Книга Великая Екатерина. Рожденная править - Нина Соротокина

Современники по – разному описывают стати Платона Зубова. Все прежние фавориты были красавцами огромного роста, о Зубове же говорят, что он был носат, черняв и мелок. Другие утверждают, что новый фаворит имел горделивую осанку и орлиный взор. Массон пишет: «Из всех баловней счастья царствования Екатерины II ни один, кроме Зубова, не был тщедушен и наружно, и внутренно». Массон был одни из адъютантов Н.И. Салтыкова, у француза было свое, личное отношение к временщику – он очень его не любил. А вот отзыв о Зубове графа Штернберга: «Он среднего роста, очень худощав, имеет довольно большой нос, черные волосы и такие же глаза. Внешность его не представляет ничего величественного, скорее всего, в нем есть какая-то нервная подвижность». На портретах кисти Лампи Платон Зубов безусловный красавец. При дворе он получил прозвище «Цыганенок».

Екатерина не сразу решилась сообщить Потемкину о новом избраннике, может быть, потому, что он был слишком молод, уже не сын по возрасту, а внук, или обидно ей было рассказывать об измене Дмитрия-Мамонова. Написала она князю только в сентябре, «ходатайствуя» о назначении молодого человека корнетом Кавалергардского корпуса, над которым Потемкин шефствовал. Представили императрице и младшего брата Валериана Зубова. Мальчишка совсем, а уже статен, умеет себя вести, в разговоре скор, одним словом, он ей очень понравился.

Екатерина старела, уже читала «со стеклами», зубы не в порядке, передний выпал, а фавориты молодели. Платону Зубову было 22 года – З8 лет разницы. Валериану Зубову 18, но он не уступал старшему брату в стремлениях и желаниях, честолюбивые были юноши. Письмо Екатерины к Гримму: «Нет ни малейшего сомнения, что двое Зубовых подают более всего надежд; но подумайте, ведь старшему только 24 года, а младшему нет еще и двадцати. Правда, они люди умные, понятливые, а старший обладает обширными и разнообразными сведениями. Ум его отличается последовательностью и поистине он человек даровитый». В другом письме Гримму она пишет о Платоне: «От меня зависит, чтобы из него вышел фактотум». Будущий фактотум меж тем серьезно опасался, как бы младший брат не стал претендовать на его место. Валериан хотел в армию, и старший брат с поспешностью устроил его отъезд к Потемкину. Екатерина сама написала рекомендательное письмо молодому человеку.

Зубова «пасли», дамы в один голос твердили Екатерине, что молодой человек влюблен в нее без памяти – это так заметно, ах, милый юноша! Салтыков учил своего протеже: никогда ни в чем не перечь государыне, желания твои должны полностью совпадать с желаниями ее величества, льстить всем капризам, восторгаться умом ее и… смириться перед Потемкиным, пока сам прочно не встанешь на ноги.

Валериан меж тем успешно воевал, Потемкин был им доволен и после взятия Бендер послал его в Петербург, дабы объявить о победе. Екатерина тут же дала юноше чин полковника, назначила его флигель-адъютантом, подарила 10 тысяч рублей вкупе с перстнем – все как обычно. Валериан весело провел зиму в столице, а потом отбыл на юг в армию.

Екатерина сразу решила приспособить Платона Зубова к работе. Альковные дела – это ее личное дело, а голова Цыганенка принадлежит государству. Нельзя сказать, чтобы Зубов не старался на канцелярском поприще, но не было навыка, скучно было, да и как удержать в памяти все эти бумаги? Из дневника Храповицкого от 30 декабря 1792 года: «С утра докладывал Зубов по гвардейским бумагам, и было не без шума». Граф Завадовский тоже оставил потомству свою рецензию: «Из всех сил мучит себя над бумагами, не имея ни беглого ума, ни пространных способностей» и завершает словами: «бремя выше его настоящих сил». С Безбородко у Платона отношения тоже не складывались.

