Книга По грехам нашим. Книга 4 - Денис Старый

и продолжали попадать в «огневые ловушки». В это время прозвучал рог и передние каре, прикрывающие артиллерию, начали расходиться в стороны, а пушкари направлять стволы на скопления противника. Выстрел! Одномоментная гибель многих десятков вражеских всадников окончательно поколебала атакующий порыв, и остатки кавалерии противника начали хаотично отходить, сбивая боевые порядки монгольской пехоты, которая так же выдвигалась в нашу сторону.

В то же время разгорелась ожесточенная схватка наших всадников, пошедших в обход и «засадного полка». Удар в спину монголам выкосил большое число противника, тем более, что арбалеты сработали практически в «тепличных» условиях отсутствия противодействия. Удар рогатинами также привнес свою долю в кровавую жатву. Но монголы смогли переориентироваться и часть из них начала оказывать существенное сопротивление, разделяясь на мелкие отряды. Одновременно в сторону этого боя были высланы, видимо, резервы хана, которые должны были ударить во фланг уже конницы моего корпуса.

Прозвучал сигнал к отступлению и подчиненные мне и Алексею кавалеристы начали разворачивать своих уже усталых коней обратно. Настигающие их монгольские отряды получали выстрелы арбалетов и замедлялись, так и не имея возможности единым фланговым ударом опрокинуть русичей, берендеев и воинов Антяса. В боевых порядках, огрызаясь, наши кавалеристы отступали вдоль того самого леска, от куда и атаковали противника.

- Ударить бы по обозу монголов! – воскликнул я, наблюдая в оптику бреши в обороне противника и возможность удара в тыл кавалерией, пусть и имея за спиной монгольских всадников.

При таком маневре уже степняки могли получить удар во фланг от пехоты и артиллерии, медленно, но верно приближающейся к становищу хана. Но отсутствие связи и несовершенство системы сигналов, не позволяли осуществить задумку.

- Конные татарвы выйдут туда, - Алексей указал на правый фланг. – Пусть пушки бьют по ним.

Предложение товарища было дельным. Я, увлекшись смакованием невозможности одного маневра, не оценил перспективу другого, который был, может, еще удачнее. Выкатить пушки, пусть часть пушек и ударить при поддержке каре правого фланга в кавалерию противника, если та не прекратит погоню за нашими всадниками.

Тем временем пехотные каре левого фланга и центра остались без дела, уже окончательно либо разгромив своих противников, либо прогнав их. А княжескую дружину медленно, но верно продавливали монголы, поливающие стрелами с большого расстояния по скоплениям русских ратников. Степняки даже не боялись задеть своих воинов выстрелами, но поражали, все же больше русичей. Защитники земли русской стояли стойко, выгадывая время, действия нашего с Алексеем корпуса оценили и ждали помощи. Время было важнейшим ресурсом, чтобы пехота корпуса начала маневрировать в сторону побоища.

Разделение на две части и оставление центра практически незащищенным было рискованным, но и ничегонеделание было еще более опасным. Битва протекала крайне сложно, вероятно, самая сложная за все время после моего попадания в этот мир.

- К бою, - сказал я, повернувшись к старшему сотнику, командующему тремя сотнями ратников, в его функции входила охрана «ставки». Эти воины постоянно находились со мной и Алексеем.

Наше местоположение было благоприятное, на возвышенности и, чтобы взять его, нужно использовать не менее полутора тысяч воинов, которым придется, к тому же спешится. Ну а использование трех небольших пушек и пятнадцати самозарядных арбалетов должно было сбить пыл нападающих. Да и вагенбург, сооруженный по периметру площадки на холме, не придаст маневренности вероятному наступлению противника.

- Огненную воду разлить по низу, - приказал я использовать горючую смесь.

Далее мы разместили немногие рогатки внизу склона холма и несколько десятков колючей проволоки там же – все что имели на сегодня из подобных девайсов.

Удары во фланги атакующих масс монголов были практически одновременны и внесли сумятицу уже во вражеские ряды, что позволило княжеским дружинникам начать перегруппировку. Отряды же рязанского князя умудрились провести лихую контратаку, немного отбросив противника, но тем самым зайдя в зону поражения пушек, чем усложнили им прицеливание, и второго залпа все еще не последовало, всячески стараясь показать рязанцам опасность их положения.

Действия пехоты корпуса и начало контратаки княжеской конницы заставили степняков с правого фланга дать возможность развернуться и перестроится в боевой порядок коннице нашего корпуса. Они готовились к контратаке, но в ее результативность особо не верилось: не люди устали, но кони.

- Корней, тысяча конных идет на нас, - прокричал Алексей.

- Вот и повоюем, - сказал я, проверяя готовность своего многозарядного арбалета и перекладывая единственную гранату в карман.

Стремительная скачка монголов в атаку выглядела, как отчаяние. Хан, или кто там командует, и нужно признать грамотно, увидел переломный момент сражения и послал на незащищенный, с виду именно так, центр, свой резерв. Очень хотелось надеяться, что это уже последний резерв.

Три пушки прогремели рано, командир пушкарей занервничал, и результативность была не большой, только с десяток всадников-степняков закончили свой боевой путь.

- Луки!- закричал Алексей и два десятка стрел устремились навесом на массу наступающих.

- Щиты, - прокричал вновь товарищ, и над скрепленными повозками стала вырастать деревянная защита, взявшая на себя большинство вражеских стрел.

Пришло время использовать свой арбалет, и я начал один за одним болтом посылать в стену врагов, благо, целится практически нужды не было, враг, казалось, был повсюду. Пусть и тысяча наступала на нас, но это выглядело очень масштабно.

Перезарядились пушки и два щита, поспешно сложенные перед орудиями, открыли пространство для нового выстрела. И картечь взяла свое, отыгравшись за предыдущее неумелое использование главного козыря нашего войска.

Перезаряжая свой арбалет, и судорожно размышляя о том, докину ли гранату до врага, услышал крик Алексея: «Жги!». Через полминуты в какофонию звуков добавились крики отчаяния и истошное ржание лошадей. Стало понятно, что горючая смесь поубавила пыла рьяным завоевателям Булгарии а в иной реальности и Руси.

Выстрел! Еще один болт полетел. Уже показывались головы атакующих, взбиравшихся на не сильно пологий холм. Мы проигрывали. Переоценил я силы, убеждая себя, что только полторы тысячи воинов могут пытаться взять штурмом наши укрепления. Меньше тысячи монголов, первоначально атаковавшие наши позиции и значительно поредевшие, уже запрыгивали на повозки. Полетела граната и взорвалась где-то на склоне. Отвлекаться и анализировать результат взрыва, было невозможно – первые монголы были уже внутри укрепления.

- Алла, Алла! – послышались крики, и сквозь множество звуков прорвался топот копыт.

Надежда, что пришла подмога, затеплилась внутри, когда я уже рубился вместе с оставшимися в живых защитниками внутри вагенбурга.

Выпад и снизу вверх разрубаю ближайшего врага. Под ноги падает с отрубленной головой другой степняк – результат работы Алексея. Примечаю, что больше внутрь укреплений противник не лезет, значит все же