Книга Мы над собой не властны - Мэтью Томас

Коннелл отскочил, чтобы его не задело дверцей машины. В одной руке он держал книжку комиксов, запакованную в прозрачный пакет, словно вещественное доказательство, в другой — туго набитую сумку.

— Все деньги оставили в книжном? — нахмурилась Эйлин.

— Он молодец, с хорошими отметками окончил в этом году, — отозвался Эд.

— И хорошо разгулялся по такому случаю?

— Это капиталовложение, — сказал Эд. — Он ерунду не покупает.

Эйлин зашла в комнату сына. Коннелл расставлял комиксы на полках с серьезностью библиотекаря в фонде редких книг.

— Выклянчил? Воспользовался моментом?

— Нет! Каким еще моментом?

— Ты наверняка заметил, как папа рад, что учебный год закончился.

— Он сам предложил! Пришел с работы и говорит: «Сходим в магазин за комиксами». Я говорю — не хочу. А он не отстает. Я ему объяснил, что больше туда не хожу. Мне там не нравится.

— А что такое? С тобой там плохо обошлись?

— Нет. Просто не нравится, и все. В общем, я туда больше не хожу. А он: «Тогда поедем, куда мы тебя возили к ортодонту, там есть книжный». И повез меня в Бейсайд. Я не хотел столько покупать. То есть хотел, но как-то совестно было. А он говорит: «Бери-бери, не стесняйся».

— Много потратили?

— Порядочно.

— Сколько?

— Двести... Чуть больше.

— А точнее?

— Двести сорок восемь, — сказал Коннелл. — И семьдесят восемь центов.

Эйлин не верила своим ушам. Неужели можно столько потратить на комиксы? Это же целый грузовик получится.

— Ты таки не упустил момента!

— Неправда! — возмутился Коннелл.

Он аккуратно расставлял комиксы по ячейкам, всовывая к каждому в прозрачный пакет картонку для прочности. Вдруг его коллекция в самом деле имеет какую-то ценность? По крайней мере, хранит он ее бережно.

— Папа без конца повторял: «Пусть у тебя будет все, чего тебе хочется». Не отстал, пока я не набрал полную корзину. Я самые дорогие не брал.

Эйлин вздрогнула — словно холодным сквозняком потянуло. За необычной щедростью Эда угадывалась печаль. Сын, кажется, тоже это почувствовал и не мог безоблачно радоваться неожиданному подарку. У Эйлин сердце заныло — так бывает, когда человек чувствует боль другого на огромном расстоянии. Хотя Эд был всего лишь в соседней комнате.

Старик-метрдотель с церемонной учтивостью проводил их к столу. Ресторан «У Артуро» ничуть не изменился за долгие годы: все те же черные костюмы с белыми передниками, перекинутые через руку салфетки, тонированные зеркала от пола до потолка, негромкая музыка, свежайший хлеб и очень недурное красное вино. Такие итальянские ресторанчики встречаются по всему городу; еда вполне сносная и какое-нибудь одно особо выдающееся фирменное блюдо. Этот чуточку более изысканный, потому Эйлин его и предпочитала. Нынешний владелец — Сандро, сын Артуро, — вел дела с большим вкусом, избегая дешевого шика. И все же скорей бы оставить все это в прошлом и переключиться на рестораны действительно высшего класса.

Эд с благосклонной улыбкой созерцал меню, словно там были записаны ответы на занятные, хотя и пустяковые вопросы.

— Рад, что учебный год позади? — спросила Эйлин.

— Очень рад!

Эйлин повертела в руках пакетик с сахаром.

— Слушай, Эд, — заговорила она после казавшейся бесконечной паузы, силясь улыбнуться, — мы с Коннеллом видели один симпатичный дом... Нам очень понравился.

— Ты нашла дом?

Эд смотрел на нее каким-то странным, ничего не выражающим взглядом.

— Ну, не то чтобы прямо уж нашла... Просто мы его посмотрели. Может, это и не идеал. Наверное, он нам вообще не по средствам.

— Ты хочешь переехать? Давай переедем.

— Что?

Эйлин ухватилась обеими руками за край стола. У нее даже голова закружилась. Почему Эд так легко сдался? Наверное, потому, что они в общественном месте, и к тому же не хотел устраивать скандал при сыне. Дома он ей еще задаст. И тут же явилась другая мысль, еще более тревожная: что, если он сказал правду? Может, он с самого начала был не так уж и против?

Эд обернулся к Коннеллу:

— А ты хочешь переехать?

Эйлин задержала дыхание. Живот так подвело, что она испугалась — вдруг стошнит.

— Очень хочу, — неожиданно серьезно ответил мальчик. — Я хоть сейчас.

— Да ну? — спросил Эд.

— Точно.

— Почему?

— Просто я много об этом думал.

Эйлин казалось, он и не вспоминал о той поездке.

— И я решил: раз все равно осенью в новую школу, так лучше будет нам всем начать с чистого листа.

Сын пришел ей на помощь! И в кого он такой рассудительный? Может, ее мечта еще сбудется — в семье появится собственный политик?

Эд смотрел на нее. Эйлин пожала плечами.

— И главное, дом классный мы нашли! — прибавил Коннелл. — Двор такой большой, там даже можно в баскетбол играть, в одно кольцо.

Да он сейчас в одиночку Эда уговорит, без участия Эйлин...

— Ты хочешь переехать? — еще раз спросил Эд, набив рот хлебом.

Коннелл кивнул.

— Так переедем, почему бы нет?

— Куда спешить? — возразила Эйлин.

Ее пугала такая внезапная перемена.

— Вы же уже нашли дом?

— Да, но...

— Вот и поехали.

— Правда? — спросил Коннелл.

— Ну да.

— Что ж, я рада, что ты в целом не против. Надо будет все подробно обсудить потом.

— И в целом, и в частности.

Эд так широко улыбался, намазывая хлеб маслом, что и Коннелл, глядя на него, расплылся в улыбке.

— У кого-то прекрасное настроение, — заметила Эйлин.

Эд словно не слышал.

— Я говорю: у кого-то прекрасное настроение.

Отец с сыном дружно жевали. Эд махнул официанту, чтобы принес еще тарелку с хлебом, а Коннелл тут же попросил еще колы.

— Оставь место для обеда, — сказала Эйлин, сама не зная, к кому из двоих обращается.

Пакетик, который она терзала, порвался, и сахар просыпался ей на колени. Эйлин смахнула крошечные кристаллики. Пальцы сразу стали липкими, но она не пошла мыть руки.

— Так, значит, Коннелл хочет переехать, и ты, Эд, хочешь переехать, и я хочу переехать. Значит, мы все согласны между собой?

Эд кивнул, намазывая маслом очередной кус хлеба.

— И если я начну оформлять покупку дома, ты не будешь возражать?