Книга Счастье бывает разным - Иосиф Гольман

С тех пор, как они с Катей вернулись из Ниловой пустыни, Воскобойникова ни разу ему не позвонила. Это не значит, что они не общались, — Чистов-то набирал ее номер регулярно. Иногда даже почти дружески беседовали, особенно если Екатерину Степановну не одолевали государственные заботы.

И один раз даже почти встретились, точнее — договорились о встрече.

Как давным-давно — в саду «Эрмитаж»: летом там замечательно. Да и джазовый вечер тоже обещал многое — Чистов с юности любил хороший старый джаз.

Договориться-то договорились, после чего Катя спросила, не собирается ли он взять на свидание свою ужасную собаку. Он ответил, что в данном случае — нет, но Фунтик вовсе не ужасен, она же его совсем не знает.

Короче, слово за слово — и джазовый концерт в летний вечер прошел без них обоих.

Следующая встреча должна была состояться сегодня.

По крайней мере, Чистов купил два билета до Нью-Йорка — Катя вроде бы изъявила желание прилететь на крестины. И вот сейчас он стоит у стойки регистрации, прошли уже все пассажиры, кроме него и Катерины. На звонки ее телефон не отвечает: вне зоны досягаемости.

Еще пара минут — и ему придется лететь одному: не омрачать же Майке праздник!

Владимир посмотрел на часы, потом — на явно недовольную регистраторшу, давно кидающую на него сердитые взгляды.

— Сейчас я подойду, — сказал он ей.

Девушка, не ответив, отвернулась.

Он досчитал про себя до ста и пошел к стойке.

Уже протянув паспорт, все-таки не вытерпел, обернулся.

Катя бежала с максимально возможной для ее каблуков скоростью. Небольшой стильный чемоданчик нес водитель, вышагивавший чуть быстрее, чем она бежала.

— Дождался-таки, — оценила она терпение бывшего мужа. — Молодец.

Вид у нее был сердитый, и Чистов испугался, что следующий вопрос будет про Фунтика. Однако Катя, отпустив водителя, судорожно искала в сумочке свой загранпаспорт. Впрочем, это вовсе не исключало того, что разговор о Фунтике все-таки состоится.

Быстро пройдя паспортный и таможенный контроль — им, задерживающим рейс, помогала сотрудница аэропорта, — Чистов и Катя помчались на посадку. Так и есть — прошли по уже заполненному салону, ловя на себе укоризненные взгляды пришедших вовремя.

Владимир поежился: он терпеть не мог напрягать своими проблемами посторонних людей. Воскобойникова случившуюся ситуацию, похоже, просто не заметила.

— У тебя ничего не случилось? — спросил Владимир, когда они наконец заняли свои места.

— Вице-премьер задержал, — нехотя отозвалась Катя. — Я объяснила про самолет. Его помощник на четверть часа отсрочил вылет.

— Представляю, как вы ехали, — напрягся Чистов.

— По правилам, — отрезала Воскобойникова. Но как-то неубедительно.

Далее пассажирам представился командир корабля. Потом исполнили свой ритуальный танец со спасательным жилетом бортпроводницы.

Все как всегда.

Нет, не все.

Он с женой — не женой едет в Америку к разведенной дочке на крестины внука, которого даже пока не знает как зовут — Майка что-то темнит.

Год назад для Чистова в приведенном перечне все было бы неожиданностью. И, кроме внука, неприятной неожиданностью.

Но что ж теперь поделать.

Он умеет держать удар.

— Ты не возражаешь, если я вздремну? — спросила Катя.

Похоже, она все-таки слегка извинялась, потому что раньше решение о том, вздремнуть ей или нет, жена принимала самостоятельно. Впрочем, она большинство решений в их семейной жизни принимала самостоятельно, вдруг с обидой подумал Чистов.

Вслух же ответил односложно:

— Спи, конечно. Лететь долго.

— Я ночью готовила доклад вице-премьеру. Министр болен, — добавила Катерина.

— Спи, Катюш, — смягчился Чистов.

Видимо, в самолете беседы про Фунтика все-таки не будет.

Ну и хорошо.

Чистов представил себе лопоухую черную морду-чемодан, любящие глаза и хвост-пропеллер. Нет, Катька просто не понимает, как это здорово — иметь такого дружищу. Может, когда-нибудь поймет?

Самолет тем временем взлетел, круто набрал высоту и повернул на северо-запад.

Владимир посмотрел в иллюминатор — земля скрылась за плотными облаками. В Москве шел обложной дождик, а здесь светило вечное солнце.

Он любил такие минуты: старое уже позади, новое еще не началось.

Передышка.

А заодно — время подведения промежуточных итогов. И постановки задачи на ближайшее будущее.

Промежуточные итоги были вполне удовлетворительными.

Экологическая деревня начинала понемногу прорисовывать свои контуры, причем с такой скоростью, что сумела обогнать возможные стремления некоторых чиновников к ней присосаться.

Впрочем, другие чиновники, наоборот, помогали бескорыстно: областное начальство, министерство Воскобойниковой, даже люди из Администрации президента.

То есть корысть в их действиях, конечно, была, но скорее — государственно ориентированная. Опять же, расцвет проекта сулил всем вышеназванным товарищам личный пиар.

Идея развивалась уже самостоятельно.

Цветочные импортеры покупали сотки опытного поля, москвичи-любители по Интернету — кусочки земли от метра квадратного. Заказывали и услуги специалистов, отслеживая за малые деньги рост своих тыкв и гладиолусов с помощью веб-камер.

Да что там — огородники и цветоводы!

Один активный гуманоид попросил, чтобы ему точно дистанционно продали… козу! Причем непременно белую. И чтобы она была его собственностью, под его надзором, чтобы ему — вернее, его внуку — привозили молоко от собственной козы и чтобы он ничего при этом не делал.

Товарищу объяснили, что собственное молочко за сто двадцать километров получится золотым. Тот ответил, что внук у него один, а кроме того, личная коза его радует, а наблюдение за ней отвлекает от мирской суеты.

По его же требованию коза, с помощью опытного ветеринара, вышла замуж за отличного серого козла, и к зиме владелец мог стать обладателем одного или двух чудесных козлят. Это тоже стоило ему денег, но клиент был готов платить.

Все росло, как на дрожжах, и Чистов, хоть уставал чертовски, однако испытывал огромное удовольствие от созидательной работы. Что-то похожее он чувствовал, когда росли его детки. По крайней мере, корень ощущений рос из одного и того же участка сердца.

— О чем думаешь? — это проснулась Катерина.

— О нашем проекте, — ответил Чистов. — С тех пор как Вадька с Майкой выросли, меня ничто так не увлекало.