Книга Клуб желаний - Ким Стрикленд

— Воля наша такова, такова мольба.

Пусть не причинит прошенье наше

Никому вреда.

Вот этого Клаудия и боялась больше всего — появится настоящая колдунья, отменит заклятье, а в результате Клаудия не только не забеременеет, но и останется без Элиота.

Грета вернулась к столу и переложила верхнюю из стопки карточек в самый низ.

— Теперь Мара…

— Постойте! — воскликнула Клаудия и, спохватившись, продолжила чуть тише: — Погодите. Пожалуйста. Это все? Разве мы не попробуем… Разве нельзя?.. Мне так хотелось стать матерью Элиота! — Она зажмурилась. «Черт бы побрал эти слезы!»

Открыв глаза, она встретила сочувствующий взгляд Греты.

— Все знаю, дорогая. Знаю, что значит для вас этот малыш, но есть вещи, в которые не стоит вмешиваться. Лучше предоставить их самим себе, и пусть все идет своим путем. Это именно такой случай. Ваша любовь к мальчику — мощная штука. Думаю, вы скоро убедитесь, что она обладает собственной магической силой… Все мы порой страстно желаем чего-нибудь — для себя. И только когда пройдет время, оглядываемся назад и понимаем причину, по которой все произошло так, как произошло.

Клаудия с трудом сглотнула. Что такое говорит эта женщина? Намекает, что Клаудии не видать Элиота? Что у нее вообще не будет детей?

На все имеются свои причины. Слыхали мы эти избитые истины. Да Клаудия, черт возьми, сама их повторяла, — но чтобы ей всучивали их на манер утешительного приза? «Простите, миссис Дюбуа, ребенка вы не выиграли, но вот вам маленький подарочек». Тогда уж лучше бутылку полироли или пакет риса, чем никчемную болтовню о том, кому что предназначено.

— А кристалл вы все-таки оставьте у себя, — обронила Грета.

Клаудия тупо уставилась на нее.

— Мой кристалл. Тот, что вы нашли. — Грета подождала, пока до Клаудии дошло. — Вы ведь были правы: кристалл ответит на ваши вопросы и принесет удачу. Может, и смелости прибавит, когда — и если — у вас хватит смелости дать ему шанс.

Все же пакет риса предпочтительнее. Этот кристалл вечно исчезает, ни на что больше не способен. А Грета будто в насмешку говорит, что Клаудия получит желаемое, если найдет кристалл-невидимку.

Бред какой-то. Велела бы щелкнуть каблуками красных башмаков — и дело с концом.

Откинувшись на спинку дивана, Клаудия беспомощно наблюдала, как Грета занялась карточкой Мары. «Неужели бездетная жизнь — это кара небес? Неужели мне до конца своих дней не видеть ничего, кроме йоги, дизайнеров и чикагского Женского фонда? Да я ж превращусь в Линдси! И все из-за одного неправильного заклинания и дурацкого кристалла?»

Грета вчитывалась в следующую карточку.

— Итак, переходим к Маре с ее пожеланием изобилия.

— Прошу вас! — У Клаудии задрожали губы. — Почему вы не хотите мне помочь? Вы ведь можете, я знаю. Наколдуйте мне Элиота, пожалуйста! Почему вы даже попробовать не хотите?

— Потому, дорогая, что это была бы черная магия, а мы с этим дела не имеем. Никогда. — Лицо Греты посуровело. — Давайте решим раз и навсегда. Я еще не упоминала об этом, но сейчас, думаю, самое время. Черная магия — это колдовство, цель которого заставить другого сделать нечто против его воли. Ходят споры, но большинство викканцев даже любовные заговоры рассматривают как черную магию. И действительно, не выйдет ничего хорошего, если вынуждать свершиться то, чему свершиться не суждено. Загадывать желания следует только для себя, причем не подчиняя чужой воли. Просматривая ваши желания, я с огромным облегчением заметила, что вы, дамы, поразительно эгоцентричны. Иначе — если бы вы впутались ненароком в черную магию — последствия были бы катастрофическими. Гораздо хуже нынешних.

«Мое пожелание счастья Дэну вовсе не было эгоистичным». Но по чистой совести, Клаудия возразить не могла. Загадывая желание, в глубине души она рассчитывала, что счастливый и успешный Дэн не станет возражать против ребенка. Она попыталась подчинить волю мужа — и пожалуйста, в наказание разучилась писать. Странно, что Дэн все-таки стал счастливее. Единственное желание, загаданное в пользу другого человека, исполнилось без неприятных последствий.

Уловив понимание в глазах Клаудии, Грета кивнула:

— Очень хорошо. Займемся Марой с ее изобилием.

Мара поерзала на стуле.

— Я всего лишь хотела поправить наши финансы, а в итоге… Посмотрите на меня! Тринадцать кило набрала. Все ем и ем — ничего не могу с собой поделать. А Генри стал волосатым, — пискнула Мара испуганно. — Честное слово, шерстью зарос.

Женщины брезгливо поморщились, даже Грета.

— Ваши желания воспринимаются буквально, — повторила Грета. — Если хотите денежного изобилия, так и говорите. Нужно быть очень аккуратными со словами заклинаний.

— Когда я попыталась исправить, то была очень аккуратна.

— Вы пытались исправить?

Мара рассказала о своем опыте с миррой.

— Так, понятно, будем отменять, — кивнула Грета. — Вам, как и Клаудии, тоже необходимо мысленно увидеть ту свою записку, только рвать вы ее не будете. Вообразите, что прыгаете на ней. Сумеете?

— Э-э… конечно. — Мара покосилась на Клаудию, та молча развела руками.

Грета снова принялась листать свою папку и снова на время выпала из реальности, к чему ее подопечные уже начали привыкать. Сделав кое-какие пометки, она отложила папку и взяла одну черную свечу и одну белую. По очереди подержала их над пламенем горящей свечи, а когда воск подтаял, прилепила их на две металлические пластинки. Две свечи встали по сторонам крупного лилового аметиста. Грета прочистила горло.

Семь недель назад желанье загадали.

Но результаты ныне отменяем.

Грета зажгла маленькую белую свечечку — такие втыкают в именинный торт, — а от нее зажгла сначала большую белую свечу, затем черную. Огонек «именинной» свечки загасила пальцами.

Для Мары и Генри изобилье прошено.

Сие заклинание должно быть отброшено.

Заклятье снимаем, дурное изгоняем.

Благополучие этой семье возвращаем.

Воля наша такова, такова мольба.

Пусть не причинит прошенье наше

Никому вреда.

— С этим закончили. — Грета переложила Марину карточку в низ стопки.

В глазах Мары застыл немой вопрос: и это все? Она опять поерзала на стуле, дернула за шлевку на поясе брюк — видно, штаны здорово резали — и сложила руки на животе, будто хотела вдавить его, чтоб не мешался.

— Приступаем к вашему второму желанию, Мара. Карьера певицы, верно?

Мара закатила глаза.

— С голосом невесть что творится, боюсь рот открывать. Чуть с работы не вылетела. Хотя доктору Сили, наверное, по душе моя внезапная немногословность.