Книга Незримого начала тень - Елена Руденко

— Этой особе даже смерть графа оказалась безразлична, — осуждающе произнесла собеседница, — она и не удосужилась хотя бы надеть маску печали. На следующий же день кутила в веселой компании, при этом оставаясь жить в доме покойного… А смерть моего мужа вообще не вызвала у Роговцевой никаких переживаний…

Столь язвительно высказанная неприязнь поразила меня.

— Весьма неприятно, понимаю ваши чувства, — я попытался вновь расположить к себе собеседницу. — Помню, Роговцевой не было за роковым завтраком?

— Она отправилась утром на прогулку, — ответила Федулина, пристально взглянув на меня. — Утром Роговцева выпила кофе на террасе в компании моего супруга…

Ее красноречивый взор давал понять, что гостья вполне могла бы отравить ее мужа перед отъездом.

— А господин Конов, не пытался ли он поддержать печальную Лизаньку?

— Да, Конов очень чуткий юноша, — одобрительно произнесла Федулина, — он пытался утешить барышню, но она оттолкнула его… Напрасно! Глупая девчонка! Конов высказал мне столь теплые слова соболезнования о кончине моего супруга, — дама снова всплакнула.

— Пожалуй, мой следующий вопрос покажется вам странным… Слышали ли вы о смерти сельской ведуньи? — поинтересовался я.

— Ох, разумеется, я знаю о столь страшном душегубстве! — воскликнула дама. — Право, неужто в этих краях есть злодеи страшнее горцев!

— Вам ничего не известно об этой девушке? — продолжал я. — Никто из родственников и приятелей графа не говорил о ней?

Федулина задумчиво покачала головою.

— Возможно, будь я внимательнее! — с укором к себе воскликнула дама.

Она вновь не смогла сдержать рыданий. Беседа со мною отняла у Федулиной много сил, чтобы сдержать чувства, которые невозможно долго скрывать, меня охватила неловкость.

* * *

Госпожа Роговцева взирала на меня со скучающим безразличием. Казалось, дама с огромным трудом сдерживает зевоту. Ее безупречно отточенные жесты давали понять, такая особа не намерена тратить время на бесполезную для нее болтовню.

— Чем могу быть любезна? — наконец произнесла она с легкой иронией.

— Смею полагать, вам известны мои намерения, — ответил я несколько грубовато, поскольку не люблю, когда ко следствию относятся столь равнодушно.

— Разумеется, вас привела сюда кончина господина Федулина, — произнесла она, пытаясь придать своему голосу заинтересованность, — весьма печально, — спешно добавила Роговцева, что прозвучало неискренне.

— Насколько мне известно, вы, отведав утреннего кофе в обществе господина Федулина, отправились на прогулку, не дождавшись завтрака? — поинтересовался я.

— Весьма скучное деревенское общество, — пожала плечами дама, — после смерти графа домочадцы стали невыносимы! Не сочтите меня бессердечной, я прекрасно понимаю их горе… — запнувшись, она покачала головой, — но зачем быть ханжою, ни у кого из них не чувствовалась скорбь!

Роговцева с раздражением щелкнула пальцами, любопытная привычка выражения чувств.

— Неужто даже юная Лизанька, боготворившая опекуна? — постарался я придать своему голосу изумление.

Дама усмехнулась.

— Право, вы же сами понимаете, какая скорбь возможна у столь наивной особы, попавшей под власть детской влюбленности… — взгляд собеседницы не позволил мне возразить, красавица давала мне понять, что не потерпит лицедейства. — Лизаньке все равно, на какой объект обратить свою пылкую любовь… Глупые детские слезы!

В голосе Роговцевой звучало презрение.

— Полагаете, что у Конова нет надежды? — продолжал я, опасаясь возмущения собеседницы, вызванного моей неискренностью.

На сей раз дама не заметила моей игры.

— Не могу знать, — пожала она плечами, — юным барышням быстро надоедает страдание от безответной любви, и они решаются на роман с более сговорчивым кавалером…

Собеседница рассмеялась, не смущаясь двусмысленности своих слов.

— Позвольте узнать, какое впечатление производил на вас господин Федулин? — вернулся я к теме разговора о домочадцах. — Вы находили его таким же скучным?

— Увы, — вздохнула дама, — его речи были способны усыпить любого…

— Любопытно, что вы столь любезно составили ему компанию за кофе, — мысль прозвучала бесцеремонно, и я приготовился к новой волне возмущения.

Нет, светская особа промолчала, лишь усмехнулась, взглянув исподлобья.

— Ох, мой друг, — вздохнула Роговцева, — какой мне резон травить чудака Федулина? Впрочем, вы не ответите…

Она махнула рукою.

— Позвольте следующий вопрос, возможно, покажется вам странным, — произнес я, поймав во взгляде подозреваемой насмешку, явно говорящую, что более странного, чем сказано, она вряд ли услышит. — Вам известно о гибели сельской ведуньи?

Дама замерла, пытаясь унять участившиеся дыхание.

— Ужасно! — произнесла она натянуто. — Ведь я накануне говорила с этой девушкой… На прогулке в обществе поклонника я встретила ее… Она не испугалась и бойко подошла ко мне, предложив погадать, не требуя платы за свои труды… Позвольте умолчать о той чепухе, которую наговорило несчастное дитя…

Невозмутимая особа едва сдерживала слезы.

— Вам жаль ворожею? — вновь мой тон звучал искренне.

Но собеседница вновь раскусила меня.

— Вербин, умоляю! — воскликнула она, всплеснув руками. — Говорите прямо! Вы насквозь видите меня и понимаете, что дело не в жалости… У нас состоялся личный разговор, который не дает мне покоя…

— Вы полагаете, что разговор связан со смертью девушки? — прямо спросил я. — Тогда почему скрываете?

— Не могу сказать, — надменная особа взмолилась. — Прошу вас…

Нетрудно было понять, что дама не станет откровенничать даже под пытками. Оставалось только теряться в догадках и надеяться на внезапное благоразумие скрытной особы.

* * *

Пожалуй, самый сложный разговор, как я и опасался, состоялся с Лизанькой. Барышня испугано смотрела на меня, будто загнанный зверек.

— Не сочтите меня безумной! — воскликнула она, закрывая лицо руками.

— Смею вас заверить, что подобные мысли ни разу не посещали меня! — спешно произнес я.

— Мы прокляты! — собравшись с духом, произнесла юная барышня, пристально глядя мне в глаза, дабы понять, восприняты ли ее слова в серьез.

Мое лицо выражало заинтересованность, молодая собеседница оказалась не столь прозорливой как Роговцева, привыкшая к маскам светскости.

— Виною всему та деревенская ведьма! — Лизанька сжала губы. — Она прокляла нас, и ее злобный призрак будет мстить!

Скрыть изумление не удалось, но собеседница приняла мою гримасу удивления за проявление интереса.