Книга Лабиринт фараона - Серж Брюссоло

Она, как и остальные, подняла свой кубок, все еще надеясь, что в последний момент Нетуб остановит ее. Перед тем как поднести его ко рту, она посмотрела молодому человеку в глаза, пытаясь увидеть в них что-то, но он одарил ее одной из своих самых очаровательных улыбок… и долил вина в кубок.

— Выпьем! — произнес он, поднимая кувшин над своей головой так, чтобы струя вина лилась ему в рот и чтобы все это видели.

Ануна все же заметила, что в рот ему попадало очень мало, а большая часть стекала по его подбородку и обнаженному торсу. Она поспешно притворилась, что пьет, пока голова его была задрана. Она знала, что слишком ослабла и не сможет противостоять действию даже малейшей дозы яда. Вокруг нее бандиты большими глотками пили свою смерть, но она больше не слышала их рычания. Она стала холодной, как самая холодная ночь пустыни. Что-то в ней оборвалось, и тело стало пустым, как саркофаг без мумии. Она не испытывала никаких чувств, даже не уверена была в том, что жива. На какое-то мгновение пришла мысль выпить яд, чтобы наказать себя за наивность… и чтобы избавиться от страданий, которые неминуемо придут к ней, когда Нетуб уедет. Но плоть ее оказалась сильнее разума и приказала ей вылить содержимое кубка на землю.

Она едва успела сделать это, как Нетуб схватил ее за руку и потянул в дом.

— Наша последняя ночь! — шепнул он ей. — Последняя вольная ночь! Воспользуемся ею. Завтра я сделаю из тебя добропорядочную женщину, ты будешь командовать нашими слугами, купаться в молоке, умащивать тебя будут самыми благоуханными мазями.

Ее покачивало, но она позволила себя увести. Молодой человек бросил на нее острый взгляд, и она догадалась, что он отнес ее слабость на счет начавшего свою работу яда. Он много говорил, но его слова долетали до нее словно сквозь плотную вуаль.

Она очутилась на втором этаже здания, в комнате, заставленной курильницами, устланной подушками и шкурами пантер. Была там и кровать, на которую Нетуб ее бросил. На какое-то время он вышел, очевидно, чтобы изрыгнуть из себя вино, вынужденно выпитое на глазах у всех.

В темноте, разрываемой отблесками горящих в саду факелов, Нетуб разделся догола. Он набросился на Ануну, и девушка вновь обрела дивное ощущение, будто лежит под деревом, руками обнимая живой ствол. Он был тяжелый и твердый, казалось, он вот-вот раздавит ее, сломает ей грудную клетку. Он рассекал ее надвое. Лгун, предатель и убийца… Он войдет в нее, вызовет в ней чувство блаженства, будет наблюдать за тем, как она умирает, и не перестанет высматривать признаки приближения смерти, вместе с волной наслаждения, в зрачках этой женщины, которую будет обманывать до самой последней секунды.

Трепеща, Ануна приняла его и снова поразилась физической силе, воздействовавшей на нее.

«Такого ты больше никогда не познаешь, — мелькала у нее мысль, когда волна блаженства накатывала на нее. — После него все мужчины покажутся тебе тенями. Он навсегда заклеймил тебя. И тем не менее он чудовище…»

Она с силой вцепилась в него, погрузив ногти в его поясницу. А он не отрывал от нее глаз, подстерегая появление смерти на лице пригвожденной им женщины.

Ануна знала, что должна притвориться умирающей, иначе он придушит ее. Но она колебалась, оттягивая момент мщения. Вообще-то ей нужно было лишь закрыть глаза и ждать вторжения Мозе и солдат. Нетуб не устоит перед ними. Солдаты фараона схватят грабителя, и он погибнет в страшных мучениях.

«У тебя есть на это право, — нашептывал ей голос. — Он хотел тебя отравить. Если ты промолчишь, ты будешь отомщена… Притворись мертвой, и он сразу потеряет к тебе интерес».

Да, это было легко, так легко. Замолчать и предоставить все решать судьбе. А ведь она бежала к Нетубу, чтобы предупредить его, спасти, а он еще раз обманул ее. Этот обманщик никогда не исправится. Скорпион… Он сто раз заслуживал смерти. И все-таки…

Она почувствовала, как он кончает в нее, и радостно вскрикнула… Это была их последняя ночь. Она в изнеможении, истекая потом, откинулась на соломенном матрасе. Она знала, что ей следовало наслаждаться этими мгновениями, запомнить их на всю оставшуюся жизнь, которая станет невыносимо пресной. Она подбирала остатки ощущений, запахов. В последний раз погладила тело Нетуба, его твердую грудь, отмеченную тысячью шрамов.

— Нетуб, — услышала она свой голос. — Он там… На другой стороне улицы вместе с солдатами. Он ждет, когда все напьются, и тогда вас прирежут. Я была с ними… убежала предупредить тебя. Надо немедленно уходить…

Гневом и ненавистью зажглись глаза главаря. Сжав губы, он наклонился над ней.

— Ты это знала, — задыхаясь, проговорил он, — ты все знала и ничего не сказала… Глупая самка, если бы ты не была уже наполовину мертва, я вырвал бы у тебя сердце!

— Что? — пролепетала Ануна, делая вид, что ей стоит огромного труда держать глаза открытыми.

— Ничего, — бросил он, отрываясь от ее тела. — Спи, не беспокойся ни о чем.

Он соскочил с кровати без прощального жеста, без ласки, даже не коснувшись ее рукой. Отвернулся от нее, как отворачиваются от падали, когда она начнет вонять. Она была для него ничем, лишь чревом, телом, от которого он получил мимолетное наслаждение, положенное самцам. Ануна слышала, как он сбегает по лестнице, зовет Бутаку. У нее не было сил, чтобы встать, смутное чувство подсказывало ей, что, как можно дольше удерживая в себе семя Нетуба, она, может быть, зачнет. От бандита останется его ребенок, плоть от плоти его.

«Я совсем сошла с ума, — вдруг подумала она, проводя рукой между влажными бедрами. — Как можно желать сына от шакала?»

Кружилась голова, и она спросила себя, не смочила ли она губ отравленным вином, когда поднесла к ним кубок… Все зависело от количества яда, вылитого Нетубом в кувшин. Она-то считала, что обезвредила ловушку, а сама угодила в нее. Страх заставил ее приподняться, но дурнота от этого лишь усилилась. Комната завертелась перед глазами. Она уже не могла встать и упала на ложе; лицо ее покрылось холодным потом.

Одно было бесспорно: умерев, она забудет о Нетубе Ашре! Так что не будет плакать по потерянному любовнику всю оставшуюся жизнь!

Она все же попыталась встать. Сад погружался в молчание. Выкрики стихали по мере того, как гуляк покидало сознание. Скоро все стихнет, и настанет момент, которого дожидался Мозе. С кинжалом в руке он ворвется в сад. Его солдаты быстро перережут горло пьяницам, валяющимся в лужах вина. Один лишь человек будет взят живым: Нетуб Ашра.

«Беги! — еле слышно крикнула Ануна. — Беги, они сейчас придут… Торопись!»

Не дойдя до порога комнаты, она тяжело осела на пол.

25

Ее разбудил резкий, злобный удар ногой, пришедшийся между ног. Ануна застонала и приподнялась на локте, не понимая, где находится. Комната была освещена взошедшим солнцем. Она увидела стоявшего над ней Анахотепа. На лице его было написано отвращение, которое вызывал у него неприятный запах.