Книга Игры с хищником - Сергей Алексеев

– И быстро тухнет...

– Не придирайся, Сережа! Отец, тоже мне... Давай звони!

Он не успел найти ее номер в телефонной книге мобильника, как в дверь осторожно постучали.

– Кто там еще? – Вера метнулась к выходу. – Ну что стряслось, Горчаков?

– Простите, Вера Владимировна, – послышался виноватый голос генерала. – Передайте Сергею Борисовичу... В приемной уже двое ожидают. Жиравин час сидит, и Суворов прибыл. Что с ними делать?

– Это нехорошо – стучаться в нашу спальню, – пожурила его Вера и закрыла дверь. – У тебя что, день приемов?

Сергей Борисович сел и потянулся.

– Не суетись, Вера...

Она вдруг опустилась на пуф, и на лице промелькнул восторг.

– Закон приняли?.. Что же молчишь? – И добавила со знакомым желанием подлизаться: – Ты ведь так ждал...

Он ушел в ванную комнату, оставив дверь открытой.

– Не знаю, – отозвался и включил кран. – Вряд ли...

– Зачем они пришли? – В голосе уже звучала тревога. – Еще и Жиравин! Я его терпеть не могу...

– Сейчас выясним...

Умывшись, он заглянул в зеркало – на него смотрел родной дед Сыч, тот, что запомнился с раннего детства. Только борода покороче, а глаза такие же, почти круглые, немигающие, холодные...

И в зеркале же за своей спиной увидел Веру.

– Что с тобой, Сережа? Не узнаю тебя... Ты смотришь как-то незнакомо...

– А когда-то узнавала! – засмеялся он. – Даже в темноте... Помнишь, на стадионе?

– Не пугай меня, скажи... Что сегодня ночью произошло? Почему они здесь?

– Наверное, тоже что-нибудь показалось...

– Такое чувство, будто тебе все равно... А я вижу, тут что-то не то!

– Почти угадала. – Сергей Борисович переоделся в свежую сорочку. – Ты отдыхай с дороги...

– Я Марине позвоню сама, – уже в спину сказала жена. – Ты не беспокойся. Потом расскажешь, зачем они приходили, ладно?

В кабинете уже сделали уборку, пахло его любимым дезодорантом, который он лично заказал в Канаде, – лиственничной смолой.

Сергей Борисович сел в кресло, огляделся, приоткрыл ящик стола ровно настолько, чтобы увидеть блеск никеля, затем пошарил рукой – пистолета не было. Нажал кнопку вызова помощника.

– Жиравина пригласи, – велел между прочим. – Пять минут...

– Сергей Борисович... – отчего-то сробел старый дипломат. – Там Суворов, по вопросу о Госсовете...

– Подождет.

Олигарху не случайно дали прозвище: в нем было что-то лошадиное, к тому же длинное лицо сейчас отливало сероватой сталью, а жилы под тонкой кожей вздулись и пульсировали.

– Сегодня ночь не спал, Сергей Борисович, – с порога жалобно заржал Жиравин. – Места себе не находил... Простите, что без предупреждения. Но я звонил, разговаривал с Горчаковым!.. Не от себя лично, Сергей Борисович, от Союза промышленников, назначен ходоком, как в старые времена...

Сергей Борисович пожал его тяжелую короткопалую руку и указал на кресло у приставного стола.

– С чем пожаловали? – насмешливо спросил он. – Уж не с предложением ли национализировать стальной холдинг?

Олигарх сделал настороженную стойку, потом закивал головой:

– Не вопрос, Сергей Борисович. Если это поможет вернуть вас во власть – не вопрос! Нам известно ваше отношение к Президенту, ваше благородство, строгое соблюдение Конституции... Но простите, у промышленников нет к нему доверия. Какое было к вам. Мы надеялись на Госсовет, на ваше влияние, руководящую и направляющую роль, так сказать. А что получили? Повышение налогов, таможенных ставок, диктат цен на внутреннем рынке и вашу полную изоляцию! Вот сейчас в приемной: спрашиваю у Суворова: где закон? А он разговаривать на эту тему не хочет, сопит и молчит. В правительстве сидят бывшие директора заводов и военпреды. Это называется команда?..

В таком ключе возмущенный Стальной Конь мог бить копытом еще час, а то и больше, если не взять под уздцы.

– Что вы предлагаете конкретно? – поторопил Сергей Борисович.

– Накипело, честное слово! – привстал тот на дыбки. – Выражаю не свое мнение – всего Союза. А это металлургия, горнодобывающая, нефтянка. Мы все с вами, Сергей Борисович! И за вас вся инфраструктура страны, железная дорога, энергетика. Только все сидят и ждут результатов нашей встречи. Вашей отмашки ждут, Сергей Борисович!

– Вы пришли поклясться в верности?

– Не скрою – да! – с простецкой прямотой признался Жиравин. – А вообще-то уполномочен заявить: Союз готов оказать давление на Президента и правительство. Разумеется, с вашего согласия. Для начала забастовками на предприятиях. Давно уже касками не стучали на Горбатом мосту. Не поймут – выведем на улицу народ. Побьют витрины, пожгут троллейбусы...

– Согласия не будет, – осадил его Сергей Борисович.

– Вы считаете, еще не время? – звякнул было удилами олигарх. – Для серьезных действий?..

И настороженно замолчал, запрядал ушами.

– Когда потребуются действия, я скажу, – после долгой паузы проговорил Сергей Борисович. – А сейчас никаких потрясений.

– Понял, Сергей Борисович...

– Увижу кого на Горбатом мосту, с тебя спрошу.

Жиравин поднял руки.

– Не сомневайтесь! Без вашего ведома – ни-ни. Я же все помню! Мы еще с Балановым косточку разломили...

– Какую косточку?

– Куриную! Знаете, игра такая есть, «Бери и помни». Старик любил чахохбили. И вообще острую кавказскую кухню...

– Так вы с ним косточку ломали?

– Как же!.. Потому все, что беру – помню!

– Без игры-то никак нельзя? – Сергей Борисович достал ключи и подошел к сейфу. – Пробовали – нет?

– Пробовал. – Воспитанный олигарх вскочил. – Несколько раз, и в Думе тоже. Не получается. Видно, не нами заведено, не нам и нарушать.

– Это хорошо, что берешь и помнишь, – тоном Баланова проговорил он и открыл сейф. – С вами легче... Идите и работайте.

– Вы берегите себя, Сергей Борисович! – Видимо, Жиравин что-то узрел в его поведении. – А то сегодня ночью было так тревожно...

«Вальтер» оказался на месте, возле коробки с наградами. Рядом лежал разряженный магазин, а патроны вставлены в специальную колодку...

Он выждал, когда за Стальным Конем закроется дверь, зарядил пистолет, переложил его в стол и вызвал помощника.

– Кроме Суворова, прибыли еще Савостин и председатель Госдумы, – на сей раз доложил опытный дипломат. – Кого приглашать?

– Давай в порядке очереди, – распорядился он. – И на каждого по пять минут.

Сразу же от порога Суворов пошел с протянутой рукой и вымученной улыбкой.