Книга Нелидова. Камер-Фрейлина императрицы - Нина Молева

— Ваше высочество...

— Подождите-подождите, Катишь, не торопитесь с ответом. Да и какой ответ здесь может быть! Я могу надеяться только на возможность видеть вас. Только чтобы вы оставались пред моими глазами.

— Ваше высочество...

— Вы плачете, Катерина Ивановна. Но почему?

— Ваше высочество, это... это самый счастливый день в моей жизни.

— Вы шутите! Счастливый?

— Да, да, да, я люблю вас, государь. Я восхищаюсь вами. Я уверена — вас ждёт удивительное будущее. Рано или поздно, но время здесь уже не имеет значения. И я никогда, слышите, государь, никогда не оставлю вас, пока это в моей власти. Я знаю, что мои решения ничего не стоят перед лицом всемогущих обстоятельств. Но вы должны о них знать. И никогда не сомневаться во мне. Что бы и кто бы вам ни говорил про меня. Моя верность вам, государь, — моё счастье, и если вы её примете, я ничего больше не хочу от жизни. Ничего, сир!

* * *

Великий князь Павел Петрович, великая княгиня Мария Фёдоровна, камергер

— Почему вы ждёте на крыльце, Генрих? Разве в Павловске появились новые порядки? Что случилось, в конце концов?

— Вы задержались на прогулке, ваше высочество, и её высочество очень обеспокоена вашим долгим отсутствием. Тем более, что дождь усилился, и дорога...

— Никто и никому не давал права контролировать мои действия. Немедленно отправляйтесь во дворец. Ваше пребывание здесь по меньшей мере смешно и нелепо.

— Но я могу доложить её высочеству, что уже можно подавать обед? Её высочество велела сказать, что повара боятся за вкус блюд.

— Вон! Сейчас же вон!

— Боже мой, мой супруг, вы разгневаны. Что-то случилось? Почему вы не в духе? Я так тревожилась...

— Теперь ещё и вы, великая княгиня. Какая прелестная идиллия в духе немецких пасторалей: обеспокоенная супруга принимает у крыльца повод коня задержавшегося мужа! Вам не кажется нелепой эта ситуация в дворцовых стенах?

— Но что же удивительного в том, что в такую погоду...

— С каких пор вы стали ещё следить и за погодой во время моих прогулок? Ах, да, утром вы предпочитаете вылёживать в мягкой постели, чем разделять военные заботы вашего супруга, зато ко времени обеда вы можете изображать неподражаемую хозяйку — это куда удобнее, не правда ли?

— О, мой супруг, я и не знала, что вас так гневит моё отсутствие на утреннем параде. С сегодняшнего дня я непременно стану ранней пташкой и буду вас сопровождать.

— Я запрещаю теперь вам это делать. Вы слышите, запрещаю! Мне не нужно всё то, что делается по приказу или из расчёта, а не по велению сердца.

— Но как раз наоборот, ваше высочество, всё, что я пытаюсь делать для вас, я делаю от самого чистого сердца, и я...

— Прекратите этот панегирик самой себе, великая княгиня. Ваши добродетели ни у кого не вызывают сомнений, но вы умеете отравить ими жизнь всем окружающим, и это невыносимо.

— Кому же, ваше величество? Фрейлине Нелидовой, например, хотите вы сказать? Мне кажется, эта девица и так слишком много на себя берёт, пользуясь вашей бесконечной снисходительностью.

— Оставьте в покое имена и прекратите эту обязательную на каждый день семейную сцену. Полагаю, что сегодняшней вам должно хватить по крайней мере на несколько дней.

— Ваше высочество, ваш плащ совсем отсырел. Генрих, идите сюда!

— Разрешите мне пройти, моя бесценная супруга, ваши заботы смешны в отношении солдата, которого вам так хочется превратить в бюргера в домашних туфлях и тёплом халате.

— Но я как раз и хотела вам предложить после такой сырости стакан подогретого вина с кореньями, чтобы избежать простуды. Это великолепное средство, тем более перед обедом, который вас заждался.

— У вас глухое сердце, великая княгиня. Вы словно нарочно предлагаете всё то, что в данный момент совершенно неуместно. Подогретое вино с кореньями вместо рюмки доброй водки с куском чёрного хлеба! Вы просто неподражаемы!

— Вот вы и развеселились, ваше высочество. Поверьте, я не держу зла за все проявления усталости и дурного настроения, которые у вас бывают. Они посещают каждого из нас. А вы ещё здесь, господа? Вы больше не нужны великому князю и можете оправляться по своим покоям. Сегодня его величество будет обедать в тесном кругу, и ваше присутствие необязательно. Вы же вообще можете себя считать свободной до вечера, мадемуазель Нелидофф. Конная езда не пошла вам на пользу. У вас слишком бледное лицо, и вы еле держитесь на ногах. Идите к себе. Я пришлю за вами, когда вы мне понадобитесь.

— А теперь слово — и окончательное слово — принадлежит мне! Буксгевден, мы с вами отлично сегодня закусим — сейчас я отдам распоряжения повару. Мадам Буксгевден, я хочу вас видеть вместе с мадемуазель Нелидофф за моим столом и сейчас и уж, само собой разумеется, за ужином. Я благодарю вас за очаровательную прогулку, когда свежесть ветра и дождя вливают удивительные силы и заставляют ощутить все запахи и силы земли. Вы согласны со мной, не правда ли, Буксгевден? А в обществе таким умелых амазонок, как наши спутницы, тем более. И за дело, господа! Наши дамы, вероятно, захотят переодеться, зато мы с Буксгевденом прямо направимся и закусим.

— А ваша обувь, ваше высочество...

— Что же именно хотите вы сказать по поводу моей обуви, великая княгиня? Вам нравится или, напротив, совсем не нравится её фасон?

— Они оставляют влажные следы на паркете. Её лучше сменить.

— Подумайте, вы скомандуете мне вымыть руки перед едой и переобуться на ваш манер! Вы смешны, великая княгиня!

— Боже, что же это? Любое моё такое простое замечание вызывает бурю с вашей стороны. Но ведь это так естественно заботиться о порядке во дворце, и я, кажется, никогда не пренебрегала своими прямыми обязанностями.

— Во всех отношениях, великая княгиня, во всех отношениях. Но нельзя ли вас попросить этими заботами и ограничиться, не вторгаясь в мои дела, в моё поведение и привычки? Вы уже приготовили стол? Проверили его? Почему на нём так мало приборов?

— Но я предполагала, что в тесном семейном кругу...

— И приняли решение, не получив на то моего разрешения. Так скорей исправляйте свою ошибку и бестактность. Это лишний раз напомнит вам, кто хозяин в этом доме и каково значение моего слова. Буксгевден, где же вы? Мы начинаем.

* * *

Екатерина II, М.С. Перекусихина, И.С. Роджерсон

— Государыня матушка, ваше величество, с радостью вас великой — с прибавлением семейства! Внучка вам Господь всемилостивый послал, внучонка! Да такого крепенького, здоровёхонького!

— Погоди, погоди, Марья Саввишна, по порядку давай сказывай. Родила, значит, великая княгиня. Да что это так быстро? Вроде с утра ещё и разговоров никаких не было.