Книга Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

Поднимаясь с пола, я замирала у окна и вспоминала, как совсем недавно на рассвете вставала на колени и молилась. Я почти явственно слышала, как голос сестры Амалии заставлял мой дух покинуть тело и превратиться в клубящийся туман.

Приветствую расцвет дня, ибо подобен он расцвету Розы.Приветствую солнце веры, встающее над горизонтом.Приветствую туман надежды, клубящийся над рекой.

Надежда более меня не навещала. Хью мертв. И вот мы сидим на кухне – я и день. Нам нечего друг другу сказать. Мы оба чувствуем себя ужасно уставшими, хотя день только-только начался. В какой-то момент я пишу на клочке бумаги имена и обвожу их узором из цветов с длинными усиками и переплетающимися стеблями. Я не одна. Я чувствую чье-то присутствие позади меня. Постороннее дыхание… прикосновение… Это прикосновение слишком реально как для дневного времени суток. Он отступает. Я знаю, как его руки обычно ко мне прикасаются. Я помню невесомость его головы. Я ощущаю холодный озноб на щеке, когда он исчезает. Я не одинока, когда рядом со мной стоят мои фантомы. Иногда это Марк. Он кладет свои бумаги на стол и подходит ко мне, желая помочь подняться, но, когда я поднимаюсь, он пропадает, и я плюхаюсь обратно. А еще Голос… Голос вновь составляет мне компанию. Голос говорит мне, что Люсьен играет в кошаре для ягнят, а я не слышу, как на него падают тяжелые тюки. Голос говорит мне, что Люсьен тонет в ванной, а я не слышу, как вода льется из крана. Голос говорит мне, что Марк похитил Люсьена, а я не слышу, как «лендровер» отъезжает без меня. Энджи приходит нечасто. Хью – никогда. Он умер, Рут. Он не придет потому, что он умер.

Молись за нас в час смерти.

Сейчас настало время возвращаться в то место в прошлом. Не будет времени хуже. Не будет времени лучше. На все есть свое время. Сейчас пришло время думать о мертвых и умирающих.

Исцели себя. Так они говорят, если не ошибаюсь? Не знаю, исцелила ли я себя, но уж точно уверена, что с трудом узнаю себя в конце той последней недели. Сестра Ева сказала, что мы должны «переориентироваться, чтобы удержать накал и импульс роста нашей онлайновой кампании», поэтому мы решили организовать нескончаемую череду молитв, самосозерцания и благочестивых раздумий на протяжении восьми дней. Все должно было начаться восьмого декабря – в день празднования Непорочного зачатия Девы Марии, а своей кульминации достичь пятнадцатого числа – в день почитания Санта-Марии-ди-Розы. Мы решили, что эта святая станет символом нового взгляда на христианство.

По мере того как неделя богослужений приближалась, я все острее ощущала отсутствие Марка. Теперь я не могла попросить мужа присмотреть за внуком, таким образом превратившись в монахиню, у которой на руках есть маленький ребенок. Со времени исчезновения Марка прошел почти месяц. Сначала Люсьен переживал из-за его отсутствия, но потом, кажется, поверил моей лжи. Мы вернулись к своему привычному существованию, словно пожилая супружеская пара. Голос меня особо не донимал. Амалия держалась поблизости и даже, кажется, завоевала расположение Люсьена, принеся ему совиные перья для пополнения коллекции и остролист с ярко-красными ягодами для украшения дома к Рождеству.

– Бабушка Р, а Амалия твоя подруга? – спросил меня Люсьен, вставая на стул, чтобы засунуть глянцевые побеги остролиста за раму фотографии.

– Пожалуй, что подруга. Будь осторожен. Не упади.

– Она мне не друг, – сказал мальчик, спрыгивая со стула. – Сейчас у меня вообще нет друзей.

А мне-то казалось, что внуку хватает одной меня. Я не особо хорошо его слушала в последнее время. Люсьен оставался дома, когда я отправлялась на вечернюю молитву. Он не боялся оставаться один. Я не волновалась за него. Вот только неделя духовного подвига потребует от меня полной самоотдачи. У меня просто не останется на внука свободного времени. Когда Марк еще меня не покинул, он частенько говорил, что если я не могу ставить нужды Люсьена на первое место, то в следующий раз, когда позвонит Энджи, надо попросить дочь приехать и забрать внука. Я боялась, как бы Марк сейчас не разыскивал мою дочь. Однажды я могу вернуться домой и застать Люсьена с собранным рюкзачком за плечами. Он залезет в автофургон Чарли и помашет мне рукой на прощание. Но этот страх не смог победить завладевшее мной безумие. Истерия тех дней все нарастала, ибо я была инспектором манежа, канатоходцем и клоуном в собственном цирке, а Люсьен сидел среди зрителей, болтал ногами и сосал большой палец.

Открытие было назначено на ночь с четверга на пятницу во время празднования Непорочного зачатия Девы Марии. Мы развернули бурную деятельность в интернете. Количество посещений нашего сайта превысило все прежние показатели. В дискуссионном зале Розы все только и говорили об истинной вере. Засуха лишила Рождество всего присущего ему материализма, при этом бóльшая часть людей в стране не имела представления, какой форме вероисповедания отдать предпочтение. На общем фоне поклонение Розе отнюдь не казалось чем-то экстраординарным. По новостям показывали старые викторианские церкви в больших городах, забитые прихожанами под завязку.

Светало поздно, а темнело рано. Последние дни умирающего года. Впрочем, днем небо приняло оттенок церковной лазури и позолоты. Наше первое дневное богослужение проходило под аккомпанемент криков крякв в полете. Когда мы возносили к небу наши вечерние молитвы, стая скворцов кружилась в воздухе, то слетаясь, то разлетаясь на фоне заката, а потом уселась на дугласову пихту и сосну, и чернильная чернота их оперения растворила птиц в сумерках. Ночь с пятницы на субботу я провела дома, прислушиваясь к ровному сопению Люсьена в соседней комнате, а затем пала на колени на твердые доски пола, дрожа всем телом от холода и неимоверной усталости. В субботу, на третий день нашего религиозного действа, мы славили омелу, поднося видеокамеру к бугристым стволам и безлистым ветвям наших красивых яблонь. Верующие имели возможность купить по интернету побеги омелы, которые вроде как были срезаны в Велле. Я написала стихотворение о поклонении дереву во времена друидов, а сестра Амалия обратила внимание паствы на ягоды: «Женское растение, которое плодоносит в то время, когда все вокруг него бесплодно и опустошено зимой».

На четвертый день мы создали страницу, посвященную рождественской Розе. Мы повторяли за Евой слова средневековых гимнов во славу Девы Марии. Мы пели до тех пор, пока не спустилась непроглядная тьма. Горящие факелы-свечи, символизирующие наш священный цветок, освещали наши сложенные в молитвенном жесте руки и белые одежды. Мы видели, насколько же все это чудесно. Когда я вернулась той ночью домой, то заклеймила сама себя Розой. Как это случилось, сама не помню.

Знали бы дни, куда заведет их этот безжалостный марафон. На пятый день, изнуренные психически, измученные физически, мы воздали должное образу Девы Марии Гваделупской и без сил попадали на стулья в нашем «центре», наблюдая за трансляцией в Мексику и молитвами на испанском языке, которые появлялись на сайте.

География не является преградой для веры и истинно верующих.

Bendigamos a la rosa[36] – oliva@nuevavida.