Книга Злость - Питер Ньюман

Самаэль позволяет своему недовольству перетечь в сознание Ищейки, и рычание тут же превращается в жалобное скуление. Он отдает беззвучную команду, и полупес, опустив хвост, отрывает морду от добычи. Самаэль кивает, и Ищейка в последний раз скулит, отрывает шмат мяса и на животе подползает к Джему.

Джем буквально замирает, когда Ищейка наклоняется, чтобы бросить мясо ему на колени. Не отрывая взгляда от полупса, он хватает подношение и начинает точить его мелкими острыми зубами.

Самаэль доволен и позволяет Ищейке вернуться к пиру.

Закончив, Ищейка перебирается поближе к Джему и закрывает глаза. Сперва близость Псиного Отродья заставляет человека замирать от страха, но усталость и тепло убаюкивают, и вскоре он проваливается в глубокий сон.

Самаэль сидит, опосредованно радуясь ощущению полного живота. Иногда он смотрит на дорогу позади, но видит там только местных обитателей, занятых своими обычными делами.

Он не понимает этого нового поворота событий и того, куда он может привести, но впервые за все время со смерти создателя он доволен.

На безжизненном небе висят тяжелые тучи, создавая иллюзию покоя, и солнца продолжают кружиться над головой.

С удивлением он обнаруживает, что Джем проснулся и наблюдает за ним. Он понимает, что, наверное, должен заговорить, но давние привычки не так просто перебороть. Ему нечего сказать. Он надеется, что Джем, возможно, тоже захочет помолчать.

– Где мы?

А возможно, и не захочет.

– В Убитых Землях.

С каждым новым ответом появляются новые вопросы.

– Куда ты идешь?

– На север.

– Зачем?

– Чтобы найти Злость.

– Что такое Злость? Что случится со мной?

– Одна из Семерых.

– А что случится со мной?

– Не знаю.

В шквале реплик наступает короткая передышка.

– Есть еще кто-то из ваших? Рыцари придут на помощь Новому Горизонту?

– Нет. Не знаю.

– Как тебе удалось приручить Псиное Отродье? Я думал, только Хозяева способны их контролировать.

– Не…

– И не говори, что не знаешь!

– Я… захотел.

Джем оценивающе смотрит на Самаэля.

– Собираешься взять меня с собой на север?

– Да… Только если ты не хочешь вернуться домой.

– У меня нет дома, – его голос становится безжизненным. – У меня ничего нет.

– Понимаю.

Из-за внезапно пришедшей мысли он вдруг бледнеет.

– Эти демоны, Демагог – они нас все еще преследуют?

– Да.

– А этот трюк с твоим пальцем – он сработал?

– Да.

– Но они все равно нас преследуют, да?

– Да.

– Тогда нам нужно уходить, сейчас же!

Он вскакивает и тут же об этом жалеет. Приступ тошноты возвращает его обратно на землю.

– Проклятье.

Самаэль встает, возвышаясь над спутником.

– Могу тебя понести.

– Боюсь, тебе придется.

Джем почти ничего не весит, он едва ли тяжелее скелета. Зевая, просыпается Ищейка и, виляя хвостом, присоединяется к ним.

– Что случится, когда мы найдем Злость?

– Пустим ее в дело.

– А все рыцари такие же, как ты?

– Нет.

– Я тебе верю. Думаю, ты из наших.

Самаэль не знает, что ответить.

– Я вижу, ты отличаешься от остальных, – продолжает Джем. – Может, ты и выглядишь не совсем так, как рыцари из сказок, которые мне рассказывала мать, но, по крайней мере, ты ведешь себя как рыцарь. Ты мне скажешь, как тебя зовут?

– Самаэль.

Он хватает полукровку за плечо.

– Благодарю за спасение, сир Самаэль.

* * *

Над одной из башен Вердигриса развевается флаг, своей новизной и свежестью цвета контрастирующий с обветшалыми стенами. Рисунок у него простой: круг с точкой посередине и стилизованными крыльями по обеим сторонам. Символ Империи уже многие годы не появлялся в городе, забытый во времена Узурпатора и Нелюди, и никто не был против.

До сих пор.

Он гордо развевается посреди более многочисленных символов независимости Вердигриса.

Провожая Веспер к внешним дверям зала заседаний, Макс хмурится. Девочка сутулится от усталости, ее опущенные плечи зеркально отражают не сходящую с лица улыбку. Диада держится рядом, являя собой живой щит между Веспер и растущей группой следующих за ними людей.

Возглавляемая доктором Грейнсом группа представляет собой разношерстное собрание горожан, объединенных вернувшимся здоровьем и внезапной любовью к Империи, – они прямо-таки искрятся от благоговения и почтительности за исключением тех моментов, когда смотрят на Макса. В эти мгновения люди подозрительно переглядываются и угрожающе перешептываются.

Узурпеты постоянно сталкиваются здесь с неприятием, и каждая оказанная городу услуга всегда противопоставляется уйме случайностей и ошибок. То, что Макс и его сородичи оказались не подвержены мору, стало всего лишь очередной причиной для злобы.

Как и народ, зал заседаний пережил многих хозяев, на что намекают пестрые стены, перекрашенные множество раз: краской, кровью, живой тканью, затем очищенные от предыдущих наслоений и вернувшиеся к первоначальному состоянию. Все пришло к простоте, как и любит Жестокая Судьба.

Страж-узурпет по кивку Макса пропускает их. Веспер оборачивается и машет людям на прощание, счастливая оттого, как светятся их лица, и заходит внутрь, а за ней – Макс, Диада и доктор Грейнс.

Вскоре они прибывают в переговорную. Жестокая Судьба и Кавэн поднимаются при их появлении.

– С возвращением, доктор Грейнс.

Доктор улыбается и направляется к своему обычному месту за столом, а Макс спешит занять позицию за плечом у Жестокой Судьбы.

– Прошу, – обращается она к Веспер, – дай отдых ногам. Я слышала, ты это заслужила.

Веспер снимает меч с величайшей осторожностью, как если бы это был спящий младенец, прислоняет его к столу и с благодарностью падает в пустое кресло. Диада, подумав, садится рядом.

– Как вы себя чувствуете, доктор? – спрашивает Жестокая Судьба.

– Как никогда прекрасно. Я проводил время, разговаривая с теми, на кого снизошло благословение Семи. Коэффициент успеха высочайший, ни у кого из выживших не наблюдается побочных эффектов.

Жестокая Судьба хмурится, выражая сложную гамму чувств.