Книга Обрученные - Элли Каунди

Но его здесь больше нет, и я должна найти его где-то еще.

Дилемма узников. Где-то Кай продолжает верить в меня, и я могу сделать то же для него. Я не брошу его.

— Нет, — говорю я четко.

— Я знала, что вы это скажете, — говорит она мне, но я слышу разочарование в ее тоне, и вдруг мне становится смешно. И хочется спросить ее: наверное, это скучно, когда ты все время прав? И, мне кажется, я знаю, какой последует ответ.

— Итак, каков же предсказанный вами финал? — спрашиваю я.

— Разве это важно? — Она улыбается. — Это все равно случится. Это то, что вы сделаете. Но, если хотите, я могу вам сказать.

Я вдруг понимаю, что не хочу слышать ни ее советов, ни ее предсказаний. Они не знают, что Ксандер спрятал артефакт, что Кай умеет писать, что дедушка дал мне стихи. Чего еще они не знают?

— Вы говорите, что вы все заранее спланировали, — вдруг инстинктивно выпаливаю я, делая вид, что хочу что-то выяснить. — Вы утверждаете, что сами внесли данные Кая в базу данных для Обручения.

— Да, — отвечает она. — Это так.

И в тот момент, когда она произносит эти слова, я замечаю, что мускулы ее подбородка слегка подергиваются, глаза едва заметно бегают, а в тоне голоса звучит налет фальши. Ей не часто приходится лгать, у нее никогда не было статуса «Отклонение от нормы», ей это трудно — мало практики. Она не умеет так совершенно владеть своим лицом, как это умеет Кай, когда он за игорным столом точно знает, что в данный момент лучше — выиграть или проиграть. И хотя ее научили правилам игры, она не знает точно, какие у нее на руках карты.

Она не знает, кто ввел данные Кая в базу для Обручения. Если не чиновники, то кто?

Я снова смотрю на нее. Она этого не знает и не прислушивается к своим собственным словам. Если почти невозможное свершилось раньше — мое Обручение с двумя мальчиками, с которыми я была уже знакома, — оно может свершиться вновь.

Я смогу найти его.

Я встаю, чтобы уйти. Мне кажется, что в воздухе пахнет дождем, хотя на небе ни облачка, и я вспоминаю: у меня остался кусочек истории Кая.

ГЛАВА 31

Ксандер сидит на ступенях моего крыльца.

Летом это место для него привычно, и его поза тоже знакомая и привычная. Ноги вытянуты, локти опираются на ступеньку позади него. Тень, которую он отбрасывает на летнем солнце, — его маленький темный двойник.

Ксандер смотрит, как я иду по тропинке к дому, и, приблизившись, я вижу прежнюю боль в его глазах — тень на дне голубизны.

Мне почти хочется, чтобы красная таблетка стерла из памяти Ксандера события не только последних двенадцати часов. Чтобы он забыл мое признание и как это было больно. Почти хочется. Но не совсем. Хотя правда тяжела нам обоим, я теперь не знаю, как я могла бы обойтись с Ксандером по-другому. Правда — это все, что я могла дать ему. И он этого заслуживает.

— Я жду тебя, — говорит Ксандер. — Слышал о твоей семье.

— Я была в Сити, — сообщаю я ему.

— Посиди со мной, — просит Ксандер.

Я колеблюсь. Почему он просит об этом? Действительно хочет, чтобы я села рядом, или собирается устроить представление на случай, если кто-нибудь наблюдает за нами? Ксандер смотрит на меня и ждет.

— Пожалуйста.

— Ты уверен? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает он, и я понимаю, что так и есть. Он страдает, и я тоже. Наши страдания — плата за мою попытку сделать собственный выбор. Эта мысль потрясает меня.

Не так много времени прошло после нашего Банкета обручения, но мы стали другими. У нас отняли наши сказочные наряды, наши артефакты, нашу веру в систему подбора пар. Я стою, думая обо всем этом. Как многое изменилось. Как мало мы знали тогда...

— Ты всегда принуждаешь меня говорить первым, не так ли? — спрашивает Ксандер, и намек на улыбку освещает его лицо. — Ты всегда выигрывала в наших спорах.

— Ксандер, — говорю я, сажусь рядом и придви гаюсь поближе к нему. Его рука обнимает меня, я кладу голову на его плечо, а он склоняется ко мне. Я так глубоко вздыхаю, что почти вздрагиваю и чувствую облегчение. Мне хорошо, когда он так держит меня. И делает он это не для властей, которые всегда за нами следят. Эта ласка настоящая, для меня. Мне будет так не хватать его.

Минуту мы молчим и вместе смотрим на нашу улицу в последний раз. Может быть, я приеду сюда когда-нибудь, но жить здесь я уже не буду никогда. Если вас из какого-то места переселяют, вернуться туда вы можете только с визитом. Рвать надо с корнями. И правильно: я не оставлю здесь ни одного своего корня, когда уеду искать Кая. Такого нарушения еще никто не предсказал.

— Я слышал, ты завтра уезжаешь, — говорит Ксандер, и я киваю, касаясь головой его щеки. — Я должен кое-что тебе сказать.

— Что? — спрашиваю я. И смотрю вперед, чувствуя, как его плечо слегка движется под рубашкой, когда он немного меняет позу. Но я не двигаюсь. Что он хочет мне сказать? Что не может поверить в мое предательство? Что хочет быть обрученным с кем-нибудь другим? Такие слова я заслужила, но не думаю, что он их скажет. Не Ксандер.

— Я помню, что произошло сегодня утром, — шепчет мне Ксандер. — И знаю, что случилось с Каем.

— Откуда? — Я выпрямляюсь, глядя на него.

— На меня не действуют красные таблетки, — шепчет он мне прямо в ухо, чтобы никто не мог услышать. Потом смотрит на улицу, в сторону дома Макхэмов. — И на Кая они тоже не действуют.

— Что? — Как могло случиться, что эти два мальчика, такие разные, неожиданно оказались связаны между собой неведомыми глубокими узами? Может быть, мы все как-то связаны, только не умеем найти эти связи? — Расскажи.

А он все смотрит на маленький домик с желтыми ставнями, в котором еще несколько часов тому назад жил Кай, Где он наблюдал и учился выживать. И Ксандер, сам того не зная, учил его кое-чему. И, может быть, сам учился этому же у Кая.

— Однажды, давно, я заставил его на спор съесть красную таблетку, — тихо начинает Ксандер. — Он тогда только недавно сюда приехал. Я держался с ним дружески, но втайне ревновал. Я видел, как ты смотрела на него.

— Правда? — Я этого совсем не помню, но вдруг у меня появляется надежда, что Ксандер прав. Мне хочется верить, что я влюбилась в Кая до того, как мне на него указали.

— Этим воспоминанием мне нечего гордиться, — продолжает Ксандер. — Я как-то позвал его поплавать вместе и по дороге сказал ему, что знаю о его артефакте. А узнал я о нем так. Я шел от друга из соседнего городка и увидел Кая, который с помощью этого артефакта пытался найти дорогу домой. Он был очень осторожен. Может, он вообще достал его единственный раз, но выбрал плохой момент — я его увидел.

Этот рассказ надрывает мое сердце. Таким я Кая совсем не знала. Потерянным. Рискующим. Я люблю его и, мне казалось, хорошо его знаю, но на самом деле я знаю о нем не все. И так со всеми — даже о Ксандере я знаю не все. Я и подумать не могла, что в детстве он мог быть жестоким.