Книга Дерзкий маг для принцессы - Ольга Силаева

— Да, и я мечтаю, чтобы она вернулась, но пока этого не произошло, — бесцветно произнесла я.

Его величество удовлетворенно кивнул:

— Как и должно быть.

Я сглотнула:

— Пожалуйста, у меня есть… хотя бы шанс? Хотя бы маленький шанс, что мне ее распечатают? Ведь мой родовой дар без нее тоже не действует!

Глаза дяди сузились:

— Ах да. Твой родовой дар. Я получил доклад, что ты воспользовалась им, чтобы защитить границу. Очень… впечатляет.

— Без помощи королевского мага и его помощника я не смогла бы сделать ничего, — быстро сказала я.

— Да… интересно. — Его величество откинулся в кресле с отрешенным видом. — Ты — первый прецедент подобного рода, девочка. Оружие… которое я бы применять не хотел.

— Потому что, если все будут знать, на что я способна, я буду представлять угрозу, — сказала я вслух.

На самом деле нет: мой родовой дар и моя магия бесполезны без Гая, Риана и нашего резонанса. Но об этом мой дядя знать не должен.

— В том числе. Тебе будет запрещено подходить к алтарю в сопровождении любых магов, а все маги в королевстве подчиняются Люцию и мне. Что до твоего родового дара… — Мой дядя пожал плечами. — Крупица сохранилась, как я понимаю, и это меня вполне устраивает. Маркус получит тебя, а я получу лояльное герцогство.

— Но какой в этом браке смысл? Даже если я сойду с ума и соглашусь за него выйти, моего дара будет недостаточно.

— Именно. И у твоих детей тоже, пока твой собственный дар запечатан. Очень удобно, не так ли? Герцог никогда не сможет стать мне соперником, а его сыновьям вновь потребуется родовой дар, раз уж твоего окажется недостаточно.

Я подняла брови:

— Не боитесь, что я расскажу об этом герцогу?

— Не боишься, что я в ответ упомяну, кто убил его старшего брата? — Мой дядя холодно улыбнулся. — Ты еще слишком молода, чтобы играть в эти игры, Дженис.

Я перевела задумчивый взгляд на стену, где висели портреты его сыновей, моих двоюродных братьев. Старшему, Джереми, было четырнадцать, младшему, Арти, — десять.

— У меня есть дар и магия, — произнесла я. — Вы никогда не мечтали, чтобы у ваших внуков тоже была магия наравне с королевским даром?

Дядя бросил на меня острый взгляд:

— Хочешь знать, почему я не стал выдавать тебя за одного из своих сыновей? Умный вопрос. Кроме очевидных соображений — ты внебрачная дочь и я не хочу видеть тебя на троне, — я не желаю, чтобы мои внуки стали такими, как ты. Маги — полезный инструмент, но править миром они не должны.

— Вы так говорите, потому что вы не маг.

— Разумеется. Какого дьявола я буду передавать корону и страну этим… — Он осекся. — Ты не помнишь восстание, Дженис. А я помню и несу эти воспоминания в себе всю жизнь. Маги не будут сидеть на троне. Я поклялся в этом и клянусь вновь. Что до тебя, ты станешь женой герцога Критта, и очень скоро.

— Нет, — резко сказала я. — Никогда.

— Я ждал этого ответа, — спокойно сказал он. — Именно для этого я и позвал тебя сюда.

— Для чего?

Вместо ответа его величество позвонил в колокольчик.

— Принесите чай, — велел он появившемуся лакею. — И позовите… а, впрочем, нет. Хотя…

Он раздумчиво посмотрел на меня:

— Да. Пригласите герцога Критта в этот кабинет через полчаса. Не раньше, но и не позже. Думаю, получаса будет достаточно.

— Достаточно для чего, ваше величество? — спросила я, когда за лакеем бесшумно закрылась дверь.

Дядя поднял конверт, который запечатал при мне. Не спеша повертел его в руках.

— Для того, — проронил он, — чтобы ты упала на колени и начала умолять, чтобы я выдал тебя за него замуж. Впрочем, так и быть, можешь просто попросить.

Я оторопело смотрела на дядю:

— Что?

Его величество откровенно забавлялся, глядя на меня.

— Так и быть, я могу и пощадить твою гордость, Дженис, — произнес он. — Я приказываю тебе выйти замуж за Маркуса Критта. Тебе достаточно лишь согласиться.

— Но я не соглашаюсь.

— Само собой. А, вот и чай.

Лакей опустил серебряный поднос на столик и умело расставил чашки. Звякнула ложка в хрустальной сахарнице, и я с тоской посмотрела на слоеные кремовые пирожные. Я их обожала — и совершенно не умела есть. Еще с самого детства, когда по всему платью рассыпались крошки, а лицо было перепачкано кремом.

Впрочем, разве я не хочу, чтобы мой жених увидел меня в как можно более неприглядном виде? Его величество встал, и я поднялась сразу за ним. Он указал мне на столик, где был сервирован чай, и я, подождав, пока не сядет он, осторожно села рядом.

Чай оказался божественным. Горячий, крепкий, с ноткой шиповника, мой любимый — кажется, дядя и впрямь хотел привести меня в хорошее настроение. Вот только зачем?

— Неужели кто-то во дворце помнит, какой чай и пирожные я люблю? — спросила я, кое-как умудрившись почти не перепачкаться кремом.

— Мы очень многое знаем о тебе, Дженис, — серьезно сказал дядя. — Возможно, даже то, чего ты совсем не ожидаешь.

Я аккуратно отложила вилку с кусочком недоеденного пирожного на тарелку. Было безумно вкусно, но сейчас мне было совсем не до десерта.

Риан. Неужели они знают обо мне и Риане?

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

— Что же именно вы знаете, дядя? — стараясь, чтобы голос не дрогнул, произнесла я.

Дядя бросил на меня быстрый взгляд, и я тут же поняла, что мне не удалось скрыть волнение за спокойным тоном.

— Думаю, твое путешествие в катакомбы было очень насыщенным, — произнес он. — Не так ли?

— Да, ваше величество.

— И ты узнала много нового. — Он усмехнулся. — Видела призраков?

Я резко поставила чашку на блюдце. Пальцы дрожали.

— Ч-что? Откуда вы знаете?

Он усмехнулся.

— Думаешь, ты одна подходила к родовому алтарю? Я был там еще до твоего рождения, девочка. Видел Геру… — Его лицо приняло мечтательное выражение. — Единственная, кто когда-то мне отказала. Так и не вышла замуж… а мне так и не позволили сделать ей предложение. Проклятье, почему всегда бывает слишком поздно?

Я открыла рот. Гера… Геррена? Мой дядя когда-то был влюблен в мою компаньонку? И видел ее призрак у алтаря?

— Я когда-то сказала Геррене, — тихо сказала я, — что настоящая любовь всегда побеждает. И когда ты встречаешь ее, ты сделаешь все, чтобы ее сохранить.

В глазах моего дяди что-то блеснуло:

— А она?

— А она… — Я опустила голову. — Сказала, что надеется, я окажусь удачливее.