Книга Харун Ар-Рашид и времена "Тысячи и одной ночи" - Андре Кло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В самом начале IX в., хотя арабская поэзия начала развиваться в новом направлении, она также получила мощный импульс от Джахиза. Он родился в Басре и вернулся туда перед смертью восемьдесят лет спустя, проведя большую часть своей жизни в Багдаде. Этому полукровке мы обязаны работой, не имевшей равных ни в его время, ни, наверное, в какое-либо другое. Он оставил около двухсот произведений на самые разнообразные темы: наука, история, этнология, богословие, грамматика. В своей Книге о скупцах он обрисовал арабское общество, превознося щедрость арабов, которую он противопоставлял корыстолюбию персов. Его Книга о животных представляет собой трактат по естественной истории, в Байян — по риторике. Он также написал книги, посвященные тюркам, христианам, евреям и др. Обладая энциклопедическим умом, он составил обзор познаний своей эпохи. Этого моралиста, эссеиста можно сравнить с Люцианом, Мольером и Вольтером. Современный ему писатель Ибн Кутайба сказал о нем: «Это вершина богословия, он сильнее всех в построении доказательств и искуснее всех в преувеличении мелкого и приуменьшении крупного. И его могущество таково, что он может обосновать противоположности: он может доказать как превосходство черных над белыми, так и обратное». По мнению Шарля Пела, крупного специалиста по Джахизу, «если говорить о наблюдениях и красках, то параллели с ним можно найти, скорее, у Ла Брюйе и Мольера, нежели у других арабских писателей».
Сочинения Джахиза, значительные как по объему, так и по своей новаторской сути, занимают место в первых рядах арабской литературы. Влияние, которое он оказал на новую культуру соответствует его плодовитости. Именно он, родоначальник адаба, возвел арабо-мусульманскую культуру на вершину совершенства.
Адаб означает «привычку», «обычай», но в первые века ислама это слово получило смысл «хорошее образование», «учтивость», «галантность». Согласно Ф. Габриели, оно знаменует собой «постепенное утончение бедуинской этики и обычаев под воздействием ислама». В широком смысле это слово приобрело интеллектуальное значение «совокупности знаний, делающих человека учтивым и галантным», то есть его можно понимать как аналог принятого в XVII в. термина «приличный человек».
Вскоре после возникновения ислама репутацией воспитанных людей пользовались те, кто понимал учение Мухаммеда и тонкости арабского языка. Поэтому горожанин отправлялся к бедуинам, чтобы усовершенствовать свое владение арабским. По мере развития учения ислама к вышеупомянутым требованиям добавились религиозные науки и познания о культуре завоеванных стран. Первым адабом, в этом расширенном смысле, и стал Ибн Мукаффа, переводчик «Калили и Димны», осуществивший синтез арабской и персидской культуры.
Неожиданным образом значительное расширение познаний, которое имело место в то время, поставило арабскую культуру под угрозу. Фактически существовала опасность, что знание окажется раздробленным, и благодаря влиянию куттабов это будет способствовать персидским и индийским веяниям, а следовательно, торжеству шуубийи. Не разработав учения в собственном смысле этого слова, Джахиз дал определение культуре в целом — поэзия, история, красноречие, география, религиозные науки, — подчеркнув роль размышления, а также необходимость писать на понятном языке без излишней педантичности.
После правления Мамуна эта концепция адаба, или общей культуры, подразумевающей свободу мысли, видоизменилась. В этот период адаб стал обозначать виртуозное красноречие, беспредметный пуризм, и литература свелась к составлению трактатов, рассчитанных исключительно на куттабов, или же развлекательных сочинений, единственная ценность которых заключается в описаниях общества, часто в утонченном стиле макамат. В этом жанре особенно прославились Харир и Хамадхани.
Был и еще один прозаик, Кутайба, также оказавший огромное влияние на эпоху Аббасидов. В числе прочих произведений он оставил Книгу о поэзии и поэтах, а также Книгу о познании, первый по времени написания учебник истории на арабском языке. В своих трудах, хотя и уступавших по качеству произведениям Джахиза, он яростно спорил с шуубийей, используя весь свой полемический дар, чтобы отстоять ценности арабской культуры перед лицом куттабов, приверженцев иноземной науки.
Можно назвать еще ряд работ писателей той же эпохи. Мы располагаем их списком благодаря Фихристу, каталогу, выпущенному багдадским книготорговцем Ибн ал-Надимом, который указывает не только переводы, но и оригинальные произведения на арабском языке. И в этом списке литературные произведения и научные труды занимают одинаково большое место.
ОТ ПРАВЕДНОГО ДО ВЕЛИКОЛЕПНОГО
Богу принадлежит царственная власть над небесами и землею.
Следы, оставленные в Багдаде гражданской войной, достаточно быстро изгладились. Постепенно город был отремонтирован, и о долгой борьбе между сыновьями Харуна было забыто. Мамун умер в 833 г. К власти пришел его брат Мутасим. Два заговора подряд показали ему, что рассчитывать на абну больше не приходится и необходимо иметь в распоряжении людей, связанных с ним узами личной преданности. Поскольку абна была расквартирована в Багдаде, в 836 г. он решил построить для себя и своих воинов на восточном берегу Тигра в сотне километров вверх по течению от столицы новый город, который назвал Самаррой[141]. От добровольцев, в большинстве своем, тюрок не было отбою. Эти новые воины открыли путь для новой силы.
Им не потребовалось много времени, чтобы осознать, что они представляют собой единственную силу в распоряжении халифа и что без нее он ничто. От этого оставался лишь один шаг до того, чтобы завладеть властью. И вскоре этот шаг был сделан. В 861 г. военачальники убили унаследовавшего Мутасиму халифа Мутавакила, вероятно, по наущению его старшего сына Мунтасира, который был провозглашен халифом. Преторианцы стали хозяевами империи.
В будущем именно армейские командиры выбирали халифов — всегда из рода Аббасидов, исходя, скорее, из их готовности удовлетворять их требования, чем из личных качеств. В сильных личностях недостатка не было, здесь особенно можно отметить Муваффака, брата халифа Мутамида (конец IX в.), но, несмотря на все их старания, халифы так и не сумели вернуть себе рычаги власти над империей. Около 836 г. у власти даже оказалось два халифа, Мутазз в Самарре и Мустаин в Багдаде, и оба пали от руки убийц. В 892 г. Самарра была заброшена, но ничего не изменилось. Войска укрепили господство над государством, подавив несколько бунтов. В 869–883 гг. восстание зинджей[142], которые основали правительство и на некоторое время завладели Басрой, затопило кровью юг Ирака. Восстания карматов[143], которое распространилось чуть позже, но практически в тех же местах, привело к возникновению в Бахрейне маленького карматского государства, демократического и эгалитарного.
