Книга По грехам нашим. Книга 4 - Денис Старый

подмога пришла. Озолочу того, кто додумался спасти нас от излишней самоуверенности.

- Собака, свинья! – выругался я на монгола, который смог подловить меня и ударил по доспеху в район ребер. Хотелось больнее обидеть ловкого врага, поэтому и назвал его и самым обидным оскорблением, в тот момент я как-то упустил из виду, что степняк ни разу не мусульманин.

Защита, конечно, выдержала удар, но не факт, что мне не сломали ребра. Стрела! Один из ратников убил моего обидчика. И вдруг все стало тихо, враги закончились.

***

- Пораненный я, - констатировал факт, не требующий аргументации, великий князь Владимирский Ярослав.

- Вижу, князь, - ответил я.

Меня отвлекли от увлекательного занятия, которым я пытался психологически укрыться от рефлексии и переживаниям об огромных потерях во время сражения, как и от подсчетов трофеев. Посыльный от Ярослава нашел меня среди ратников, рыскающих по телегам и юртам монголов. Князь хотел лицезреть своего слугу. Мне же хотелось высказать князю за битву. Никакой согласованности, слушать никого не стали, вперед с саблей наголо в лихую атаку. Вот только не забыли поставить наш корпус на самый сложный участок, а сами, по старинке, на встречных курсах зарубиться. Можно же было вывести монголов под артиллерию, они еще не так чтобы и пуганные этим оружием, не знают, как бороться с пушками. Но вышло так, как вышло. И стою я в шатре князя, который уже готовится помирать. Имеет все же слабости наш князь, вон не такое уже и сложное ранение, а зовет всех на наставления посмертные.

- Ты сынов моих Федора, да Александра во учения к собе прими, да слушай князя свого Святослава – брата мого, - вещал великий князь.

Ну почему даже самые сильные мужчины, зачастую только почувствовав недомогание, сразу же ищут сочувствия. Мне рана на княжеском плече не показалась ужасающей, пусть и рука отсушена.

- Княже, пригляд за сынами твоими будет, токмо и тебе рано до Бога. Я кликну своего лекаря, он излечит твои раны, - произнес я, стараясь не показать своего раздражения. Ну как отвлекать от сбора трофеев?!

Среди обозников, которые являлись и лекарями в большинстве случаев, проходя обучение в воинской школе по этому направлению, были самородки. И мази делали на основе трав и пытались примитивные операции проводить, по крайней мере, в моем корпусе потери от ранений были ниже, чем это я наблюдал в войске князя. Так что направить к князю костоправа не было проблемой.

Посещение князя принесло и некоторую пользу – информацию для размышления. Не от князя, а от его свиты я расслышал некоторые подробности боя, которые не удалось уловить в процессе динамично развивающегося сражении. Не пришлось даже вслушиваться, так как все, возмущаясь, говорили нарочито громко.

Не все я рассмотрел на поле боя. Не увидел, что ратники Мстислава Удалого не устремились за всеми дружинниками-русичами в атаку, а плелись в хвосте конной лавины. И после избегали всячески прямой схватки. Уличив момент, сам Мстислав, с двумя сотнями, вообще покинул поле битвы.

И не вериться в банальную трусость одного из самых успешных и смелых полководцев Руси начала XIII века. Именно этот князь своим талантом смог переломить ход междоусобной битвы при Липе. Он же и ринулся одним из первых в безумную атаку на монголов в битве на Калке. Получалось, что даже во время судьбоносной для всего русского мира битве, Мстислав решал свои задачи по укреплению положения в древнерусском сообществе, стремился выделиться среди прочих.

Иначе себя повел черниговский князь Михаил, присоединившийся со своими ратниками накануне битвы, – это он, лично возглавив три сотни дружинников, рванул на выручку центру, между прочим, меня. Придется отдариваться как-то правителю Чернигова, спас он меня, без сомнений. Когда конные русичи прибыли на помощь, из наших трех сотен оставалось в строю меньше сотни бойцов, пушки были уже захвачены и бой был проигран.

- Воевод моих порубили, бери рать всю и бей ворога, - наделил меня властью Ярослав.

И я принялся за дело. Первым делом оттеснил ратников Мстислава от дележа добычи. Дело дошло до рукопашной, даже некоторые похватались за мечи. Но большинство было на стороне наших союзников, к коим я уже не причислял Мстислава. Он же, вероятно припомнив ситуацию в Киеве, не стал обострять. Забрал тот скарб, что уже удалось стащить на телеги, и быстро отправился домой.

Наблюдая в оптику, как ратники Удалого растворяются за гаризонтом, я сожалел, что не имел под рукой специалистов Ипатия. Было бы правильно устроить ранее новгородскому, а ныне киевскому князю сюрпризы. Зла я не держал только на Дмитра – воеводу Мстислава. Тот и повинился и вел себя правильно, одергивая своих ратников, когда те в очередной раз полезли за несправедливой долей в трофеях.

А добыча досталась богатая. Убитые ханы, а я присмотрел за тем, чтобы исполнить свою часть уговоров с Джучи и устранить его братьев, возили награбленное в большей степени с собой. Тут и ковры диковинные, которые украсят горницы в поместьях, ткани, удивительной выделки керамика с наполнением из еще большей красоты ювелирными предметами. Много, очень много коней. Только приблизительно больше двух тысяч великолепных туркменских лошадок. Монгольских степных я не считал, только поинтересовавшись у людей, сколько потребуется времени, чтобы переучить вышколенную монгольскую лошадь на сельскохозяйственные работы. Главное, что это можно, видел у себя в поместьях, как пашут на монголках. А еще золотые и серебряные монеты, не булгарские, те не чеканили, как и русичи, а восточные. Тут и чеканка Хорезма и Киликийского султаната и каких-то арабских эмиров. Четыре сундука.

- Да тут можно сразу в монетный оборот Руси и долго еще чеканить не придется. А еще в Европе мало золота, можно столько всего прикупить!.. И даже людей купить можно, пусть и говорят, что в Европе нет рабства, за деньги все есть. А потом расселить европейцев на Урале, пусть руду добывают, - вслух мечтал я, разглядывая богатства.

Получилось кое-что оставить при себе, но больше половины того, что было найдено в ханских шатрах, пошло в общий фонд. Распределение трофеев по всему войску было простым – всем воинам, оставшимся в живых по золотой монете и одной монгольской лошади, комплект доспеха и оружия от убитого монгола. Оказалось, что в живых осталось всего восемнадцать тысяч, что сильно огорчало радость от победы. Потери в девять тысяч ратных – это очень много, несопоставимо много. Это видел и Дмитр, который понимал, что потери в его дружине в разы