Книга Река времен. Жребий брошен - Михаил Дьяконов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словно прочитав мои мысли, Ольга тут же подарила мне многообещающую улыбку и сразу скрылась со своей сумочкой в эту каморку, откуда почти тотчас донеслись звуки льющейся воды.
В номер вежливо постучали. Это был стюард, катящий перед собой сервировочный столик со стоящими на нем угощениями, которые он ловко перенес на наш стол, после чего пожелал удачного отдыха и удалился, тихо прикрыв за собой входную дверь.
Я выглянул в коридор и, повесив на дверь табличку «Не беспокоить», хотел было расслабиться, как вдруг ожило мое «ухо»: «Александр Коновалов вызывает Максима!».
– Санька! Привет, пропащая душа! Я уж отчаялся тебя услышать!
Я в самом деле был очень рад этому внезапному звонку Саныча.
– Салют, дед! Что искал меня с собаками?
– Да соскучился по твоей противной морде!
– Да ладно врать-то! Тебе что-то нужно по моей части или где? – Саныч привычно брал быка за рога.
– Да нет, в самом деле соскучился. – Я громко хмыкнул, вспомнив наш с ним условный сигнал по прежним делам.
– Соскучился? А ты где сейчас-то?
Он закашлялся в ответ, давая понять, что включился в предложенную игру.
– В мотеле «На Варшавке», в двадцать третьем. Если хочешь, приезжай, но завтра. Я хочу сегодня с любимой женщиной расслабиться.
– Понял. Ты там долго будешь?
– Да пару дней хочу побыть. Так что никуда срочно уезжать не собираюсь.
– Ладно, подумаю. Может быть, и заскочу завтра ненадолго. Хотя что я вам там мешаться буду?
– Да я тебя в любое время видеть рад. Заодно познакомлю вас с Олей. Она тебе понравится. Да и ты ей, мне кажется, тоже.
– Лады. Если освобожусь, на… гм… один часик, пожалуй, заеду. Правда, не обещаю, живот что-то прихватило. Кхе. Боюсь, сегодня, на толчке сидя, отчет писать придется. Так что не обижайся, если что не так. Я тебе позже позвоню.
Понял. Он будет в час ночи. Назначил мне рандеву в общественном туалете. Интересно, в каком? Хотя наверное, в том, что на нашем этаже. Где же еще-то? И там будем общаться записками.
– Ну ладно! Приезжай, если сможешь!
– Там видно будет.
Саныч опять кашлянул и разъединился, а у меня словно камень с души свалился.
Значит, есть порядка четырех часов для общения с моей девочкой…
Шум воды в душевой стих, и в комнату впорхнула Оленька. На ней было какое-то сногсшибательное платье. Хотя, может, это был халатик, боди или комбидресс – не знаю, как назвать этот наряд, который подчеркивал ее почти идеальную фигуру, и скорее подчеркивал ее сексуальность, чем прикрывал наготу.
– Ну, как тебе?
Она задала свой вопрос скорее для того, чтобы просто вывести меня из ступора, так как мой язык просто прилип к небу.
– Оленька, – только и смог вымолвить я и потянулся к ней…
А потом мы ужинали, не покидая кровати. Вернее, мы пили легкое вино, закусывая тем, что под руку подвернется, и вновь и вновь примагничивались друг к другу.
Ну, как же сказать ей о предстоящей разлуке? Главное, как самому смочь уйти от нее?
– Господи, как же долго я искала тебя? Неужели так бывает? – Она откинулась на подушке и закрыла глаза с мечтательной улыбкой на лице.
– Всяко бывает, в том числе и так.
– Знаешь, я все время думаю, что все это сон. Что однажды проснусь, а тебя нет.
– Ну ведь бывает, что ты просыпаешься и не видишь меня рядом, не так ли? Бывает, что мы не видимся несколько дней кряду.
– Ну я-то знаю, что ты есть, что в любой момент могу набрать номер телефона, и если не увидеть, то хотя бы услышать тебя. А если и этого не будет?
– Гм. Знаешь, а ведь нас с тобой скоро ждет расставание не на день-два, а на целую неделю или даже немножко больше, – неожиданно вырвалось у меня. И хоть я постарался облечь свои слова в самый шутливый тон, она вздрогнула, резко поднялась и обернулась ко мне, пристально глядя прямо в глаза.
– Когда?
– Завтра… Точнее, уже сегодня!
Она несколько секунд сверлила меня пронзительным взглядом, после чего вдруг зарылась лицом в подушку, рассыпав по ней свои волосы.
– Оленька. – Я мягко дотронулся до ее плеча и почувствовал, как оно вздрагивает. Она беззвучно плакала. – Перестань, милая моя! Это всего неделя. Одна неделя, всего семь дней. – Я продолжал уговаривать ее, хотя сам вряд ли верил в справедливость произносимого мной. Ну как можно убедить ее в том, что разлука в самом деле не насовсем?
– Ну не надо! Ведь я с тобой!
– Ты что, специально выбрал тот самый момент, когда мне хорошо, чтобы сразу мордой в грязь?
– Какая грязь? Просто я узнал о предстоящей разлуке только что, а говорить тебе о ней, когда ты показывала мне свою обновку, было бы нелепо и больно.
– Значит, и ты тоже так. Боишься сказать правду и прячешься за необходимостью ненадолго уехать, чтобы я не портила тебе настроение своей назойливостью. Ну скажи просто, что даешь мне отставку и вали на все четыре стороны. Я не буду мешать тебе. Слово даю. Только скажи мне правду, не будь таким, как все. Не поселяй надежду.
– Глупая ты. Мне еще горше, чем тебе. Я на полтора десятка лет старше и одинок, как перст. А тут ты! Такая молодая и красивая. Неужели ты веришь, что я готов променять тебя на свое одиночество?
Она вдруг бросилась мне на грудь и обхватила руками:
– Господи! Как я хочу верить тебе и как боюсь, что и ты тоже меня обманешь!
Я молчал, нежно гладя ее по бархатной коже на вздрагивающей спине, а она все крепче сжимала меня своими маленькими руками.
– Понимаешь, Оленька! Мне необходимо скрыться, спрятаться на время. Спрятаться от всех так, чтобы никто не смог найти меня.
– Для чего?
– Трудно объяснить. За мной кто-то следит, а я сейчас занимаюсь очень серьезной работой, результаты которой нельзя разглашать.
– За тобой следят? Кто? Зачем?
– Понятия не имею. На всякий случай мне приказано спрятаться.
– Приказано? Кем?
– Работодателем.
Оля посмотрела мне в глаза, и я вдруг понял, как мне ее будет не хватать.
– А где гарантия, что через неделю все кончится?
– За неделю мне обещали оборудовать надежное убежище, в котором я смогу жить и работать.
– Понятно. Ты будешь работать под колпаком?
– Не знаю.
Ольга поднялась с постели и решительно взяла сигарету из моей пачки.
– Если ты все врешь мне, то лучше никогда больше не попадайся на моем пути.
– Если я больше не встречу тебя, то лучше мне умереть прямо сейчас.
