Книга Тихая ложь - Нева Олтедж

пистолет и лезет в куртку. Воздух врывается в мои легкие, а вместе с ним и абсолютное спокойствие.

Не задумываясь, я хватаю "Глок" за спиной. Я даже забыла, что он у меня есть, когда стрелок прицелился в меня. Хотя в тот момент я не уверена, что достала бы его, если бы вспомнилп. Теперь все сомнения исчезли.

Противник достает из куртки другое оружие, замахивается стволом, чтобы добить Драго. Его выбор. А я делаю свой.

Рука тверда, когда я поднимаю пистолет, дыхание ровное. Я почти не замечаю криков, доносящихся из подъезда, они становятся все громче, все ближе. За долю секунды я прицеливаюсь в голову парня и, ни секунды не раздумывая, нажимаю на курок.

Бах!

Мужчина отшатывается назад. На месте левого глаза появляется большая красная дыра.

Я сделала это.

Я убила его.

Я забрала жизнь. И я не жалею об этом.

Пистолет выпадает из моей руки, и я бегу. К Драго, лежащему на боку на холодной, мертвой лужайке.

— Малыш. — Сдавленный шепот срывается с моих губ, когда я опускаюсь на траву рядом с ним и осторожно переворачиваю его на спину.

Передняя часть его рубашки пропитана кровью. Я хватаю ее за края и разрываю, затем надавливаю ладонями на две кровоточащие раны в верхней части груди. Несмотря на все мои усилия, красная жидкость продолжает просачиваться между пальцами.

Окровавленная рука Драго касается моей щеки. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами.

— Я думал, ты падаешь в обморок при виде крови, — говорит он едва слышным шепотом.

Крики и топот бегущих ног все ближе, но я не могу отвести от него взгляд.

— Не смей умирать у меня на глазах, Драго, — задыхаюсь я, в то время как слезы текут по моим щекам. — Не смей, мать твою.

Чьи-то руки хватают меня сзади, оттаскивая в сторону. Илья опускается рядом с Драго, прижимая свой свернутый плащ к ранам на торсе моего мужа. Он загораживает мне обзор, и я не вижу глаз Драго. Я рычу, брыкаюсь ногами, пытаясь освободиться. Мне нужно увидеть его глаза! Почему-то я уверена, что пока я могу удерживать его взгляд, я смогу сохранить ему жизнь.

Рядом с нами останавливается машина, и тут Филипп и Йован поднимают Драго и кладут его на заднее сиденье. Я кричу. Вою. И обнажаю зубы. Сильные руки обнимают меня, удерживая на месте. Мужской голос говорит что-то о том, что я должна уступить им место. Я впиваюсь зубами в его предплечье, и металлический привкус заполняет мой рот.

— Господи! — кричит кто-то. — Отпусти ее, Адам. Она может ехать с ним сзади.

Как только я освобождаюсь, я бросаюсь к машине и забираюсь внутрь. Я опускаюсь на пол заднего сиденья и прижимаю ладони к рукам Драго, прижимающего пальто Ильи к своей верхней части тела. Боже мой, как много крови.

— Посмотри на меня! — кричу я, когда машина дергается вперед.

Я не уверена, что он меня услышал, но его веки открываются, и его зеленый взгляд встречается с моим.

— Хорошо. — Я киваю. — Мы едем в больницу, где тебя подлечат. И всю дорогу туда ты должен держать глаза открытыми.

Драго переводит взгляд на мою макушку, в уголках его глаз собираются морщинки.

— Я должен был догадаться.

— Что?

— Оранжевый бант. Как у собак. — Он смеется, затем разражается кашлем, хрипло дыша.

Я поджимаю губы, из которых вот-вот вырвется полусмех-полувсхлип.

— Я знала, что тебе понравится.

Мой голос срывается, и я с трудом сглатываю, пытаясь сохранить самообладание и равновесие. Тот, кто сидит за рулем, похоже, ведет машину как маньяк. Я чувствую каждую кочку, каждый изгиб дороги, при каждом движении я ударяюсь головой о спинку пассажирского сиденья.

— Я люблю в тебе все, мой маленький сияющий шпион. — Он поворачивает руку, переплетая свои пальцы с моими.

— Даже мою курточку?

— Особенно, — он делает неглубокий вдох, — особенно твою курточку, mila moya.

Я больше не могу сдерживать слезы, и я позволяю им упасть.

— Я люблю тебя, Драго.

Слабая улыбка растягивает его губы.

— Я знаю.

Его рука скользит по моей руке к шее и притягивает меня к себе, чтобы прошептать рядом с моим ухом.

— Я влюбился в тебя, в тот момент, когда увидел тебя в том ужасном золотом сверкающем комбинезоне.

Я закрываю глаза и прижимаюсь губами к его губам.

— Пожалуйста, не оставляй меня.

Машина с визгом останавливается. Двери распахиваются, и люди в медицинских халатах поднимают Драго, укладывая его на каталку. Когда я выбираюсь из машины, они уже врываются через раздвижные двери больницы.

Мои глаза прикованы к их удаляющимся спинам, когда я бегу, бегу вслед за ними и за своим мужем. Я не выпускаю его из виду.

* * *

Прижав окровавленные ладони к стеклу, я смотрю на врачей и медсестер, собравшихся вокруг операционного стола. Одна из медсестер настаивала на том, чтобы я осталась в приемной, но я сказала ей, что убью любого, кто попытается оторвать меня от моего мужа. Должно быть, она поверила, потому что вскоре меня проводили в эту маленькую комнату для наблюдения. Это было несколько часов назад.

— С ним все будет хорошо, — говорит рядом со мной женский голос.

— Вы не можете этого знать, — пролепетала я, не обращая внимания на собеседницу.

— Поверьте мне. У моей тещи больше опыта работы с огнестрельными ранениями, чем у всего отделения неотложной помощи нью-йоркской больницы. — Она постукивает ногтем по стеклу окна. — Я про ту стильную даму, которая сейчас находится по локоть в груди вашего мужа. Илария.

Я бросаю быстрый взгляд на женщину рядом со мной. Милен Аджелло. Жена дона.

— На прошлой неделе я видела, как она голыми руками выковыривала пулю из бедра Пьетро, — продолжает она. — Иногда я просто чертовски ненавижу эту жизнь, понимаешь?

— Но ты все равно вышла замуж за нашего дона, — говорю я, возвращаясь к наблюдению за происходящим в операционной.

— Да, но он вроде как угрожал начать войну, если я этого не сделаю. — Тон Милен серьезен, но в отражении стекла я вижу, как ее губы изгибаются в улыбке. — Если бы я тогда не была на него чертовски зла, я могла бы подумать, что это романтично.

Мне трудно представить, чтобы Сальваторе Аджелло можно было назвать романтичным. Это все равно, что назвать гильотину восхитительной.

— Становится ли когда-нибудь легче? Постоянный страх? Что случится что-то плохое? — спрашиваю я.

— Нет. Не совсем. — Она обхватывает пальцами мое предплечье и слегка сжимает. — Вот как это бывает, когда ты влюбляешься в опасного мужчину.

Мы оба смотрим в операционную.