Книга Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс

Сильная фигура едва заметно напряглась, и долгая пауза придала Рейсону уверенность.

– Не помню, потому что мне об этом не рассказывали, – наконец произнес Силби.

– А рассказывать было незачем! Вы сами подняли портсигар, после того как убили Уэйна. Решили, что он ваш, потому что на ощупь не отличили, и положили в карман. Так что, когда вы сидели в своем кресле и предлагали мистеру Карслейку сигарету, портсигар был при вас.

– Только осел способен на столь дикие суждения! – возмутился Силби. – Вы согласны с этой глупостью, Карслейк?

– Видите ли, мистер Силби, должен признаться, что действительно помню, как вы предлагали мне сигарету из золотого портсигара.

– В таком случае, дорогой Карслейк, позвольте узнать, – хищно набросился на инспектора Силби, как когда-то набрасывался на свидетелей, – помните ли вы, что портсигар оказался не в моем кармане, как я предполагал, а возле кресла, на полке?

– Теперь, когда вы, мистер Силби, об этом упомянули, и в самом деле вспомнил, – ответил Карслейк тоном человека, вынужденного признать, пусть и с неохотой, очевидное. – Рейсон, полагаю, вам следует принести извинения.

– Подождите! – воскликнул Рейсон. – А что, если лежавший на полке портсигар – тот, из которого вы взяли сигарету, – принадлежал мистеру Силби? А портсигар Уэйна, который мистер Силби положил в карман куртки, провалился за подкладку? Представьте, что…

– Что за чепуха! – презрительно расхохотался Силби и наклонился к Рейсону: – Карслейк, вы учили коллегу собирать улики? Дорогой мой! Если бы вам удалось доказать, что я положил портсигар Уэйна в карман – да еще, заметьте, полтора года назад, – мы бы сейчас здесь не беседовали. Мистер Карслейк обвинил бы меня в убийстве. Не так ли, мистер Карслейк?

– Так, – подтвердил старший инспектор.

В наступившей тишине с улицы донесся шум машин, а спустя пару мгновений Карслейк негромко добавил:

– Может быть, мистер Силби, следует позвонить и распорядиться, чтобы вам собрали чемодан.

Убийство будет раскрыто

Загадка воображаемой пишущей машинки

Глава 1

Бухгалтер Арнольд Хаверстон принадлежал к породе людей, которых обычно не замечают. Этот суетливый неприметный человечек, каких вокруг великое множество, привык подчинять свою жизнь строгому, раз и навсегда заведенному порядку. Одеваясь по утрам, мистер Хаверстон невольно подлаживал свои движения к шуму за дверью, где возилась служанка, тоже верная устоявшимся привычкам, как и он сам. Бухгалтер затянул узел галстука в тот миг, когда женщина покинула квартиру. Он знал, что на столе его ждет завтрак, а рядом с прибором – свежие выпуски «Таймс» и «Дейли рекорд».

Мистер Хаверстон занимал довольно просторную для одинокого мужчины квартиру. Помимо неизменно пустовавшей второй спальни здесь имелись гостиная и столовая.

Переступив порог столовой, Арнольд увидел заголовки «Дейли рекорд», что положило конец тяготившей его томительной неизвестности. Повернувшись, он, как всегда, плотно закрыл за собой дверь, однако в это памятное утро понедельника, вопреки обыкновению, немного помедлил, взявшись за дверную ручку.

«Возможно, сейчас я узнаю из газет, что допустил нелепую ошибку, которая приведет меня на виселицу, – подумалось ему. – Выпутаться не удастся. Останется лишь достойно принять поражение».

Когда скромный добропорядочный обыватель убивает своего ближнего, то, разумеется, ведет себя иначе, нежели закоренелый преступник, избравший убийство своим ремеслом, однако и того и другого редко терзает раскаяние. Что до Хаверстона, тот справился с угрызениями совести, переложив вину на жертву, на Уэббера, который самым бесстыдным образом напрашивался, чтобы его застрелили. Заметая следы преступления, Хаверстон действовал с присущей ему обстоятельностью, однако не столько из страха, сколько из морального долга перед собой. Но если все предосторожности оказались напрасными, винить в этом следовало все того же Уэббера, это мерзкое чудовище.

«Домовладелец застрелен, – провозглашала «Дейли рекорд». – Положение трупа остается загадкой».

– «Положение трупа остается загадкой»! Это какая-то бессмыслица! – презрительно фыркнул Арнольд и, поморщившись, заглянул в «Таймс», где происшествию уделили всего пять жалких строк, в то время как статья в «Дейли рекорд» заняла два столбца. Он внимательно прочел их дважды: вначале внимательно, затем с изумлением.

– Это не загадка, а нелепость. И вдобавок ложь! – громко воскликнул Хаверстон, впившись глазами в текст заметки.

Должно быть, после него в комнате Уэббера побывал кто-то еще.

«Убийца проник в дом через окно и вышел через парадную дверь, о чем свидетельствуют следы на клумбе, направленные в одну сторону (фотография на обороте), и комья земли на ковре в гостиной».

– Но я не забирался в окно… А впрочем, да, забрался, когда вернулся…

«Дейли рекорд» изложила суть дела путано и многословно, не скупясь на цветистые фразы. В субботу утром телефонный мастер вызвал полицию в кирпичное бунгало Уэббера, стоявшее на окраине небольшой деревушки в Эссексе. Убийца приехал на машине, о чем свидетельствовали двойные борозды, оставленные в саду колесами. Оттуда цепочка следов тянулась к окну гостиной. Убитого нашли сидящим за письменным столом в столь необычной позе, что очевидцы не поверили собственным глазам. Запись в полицейском протоколе наводила на мысли о мистификации или нелепом розыгрыше. Достовернее всего выглядели снимки, сделанные полицейскими фотографами.

Снимки запечатлели дородного мужчину, несомненно живого, наклонившегося вперед. Облокотившись на стол, левой рукой он прижимал к уху телефонную трубку, а правая, сжатая в кулак, указывала большим пальцем вниз, причем находилась в девяти с половиной дюймах над столом.

Казалось, во время телефонного разговора к Уэбберу зашел приятель, и, продолжая говорить, тот жестом дал ему понять, что их общие надежды не оправдались, а может, указал на некий предмет на столе. Как бы там ни было, кулак и отставленный палец создавали ощущение, что речь шла о неотложном деле.

Разумеется, старшего инспектора Скотленд-Ярда Карслейка, вызванного в воскресенье утром на место происшествия, немало озадачило загадочное положение тела жертвы. Так мог бы выглядеть человек, подвергшийся мгновенной заморозке, которая и послужила причиной смерти, а между тем Уэббера застрелили из пистолета. Инспектору случалось видеть тех, кого застрелили. Они ничуть не походили на замороженных. Застывший в естественной позе покойник казался живым. Его отставленный палец, повернутый вниз, готов был уткнуться в стол! При виде мертвеца на память приходила скульптура вздыбившегося коня – движение, запечатленное в камне или бронзе.

– Мы пока не знаем, доктор, сказал ли что-нибудь Уэббер по телефону, – признал Карслейк. – Но нам известно, что он поднял трубку в субботу вечером, примерно в девять тридцать. Поскольку трубку так и не повесили на рычаг, телефонистка попыталась связаться с Уэббером, однако никто не ответил. Утром в дом пришел телефонный мастер и, увидев тело, вызвал местную полицию.