Книга Какие большие зубки - Роуз Сабо

Я забыла обо всем этом. Я убеждала себя, что никогда больше не буду творить магию, подобную этой, и так оно и было – пока я была жива. И я думала, что тем самым я оставила все это позади. Но разве это возможно, если именно это сделало меня такой, какая я есть, если Артур с тех пор всегда был рядом со мной? Сколько раз за все эти пятьдесят лет я призывала его из-под земли и отправляла обратно в могилу? Проходили годы, в течение которых я вовсе к нему не обращалась, а он лежал неподвижно, запертый в собственном мертвом теле. У меня не укладывается в голове, как я могла шутить с ним, велеть помогать мне с налогами или учить моих детей, не вспоминая при этом о содеянном.

* * *

Я долго неподвижно лежала в темноте. А потом, кажется, целую вечность спустя, лампа у наших ног с шипением зажглась, осветив потолок слабым светом. Артур был рядом со мной. Я протянула руки к его плечам. Мое сердце превратилось в переполненную до краев чашку. Стоит ей опрокинуться, и я точно зарыдаю.

– Прости, – сказала я. – Я не знала.

– Разумеется. Ты была занята тем, что чувствовала себя такой одинокой. Ты понятия не имеешь, что такое одиночество. – Он отодвинулся от меня. – Тебе повезло родиться в семье, которая тебя любит.

– Поверить не могу, что она так с тобой поступила.

Он махнул рукой.

– Я убил ее сына. Но позже она пообещала, что отпустит меня, когда сама умрет. Сказала, это все не будет длиться вечно.

Теперь я видела, как все было. Он был их вещью, их прекрасной вечной игрушкой.

– Мы все в тебя влюбляемся? – спросила я.

– На время. Обычно это проходит.

Мне стало плохо. Неужели и со мной случилось то же самое? Неужели я испытываю лишь призрак истинного чувства, полученный по наследству от родни? Мне не хотелось, чтобы Артур был для меня игрушкой.

– Забавно, – сказал он. – Персефона запретила мне говорить об этом. Это часть ее чар. Полагаю, она не хотела, чтобы кто-то узнал, что она сотворила. Я никому никогда не мог ничего рассказать – пока не появилась ты.

Я вспомнила, как напрягались его губы за обеденным столом, не позволяя ему произнести определенные слова. Он мог шутить с нами, мог смеяться, сидеть за нашим столом и делать вид, будто ест нашу еду. Но он никогда не мог сказать нам, чего на самом деле хотел, что он на самом деле имел в виду.

– Ты не заслуживаешь такого, – сказала я.

Он усмехнулся и отвел взгляд.

– Я серьезно! – Я протянула руку и развернула его лицом к себе, глядя туда, где раньше были его глаза. – Я отпущу тебя.

– Ты не сможешь ничего сделать. Ты тоже, как и все они, хочешь удержать меня здесь.

– Хочу, – сказала я. – Но не буду.

Я стиснула зубы. Как это нужно говорить? Обычно у меня получалось случайно.

– Ты свободен, Артур, – сказала я.

На мгновение мы оба замерли в ожидании. Темнота вокруг нас сгущалась. Но в конце концов он покачал головой.

– Мне очень жаль, – сказала я.

– Что ж, – сказал он. – Я перепробовал много всего за эти годы, пытаясь либо освободить себя, либо уничтожить вашу семью. Когда приехала ты, я подумал, что, быть может, ты и есть ключ, потому что ты как будто была полна решимости разрушить бизнес. – Он невесело улыбнулся. – Но ты превзошла себя. Скоро твоя grand-mère убьет здесь каждого. А потом, надеюсь, я обрету свободу. Или, по крайней мере, останусь один.

– Ты не можешь допустить, чтобы с нами такое случилось, – сказала я.

– Ошибаешься, – сказал он. – Я не могу причинить вред никому из твоей семьи. Но вся красота плана заключается в том, что мне не придется делать абсолютно ничего.

– Я могу заставить тебя помочь мне.

– Я уверен, что ты не станешь.

– То есть ты мне доверяешь?

От этого его губы растянулись в едва заметной улыбке, хотя я видела, как он пытается это скрыть.

– Я собираюсь убить ее, – продолжала я. – Отравлю ее во сне. Дракондии достаточно сильны, чтобы убить кого угодно. Но мне надо подняться наверх так, чтобы никто не видел. В дом можно проникнуть другим путем, не так ли?

Он кивнул и указал на темный угол. Поначалу я ничего не могла разглядеть, а потом поняла, что темное пятно на стене было выходом. За ним начинались ступеньки.

– Раньше этот проход вел в кухню, – сказал он. – Но теперь там есть небольшое углубление, и он ведет…

– Под лестницу, – сказала я. – Я знаю.

Артур схватил меня за руку.

– Подниматься туда – плохая идея, – сказал он. – Эта женщина очень опасна.

Я опустила взгляд на руку, убившую первенца Персефоны и Миклоша, руку, держащую меня. Холодные пальцы, на удивление крепко сжимающие мою ладонь. Я снова посмотрела на Артура, и он выпустил мою руку, словно обжегшись. Несмотря на все, что он сказал, он не хотел делать мне больно. Хотя бы этим я могла себя утешить.

– Я найду способ от нее избавиться, – сказала я. – И как только ее не станет, я сниму с тебя проклятие.

– Ничего не поменяется. – Он отвернулся и шагнул прочь от меня, глубже в тень. – Для меня ничто никогда не изменится.

– Изменится, – возразила я. – Потому что я – другая.

– Я тебе не верю.

Я поползла, помогая себе руками, чувствуя, как влажный пол подвала оставляет грязные пятна на моей юбке и коленях. И заглянула в его прекрасное искалеченное лицо.

– Ты не обязан верить мне на слово, – сказала я. – Потому что я покажу тебе.

Мне хотелось поцеловать его или укусить за шею. Но я не стала. Вместо этого я широко улыбнулась ему в темноте.

– Если мне понадобится помощь, – сказала я, – могу я на тебя рассчитывать?

– Я весь твой.

– Это ненадолго!

Мне показалось, будто я слышу его смех. Но я уже вползла на четвереньках в дыру и оказалась в крошащихся развалинах старого подвала с полусгнившей лестницей.

Осторожно ступая на каждую ступеньку, чтобы убедиться, что они выдержат мой вес, я стала подниматься в темноте. И вот я оказалась внутри стен. Я то и дело натыкалась лицом на провода, свисавшие тут и там. Но я медленно прокладывала себе путь, пытаясь нащупать доску, которая должна была быть где-то здесь. Наконец, под моими пальцами оказалась задвижка, которая остановила меня в прошлый раз.

Тусклый свет коридора казался ослепительным после подвальной тьмы. Я не сразу разглядела отца, скрючившегося передо мной.

Он рычал низким голосом себе под нос, едва заметная темная фигура на полу. В моей голове невольно промелькнула мысль: как быстро я сумею залезть обратно в стену? Сдержит ли его дверь, если он попытается броситься за мной?

– Не смей вредить мне, – скомандовала я, хоть мне и становилось от этого нехорошо. – Молчи. – Это ведь на самом деле уже не папа, значит, не так уж и плохо я поступаю. Но рык не прекратился.