Книга Дурная кровь - Арне Даль

— Не ты один, — сказал Хультин будничным голосом.

“Мы ошибались, — подумал Нюберг. — Все шло не к двум воспалениям легких, а к двум сотрясениям мозга”.

— Если бы мы не застряли в кафе, мы бы его спасли, — проговорил он сквозь зубы.

Хультин внимательно посмотрел на Нюберга, попрощался и вышел — сначала в коридор, потом в уже ставшую привычной беспросветность. Прежде чем шагнуть под проливной дождь, Хультин раскрыл зонт с полицейскими логотипами и под его защитой относительно благополучно добрался до своего “турбовольво” — машина была единственной служебной привилегией, на которую Хультин соглашался.

Он ехал по темному городу — вверх по Санкт-Эриксгатан, потом по Флеминггатан и Пулхемсгатан, однако мысли его витали далеко: вместо того чтобы смотреть на дорогу, он прокручивал в голове факты и догадки и представлял немалую опасность для других участников дорожного движения — хорошо, что в этот поздний час их было немного. Почему Бенни Лундберг? Что видел или делал охранник той ночью? Хультин сам был в ту ночь на складе, разговаривал с охраной и не заметил ничего необычного. И все же та история со взломом очень подозрительна. Сразу после взлома Лундберг взял отпуск и позже был обнаружен полумертвым в руках кентукского убийцы, который говорит по-шведски, смог вывести из строя двух могучих полицейских-профессионалов и не убил Нурландера, хотя мог сделать это как минимум дважды. Если не знать остальных обстоятельств дела, сразу приходит на ум, что преступник — кто-то из своих, из полиции.

Хультин вошел в темное здание полицейского управления. Стояла полная тишина. Непрекращающийся стук дождя уже сделался привычным и воспринимался как фон. Если ливень когда-нибудь прекратится, нам будет не хватать его и этого шума дождя, подумал Хультин.

Он прошел в ту часть здания, где находились кабинеты сотрудников ‘Группы А”. Из-под одной двери выбивался слабый свет. Хультин сразу понял, что это у Чавеса. И тут же Чавес выскочил в коридор, чуть не сбив с ног начальство.

— Пойдемте чего покажу! — заорал он, как мальчишка.

Ян-Улов Хультин не хотел ничего смотреть, он хотел сесть и подумать. Хватит уже, насмотрелся за последнее время. Однако он тут же устыдился своей реакции: ворчит, как старый дед. Хотя почему “как”? Он и есть старый дед. С этой мыслью Хультин безропотно последовал за Чавесом.

За столом Йельма сидел пожилой господин, судя по внешности, уроженец какой-то средиземноморской страны. На его лицо падал яркий свет от большого экрана компьютера.

— Это Кристо Кавафис, — сказал Чавес. — Мастер по замкам. Я взял на себя смелость привезти его сюда. Это мой начальник Ян-Улов Хультин.

— Очень приятно, — сказал Кристо Кавафис.

Хультин кивнул и удивленно посмотрел на Чавеса, который тут же подскочил к греку.

— Когда я услышал, что ключом Джона Доу можно открыть подвал, где было совершено преступление, меня вдруг осенило. Американец, приехавший в Швецию под именем Эдвина Рейнолдса, скорее всего выглядел вот так.

Чавес повернул экран на четверть оборота. И Хультин увидел лицо кентукского убийцы.

Перед ним был Джон Доу, их неопознанный труп.

Воцарилась тишина. Детали мозаики начали складываться в картину, и Хультин резюмировал:

— Значит, есть два кентукских убийцы!

— Пока только один, — ответил Чавес.

Хультин взял мобильный и набрал номер Йельма. Телефон был занят. Странно. Этот номер использовался только для особых звонков.

* * *

Они медленно подошли к компьютеру, перед которым сидела Вильма Стюарт и кивала головой.

— Да, это он, — говорила старая дама. — Верно. Ламар Дженнингс.

Черстин и Йельм не сводили глаз с лица кентукского убийцы.

Это был Джон Доу, их неопознанный труп.

Йельм взял мобильный и набрал номер Хультина. Телефон был занят. Странно. Этот номер использовался только для особых звонков.

* * *

Хультин набрал номер снова и на этот раз дозвонился.

— Йельм у телефона, — ответил Йельм из-за океана.

— Джон Доу — кентукский убийца, — коротко проинформировал Хультин.

— Один из них, — отозвался Йельм.

— Я сейчас смотрю на его портрет.

— Я тоже.

Хультин вздрогнул от неожиданности и добавил:

— Я пытался тебе дозвониться…

— Я тоже.

Разговор буксовал, и, чтобы не топтаться на одном месте, Хультин сменил тему:

— Нурландер и Нюберг чуть не взяли того, второго. Он говорит по-шведски.

— Он живет в Швеции с 1983 года. Что значит “чуть”?

— “Чуть” значит, что оба получили от него по морде. На складе “Линк коуп”. Он держал Вигго на мушке, но отпустил. Он полицейский?

— Типа того. Но сейчас это не важно. Значит, он пока на свободе…

— Пока да. Но у нас есть его щипцы. И едва живой охранник.

— Бенни Лундберг?

— Да. Его, к сожалению, вряд ли удастся вернуть к нормальной жизни. Что вам удалось выяснить?

— Их двое, отец и сын. Оба Дженнингсы. Один поехал в Швецию, чтобы убить другого. А вышло наоборот.

— Все-таки Дженнингс… Значит, он не погиб?

— Он живет уже пятнадцать лет в Швеции. Погиб Ламар, теперь это уже установлено. И это объясняет, почему Джон Доу погиб от пули, а не от пыток. Скорее всего он выследил отца и из укрытия наблюдал, как тот пытает Эрика Линдбергера. Уэйн, наверно, даже не знает, что застрелил собственного сына.

— Значит, это его видели юристы-спортсмены?

— Да. Следовательно, шведские жертвы — дело рук двух разных людей. Хассель и Гальяно — на совести Ламара, оба погибли по несчастной случайности. Хассель — из-за билета на самолет, а Гальяно просто прятался в доме, куда пришел Ламар. Их убийцей был Джон Доу, то есть Ламар Дженнингс. Его самого убил Уэйн, тоже случайно. Остался Линдбергер. Его смерть не случайна. Уэйн не идет на поводу у случайности. Он профессионал.

— Профессиональный убийца “типа” полицейского? Ты хочешь сказать…

— Вслух это произносить не надо, но вы правы.

— Хорошо. Вы там, похоже, закругляетесь? Мне нужны люди здесь. Можете возвращаться?

— Сейчас?

— По возможности.

— Хорошо.

— Передайте привет Ларнеру и поблагодарите его от моего имени.

— Конечно. До встречи.

— До встречи.

Йельм отключился, но продолжал в задумчивости вертеть в руках телефон. Они его чуть не взяли. Подумать только, Нурландер и Нюберг…

— Ты слышала? — спросил он Черстин, которая, склонившись к нему, прислушивалась к телефонному разговору.