Книга Великая Екатерина. Рожденная править - Нина Соротокина

Бытует мнение, что замысел сделать королевой Швеции Александру Павловну подсказал императрице Платон Зубов. Екатерине понравился этот проект, он как бы навсегда примирял Швецию и Россию, но она не верила, что король Густав III согласится на брак сына с русской принцессой. В 1792 году король Густав был убит на маскарадном балу в результате дворянского заговора. Наследнику Густаву Адольфу было 14 лет. Регентом при мальчике-принце был назначен его дядя, он фактически и правил страной до совершеннолетия Густава Адольфа. Регенту донесли о намерениях русского дома и выяснили, что он категорически против этого брака.

Время шло, принц взрослел. В результате интриг, подкупов, обширной тайной переписки и сложных разговоров удалось добиться его визита в Россию. Дядя-регент уже был согласен на брак, осталось дело за малым – познакомить жениха и невесту, узнать мнение принца и решить дело полюбовно. 14 августа 1796 года принц Густав Адольф с регентом и многочисленной свитой прибыл в Петербург. Шведов встретили очень торжественно и празднично: приемы, балы, пиры и фейерверки. Жених и невеста встретились и понравились друг другу.

Всё шло к благополучной развязке, необходимо только было составить грамотный брачный договор. Дело это было не простое, потому что по замыслу Екатерины и по традиции русского двора будущая королева Швеции должна была сохранить свою религию, то есть остаться православной. Но это правило не соответствовало традиции шведского двора. Договор обговорили начерно и вроде бы пришли к согласию: княжна Александра Павловна не будет делать официального отречения и негласно останется в своей православной вере.

Екатерина решила, что устного договора достаточно для того, чтобы назначить день обручения – 10 сентября. Принц явно влюблен, а это главное. Двум своим министрам Платону Зубову и Моркову она поручила составить брачный контракт. У Зубова хватило ума поинтересоваться деталями. Императрица отмахнулась – пишите контракт по своему усмотрению.

10 сентября в семь часов вечера в тронном зале дворца собралась вся императорская фамилия и полный штат придворных. Великая княжна Александра в подвенечном уборе была, как говорится, прелестна, рядом ее сестры и братья. Цесаревич Павел с великой княгиней матерью приехали из Гатчины. Облаченная в парадное платье императрица сидела на троне, рядом сановники при орденах и лентах.

Жених запаздывал. Публика вначале удивлялась, потом негодовала и, наконец, начала нервничать. Вдруг вместо юного принца появился Платон Зубов и принялся что-то нашептывать Екатерине на ухо. Императрица обеспокоилась. Зубов исчез, а придворные откровенно перепугались. Всем было велено – ждать.

Оказывается, «любимые министры» составили такой брачный контракт, который не устраивал жениха. Зубов, ощущая себя «автором проекта» вписал в договор пункты, по которым будущая королева не только будет исповедовать свою религию, но иметь свою часовню и причт в королевском дворце, то есть целый штат священников и диаконов – понятно, что весь клир будет служить интересам России. Кроме того, в брачный контракт были вписаны какие-то секретные обязательства против Франции. То есть Зубов и Морков явно перестарались, желая одним выстрелом убить трех зайцев.

Принц только спросил Моркова: «Это сделано с согласия императрицы?» Морков ответил утвердительно. Тогда Густав Адольф сказал, что этот контракт противоречит законам его страны, что «мы так не договаривались», и он ничего не подпишет. Его уговаривали целый вечер, он остался непреклонен. Принца ждали в тронном зале до десяти вечера, но он так и не появился.

Скандал был страшный. Такого унижения Екатерина не испытывала никогда. И от кого? От мальчишки, монарха государства, которое давно считала окончательно побежденным и которому собиралась диктовать свою волю. Официальная версия неявки принца в тронный зал – внезапное его недомогание, но людей не обманешь, о самодурстве Зубова злословил весь двор, именно его обвиняли в позоре. Очень жалко было юную невесту. Екатерина не бросила Зубову ни слова упрека, но заболела. С ней случилось что-то вроде легкого удара, предвестника того, который свел ее в могилу.

К старости она стала тучной, с трудом ходила, ей было тяжело подниматься по лестнице, так что во дворцах, которые она посещала, вместо ступенек устраивали пологие помосты. После потрясения в тронном зале, когда заносчивый мальчик-король не пожелала «жениться на России», императрица вроде бы совсем оправилась. На другой день, принимая Густава Адольфа, она была, как всегда, любезна, то есть великолепно владела собой, но ближайшие к Екатерине люди замечали, что у нее появились некоторое признаки паралича. То есть микроинсульт у нее все-таки был.

Вечером 5 ноября 1796 года у Екатерины был интимный прием – «Малый Эрмитаж». Было весело, много смеялись, Лев Нарышкин, с молодости исполняющий роль забавника, балагура и шута, нарядился коробейником и продавал гостям всякую мелочь. Екатерина ушла от гостей раньше обычного. Следующий день начался традиционно – встала в шесть часов утра, пила очень крепкий кофе, поговорила с Зубовым и начала работать с секретарями. Потом ушла в гардеробную, но задержалась там настолько, что камердинер обеспокоился. Ее нашли лежащей на полу без сознания. Это был уже полный паралич. Через несколько часов (6 ноября 1796 года) императрица скончалась.

Вот как описывает поведение Платона Зубова после смерти его благодетельницы Ростопчин: «Отчаяние сего временщика ни с чем сравниться не может, не знаю, какие чувства сильнее действовали на сердце его; но уверенность в падении и ничтожество изображались не только на лице, но и во всех его движениях. Проходя сквозь спальную комнату императрицы, он останавливался несколько раз перед телом и выходил, рыдая». Все было кончено, двор отвернулся от него разом.

Удивительно, что этот лукавый человек не подумал о своем будущем. Конечно, Зубов знал, что Екатерина не вечна, но, видимо, ему и в голову не приходило, что смертный час столь близок. И только когда императрица после удара 5 ноября лежала в беспамятстве, он сообразил послать гонца в Гатчину к Павлу, и гонцом этим был его брат Николай Зубов. Может быть, поэтому, заняв трон, новый император отнесся к бывшему фавориту милостиво? Радость от получения долгожданного трона была столь велика, что Павел простил не только мать, но и ее любовника. Он навел в семействе порядок, перенес прах отца в Петропавловский собор, положил его рядом с Екатериной и теперь хотел быть щедрым и справедливым. Платону Зубову он подарил роскошный дом на Морской и даже в честь дня рождения бывшего фаворита нанес ему визит вместе с Марией Федоровной.

Но Зубов боялся немилости, и было за что, а потому попросил отставить его от всех должностей. Получив отпуск от государственной службы на два года, он в феврале 1797 года отбыл за границу «для поправления здоровья». «Подорванное здоровье» он лечил до осени 1798 года, а затем по высочайшему повелению вернулся в отечество. Дома его ждал холод, отношение к нему Павла I в корне переменилось. Зубова не призвали на службу, ему велено было, равно как и его брату Валериану, отбыть в свои имения во Владимирской области и жить там тихо. За братьями был установлен негласный надзор. В мае 1799 года указом Сената было приказано «все имения фельдцейхместера князя Зубова и отставного генерала Зубова, кроме родовых, взять в казну».