине не зажегся, когда надо будет открыть дверь. Сашка проехал мимо человека ровно на один корпус машины, чтобы тот оказался у заднего колеса. Остановив «Ниву», он сразу упал на сиденье, придерживая от хлопка дверь, через которую с пассажирского сиденья выскользнул из машины Крячко.
Овчаренко выругался про себя на неумеху водителя, который не остановился прямо перед ним, чтобы осветить фарами «пострадавшего». Новичок, что ли, подумал он с неудовольствием. Пришлось поворачиваться на одном колене, но не очень явно. Теперь пистолет стал снова смотреть на место водителя «Нивы». И когда тот выйдет, то…
Но он оказался совершенно с другой стороны машины, его ноги Овчаренко увидел в шаге от себя. И времени у него на то, чтобы снова повернуться и развернуть длинный ствол пистолета с глушителем, не оставалось. Нога Крячко врезалась мужчине в челюсть снизу, отбрасывая его с дороги в траву, а заодно и в мутное тошнотворное небытие. Сквозь звон в ушах и ломящую боль в челюсти бывший спецназовец чувствовал, как из пальцев вывернули пистолет, как его самого опрокинули лицом в жесткую пыльную траву и быстрыми умелыми движениями стянули руки за спиной так, что они оказались прижаты друг к другу тыльной стороной кистей. Эти люди знали толк в связывании.
Когда Крячко позвонил Гурову в третьем часу ночи, тот только лег спать. Мария давно уже сопела в подушку, а он работал с базой данных в ноутбуке, знакомился с новостными лентами и сводками прошлых лет. Звонок телефона был резким и громким. Специально, чтобы мог разбудить в любое время и в любом состоянии. Гуров быстро схватил его в темноте и, зажав в руке, поспешил на цыпочках в ванную.
— Стас, что случилось? — выпалил он в трубку.
— Все нормально, — послышался усталый голос Крячко. — Сашку нашего возле мусорного полигона чуть не убили, но все обошлось.
— Ничего себе — нормально! — заволновался Лев. — Ну-ка, давай коротко и по порядку!
— Если коротко, то сегодня ночью Соболев на полигоне образцы отбирал. Я как чувствовал, не отпустил его одного, решил, для очистки совести, подстраховать. А тут два жлоба. Один другого послал за Саньком, сказал: «Завалить и посмотреть, что он принес со свалки». А сам на перехват на дорогу пошел, по которой Соболеву выезжать оттуда, на случай, если напарник не поспеет или не сможет.
— Ты хоть взял его?
— Нормально, обоих взяли. Я тебе