Но пока он еще старался всем угодить. Все поменяла смерть Потемкина. Здесь Платон Зубов почувствовал себя полновластным хозяином. Награды и чины посыпались на него, как из рога изобилия. 12 октября 1791 года Петербург узнал о смерти князя Таврического. Уже 21 октября Зубов назначен шефом Кавалергардского корпуса (это место раньше принадлежало Потемкину). 12 марта 1792 года Зубов стал генерал-поручиком и пожалован в генерал-адъютанты. 23 июля 1793 года неизвестно за какие заслуги награжден орденом св. Андрея Первозванного. 25 июля он стал Екатеринославским и Таврическим генерал-губернатором, 19 октября – генерал-фельдцейхмейстером. Кажется, престарелая императрица сошла с ума. Она, как доморощенный Пигмалион, решила в течение двух лет создать из Цыганенка нового Потемкина. Он и сам стремился подражать покойному князю, но для этого у Платона Зубова не было ни способностей, ни смелости, ни энергии, ни ума, ни доброты, ни «широкости»… да что говорить. Зато у последнего фаворита были в избытке наглость, надменность и властолюбие. Суворов обозвал его «лукавым», как известно, в народе так называют черта.

Массон о нем пишет: «По мере утраты государынею ее силы, деятельности, гения, он приобретал богатство, могущество, силу. В последние годы ее жизни он был всемогущ… Все ползало у ног Зубова, он один стоял и потому считал себя великим. Каждое утро многочисленные толпы льстецов осаждали его двери. Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремленными в потолок, этот молодой человек с лицом холодным и надутым едва удостаивал вниманием окружавших его…»

Он вел себя нагло, а императрица ему в этом потворствовала. Современник рассказывал, как однажды на обеде в Зимнем дворце, на котором присутствовал и Павел с семейством, за столом шел оживленный разговор, спорили, смеялись, цесаревич помалкивал, больше слушал. Екатерина решила приобщить сына к беседе и спросила: «А вы с чьим мнением согласны?» Может быть, из вежливости, а может, насмехаясь, Павел ответил: «С мнением Платона Александровича». Зубов тут же вскинулся и произнес, явно ожидая одобрения: «Разве я сказал какую-нибудь глупость?»

В 1795 году на Зубова дождем сыпались новые награды: он получил орден св. Владимира 1-й степени, его назначили шефом Кадетского корпуса. В 1796 году граф Платон Зубов стал князем Римской империи, а также был назначен начальником Черноморского флота и Адмиралтейства. Все перед ним трепетали, но не Суворов. В качестве новороссийского генерал-губернатора Зубов отдавал письменные приказы фельдмаршалу, иногда тон этих писем был слишком начальнический и одновременно бестолковый. «Ко мне штиль ваш рескриптный, указательный, повелительный, употребляемый в аттестованиях? – ответил ему Суворов. – Нехорошо, сударь!» Рассказывали, что однажды Зубов принял Суворова в домашнем сюртуке, слишком уж запросто. В отместку фельдмаршал, ожидая визита временщика на своей территории, тут же разделся до нижнего белья, в котором и вел разговор. Суворов никого не боялся, но ему все прощали за его гений.

Несколько слов о Валериане Зубове. В чине генерал-майора он вместе с Суворовым участвовал в усмирении Польши, был ранен, потерял ногу. В 1796 году был назначен главнокомандующим войск, исполняя химерический, экзотический проект брата Платона – завоевать всю Азию до Тибета. Тоже мне, Александры Македонские! Война была тяжелой, бессмысленной, Дербент, правда, взяли. Со смертью Екатерины Тибет был забыт.

Смерть императрицы

По вине Платона Зубова случилась одна история, которая, по свидетельству многих историков, подорвала здоровье императрицы и косвенно виновата в ее смерти. Рассказ пойдет о неудачном сватовстве великой княжны Александры Павловны – старшей дочери цесаревича – и восемнадцатилетнего шведского принца Густава Альберта.