Книга Волшебная самоволка. Книга 2. Барабан на шею! - Сергей Панарин

Лавочкин перевернул табличку. На обратной стороне было написано единственное слово: «Шутка!»

Самонадеянная девушка замолкла.

В тишине раздался далекий утробный вой. Ему ответил глухой рык, короткий и злобный.

– Елки-ковырялки, кто это? – прошептал солдат.

Виконтесса отозвалась не сразу.

– Я думала, это миф… – проговорила она. – По преданию, здесь, в лабиринтах Мраморшвиммера, обретаются два сверхсущества. Это чистые воплощения сил Зла и Добра. Первое носит имя Юбеляй[31]. Оно округлое, поэтому катается по коридорам, пожирая все живое. Второе называют Роббен Гутом[32]. Оно бесформенное, ведь никто не знает, как выглядит Добро. Роббен Гут ползает и всех поглощает, даря им радость полного слияния с собой и друг с другом…

– Подожди. – Коля коснулся руки Марлен. – Кого поглощает? Какое «все живое»? Тут же нет никого!

– Именно! Потому и загнали эту парочку в местные лабиринты. Чтобы равновесие не нарушалось. Понимаешь? Они крутятся тут, а мир спокойно решает свои проблемы. Правда, иногда Юбеляй и Роббен Гут сталкиваются. Тогда они сражаются, и пока, к нашему общему счастью, никто не победил. Если одержит верх Юбеляй, то мир погрузится в пучину хаоса и зла. Если же победит Роббен Гут, то все люди мира поймут, что творить всяческое зло, грабить, истреблять, воровать, угнетать себе подобных нехорошо, и будут это делать только во имя Добра!

– Что опять-таки неприемлемо.

– Точно. Эти мощные воплощения – сфокусированная суть древнейшего вселенского конфликта. Яйцо и ползущая масса… Не самые красивые облики, но важна не форма, а содержание, не так ли?

– Не так. Важно сейчас совсем третье, – волнуясь, пробормотал Лавочкин. – Важно не попасться ни Добру, ни Злу. Не стоило молчать про Юбеляя и Роббен Гута, наверное…

– Я же думала, это миф! – надулась Всезнайгель. – Замок строили много веков назад!

«Идеальное место для тайника с Барабаном Власти, – подумал он. – У меня поджилки затряслись от новостей Марлен».

– Скажи мне честно, – громко сказал Коля. – Это вся информация про Мраморшвиммер? Или через пару шагов ты вспомнишь еще какую-нибудь легенду о динозавре?

– Не ори на меня, – тихо, но жестко ответила виконтесса. – Забыл правила, которые так рьяно исполнял? Хочешь, чтобы прикатилось яйцо Зла? Или тебе лучше слиться с Добром?

– Нет, слиться я не хочу, – пробормотал солдат. – Вперед марш.

Дальше шли почти крадучись. Ловили каждый шорох, замирали при всяком дуновении сквозняка. Свет лампы выхватывал надписи, оставленные безвестными скитальцами: «Было бы заблуждением полагать, что я заблудился», «Добро должно быть с кулаками», «Истина где-то рядом» и прочие «Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй».

Марлен сказала:

– Я когда такое читаю, мне сразу в голову дурные мысли лезут…

– Ну, какая голова, такие и мысли, – шепнул Лавочкин.

Зайдя за поворот, солдат почуял, что-то изменилось. Впереди разливался мутный свет. И он приближался.

Когда Коля разглядел Роббен Гута, в памяти всплыла фраза «ведьмин студень». Сияющий белесым светом Роббен Гут полз навстречу солдату и девушке. Гут имел кисельную консистенцию и произвольно тек, выдвигая и поглощая собственные ложноножки. Воплощение Добра занимало весь коридор в ширину, а в длину было не менее четырех метров.

Колеблющийся молочный Роббен Гут передвигался не быстро, но беспрерывный процесс подтягивания за собственными отростками создавал иллюзию неотвратимо энергичного движения.

– Валим, Марлен, – процедил сквозь зубы парень, шагая восвояси.

Виконтесса не отстала.

«Хорошо, что Роббен Гут студень, а не мужик с луком и бандой подельников», – подумал солдат.

– Николас-с-с… Николас… – позвал рядового спокойный, какой-то воздушный голос.

– Ты слышишь? – спросил Лавочкин спутницу.

– Что? – не поняла она.

– Николас-с-с… Подожди!.. Я чувствую в тебе Добро… Мы должны…

– Слиться? Дудки! – Коля развернулся к Роббен Гуту.

– Николас, ты чего?! – Девушка потянула его за рукав. – Пойдем скорее!

– Поговорить… Слиться мы всегда ус-с-спеем… Смотри, я остановился.

Воплощение Добра втянуло последние ложноножки, перестало расползаться, стабилизировав форму. Этакий сияющий матрас, да и только.

Солдат решил побеседовать:

– Что ты хочешь мне сказать?

– Ты с ним говоришь?! – не унималась виконтесса.

– Марлен, помолчи, пожалуйста.

Вновь зазвучал голос Роббен Гута:

– Чувствую, линии этого мира… сходятся вокруг тебя… Ты фигура чужая, мистическая…

Коля поморщился. Ему не нравилось слово «мистический». Дело было в созвучии. Mist по-немецки обозначает навоз. Поэтому от слова «мистический» дурно пахло.

– Есть и другой… Сеятель зерен Зла… Пожинатель скорби… Темный владыка…

«Ага, это товарищ прапорщик собственной персоной, – улыбнулся Лавочкин. – Или, на худой конец, Дункельонкель».

– И ты, ты не имеешь права на ошибку, Николас!.. Черное королевство со дня на день перейдет границу Дробенланда… Никто не в силах оказать ему достойное сопротивление… Следующим будет Дриттенкенихрайх… Верни себе штандарт, верни как можно скорее…

– Но Бара…

– Ищешь Барабан Власти, знаю… Здесь его нет… Расступлюсь, пойдешь по коридору, будет звездная калитка… Открой и смело шагай. Там подскажут!

– Спасибо!

– Тише… Тише… Юбеляй услышит… Я чувствую, он катится сюда… Поспешим…

Студень отмер, разделился надвое, размазываясь по стенам коридора.

За спинами путников раздался рык. Яйцо Зла было близко.

Коля схватил Марлен за руку и потащил в брешь между частями Роббен Гута.

Оглянулся. Воплощение Добра уже сомкнулось и готовилось к встрече с Юбеляем. Парень и девушка побежали. Метров через пятьдесят обнаружилась развилка.

– Так, наше дело правое, мы победим, – выдохнул Лавочкин и свернул вправо.

Сзади рык смешался с воем. Воплощения схлестнулись. До ушей людей долетали звуки ударов и всхлипы. Очевидно, Роббен Гут облеплял Юбиляя, не давая катиться, а Юбеляй вырывался с громким чмоканьем.

Виконтесса и солдат неслись сломя голову, и, когда впереди показался черный зев широкой ямы, им ничего не оставалось, кроме как разбежаться и прыгнуть. Коля перелетел, а Марлен соскользнула, стала падать, но успела распластать руки на полу, стараясь удержаться. Солдат остановился и бросился на помощь подруге. Отшвырнул лампу в сторону. Стало темно. Он схватил девушку за руки, стал осторожно тянуть.