Книга На крестины в Палестины - Алексей Лютый

Фатима, увидев, что все мужчины экспедиции куда-то втихую сваливают, устроила истерику, требуя взять ее с собой. Но Сеня в этом вопросе проявил завидную твердость и, дабы не отвлекать рыцарей от дела созерцанием девичьих прелестей, наотрез отказался брать танцовщицу с собой. Более того, чтобы какой-нибудь супостат не вздумал Фатиму обидеть, Рабинович хотел оставить ей Абдуллу с Ричардом в качестве телохранителей, однако этот номер у него не прошел. Фатима в отместку за то, что подлые мужики лишили ее заслуженного развлечения, охрану прогнала.

– Глаза бы мои вас всех не видели. До вечера, – заявила она. – Возвращайтесь быстрей. Мне же тоже интересно узнать, о каких бабах треплются мужики, когда вместе собираются.

Рабинович только фыркнул, но ничего на подобное заявление отвечать не стал. Он просто собрался и вышел из караван-сарая, жестом позвав друзей за собой. Путь до штаб-квартиры Боэмунда, где и было назначено собрание, занял у ментов чуть больше получаса. Раздумывая над проблемой снятия осады, все трое не произнесли за это время и двух десятков слов. Правда, о сарацинах размышляли только Жомов с Рабиновичем, а вот Попов глаз не сводил с корзинки, полной лепешек, похоронивших под собой Горыныча. Нес ее Абдулла, и Андрюша все время заглядывал под тряпицу, которой была завязана корзина сверху. Попов всю дорогу пытался решить одну лишь проблему: уровень съестного внутри тары не уменьшается оттого, что Ахтармерз действительно держит свое обещание, или потому, что трехглавый монстр, пожирая еду, потихоньку увеличивается в размерах, дабы пропажу съестного скрыть? Решить этот вопрос без прилюдного вытряхивания Ахтармерза из корзины Андрей не мог и потому всю дорогу был мрачен.

Не стал он радостней и тогда, когда, усевшись за общий стол вместе с рыцарями, смог все-таки запустить пальцы в корзину и на ощупь определить, что размеры Ахтармерза остались прежними. Действительно, как тут можно утешиться? Горыныч, может, лепешек и не жрал, но намерение такое, несомненно, имел. Тут-то впервые Андрей понял, как плохо российскому милиционеру от того, что за намерения еще никого не судили. Закона такого нет! Вот поэтому-то в ходе всего собрания Попов не слушал, что говорят рыцари, а мечтал о том, как введет такой закон, едва успеет стать министром внутренних дел или, на худой конец, президентом страны. И самой жесткой мерой наказания в новой статье будут караться люди, помыслившие, например, о том, что сосед в трамвае мог бы и поделиться с ними чебуреками.

– Позвольте, я сначала доложу обстановку в войсках, – начиная собрание, предложил Боэмунд. – Войска страдают от голода и потому полностью деморализованы. Армия разлагается. Причем особенно сильно та ее часть, которая из-за несоблюдения элементарных правил гигиены довела свои конечности до ампутации. Практически единственными боеспособными единицами в наших войсках являются рыцари, их оруженосцы и прочая челядь, которых в общем количестве не наберется больше двух тысяч человек.

– А какова численность войска Кылыч-Арслана? – тактично поинтересовался Сеня.

– Порядка ста тысяч человек, и это еще не предел, – по-военному отрапортовал перстоносец. – К туркам каждый день подходят подкрепления, видимо, сгоняемые под стены Антиохии из ближайших населенных пунктов. Промедление смерти подобно. Если мы сейчас не сделаем ничего, скоро предпринимать что-то и не нужно будет. Наши войска ослабнут от голода. И даже если мы сможем заставить драться всех до последнего ландскнехта, турки все равно задавят нас численностью.

– А сколько солдат у вас в армии вообще? – спросил Иван, не желая оставаться в стороне от развития событий. Боэмунд ответил.

– Маловато. Маловато будет, в натуре, – почесал затылок Жомов. – Надо понимать, у вас не только тактических ракет нет, но и какой-нибудь элементарный пулемет, срочно требующий починки, тоже не водится?

Сеня скорчил страшную рожу, но Иван в ответ состроил такую невозмутимую мину, что стал похож на статую Командора, забывшую о том, на хрена она вообще с кладбища в город выбралась. А вот Боэмунд, не понявший из Ваниной речи ни слова, напротив, сделал сочувствующий вид и разочарованно поцокал языком. При этом он не спускал глаз с других крестоносцев, как бы давая им понять, что он, дескать, общается с чужестранцами на равных, поэтому вы (то бишь все остальные рыцари) должны выказывать перстоносцу максимум уважения.

– Значит, если мы не сможем заставить ландскнехтов выйти на бой, то будем сметены в пару секунд, – оставив омоновца в покое, задумчиво проговорил Рабинович, обращаясь ко всем собравшимся сразу. – А если поднимем?

– Со стороны Константинополя к нам движется подкрепление, – проговорил один из рыцарей, то ли Роберт Нормандский, то ли Роберт Фландрский. – Если хотя бы часть рыцарей сможет прорваться к нам, то дело крестового похода не умрет. Мы уже через пару дней сможем вернуться в Антиохию и вновь выбить отсюда сарацин. Вопрос в том, как поднять ландскнехтов? Уговоры на них не действуют, телесные наказания тоже. Да и нечего там уже наказывать. На каждом только кожа да кости остались. А таких людей бить – только палки о них ломать…

– Помню, случай один у меня был, – перебил крестоносца Ричард и, не обращая никакого внимания на сердитое шипение Рабиновича, поднялся со своего места. – Мы тогда городок один осаждали. У меня под началом тысячи три мечей было, а в городке – раз в пять меньше защитников. Однако преодолеть сопротивление осажденных мы никак не могли. У солдат начал падать боевой дух и дисциплина. Я, хоть и наказывал каждого первого, кто под руку попадался, воодушевить свои войска так и не мог. Поэтому мне оставалось только связаться со святым Георгием и попросить его вдохновить моих людей. Мы с Жориком на короткой ноге, поскольку его папа с моим отцом вместе на свадьбе у Девы Марии гуляли. Так вот, святой Георгий лично мне отказать тогда не мог. Он явился по первому требованию и воодушевил солдат тем, что впереди них бросился в бой. Городок мы тогда взяли легко. Вот я у вас и хочу спросить, не имеет ли кто-нибудь знакомых на небесах?

– Вот и позови своего Георгия, – предложил кто-то из толпы. – Пусть спустится с небес и сарацинам жару задаст.

– Не могу, – пожал плечами Ричард. – Во-первых, я тут не командую, а святой Жорик слегка зажрался и ни с кем, кто чином младше бригадного генерала, разговаривать не хочет. Я могу только раз в год с ним общаться, и то только согласно божественной воле. Георгий Победоносец, правда, для меня как для друга детства всегда второй шанс дает. То есть позволяет с ним связываться не один, а два раза в год. И то для этого нужна очень критическая ситуация. Иначе я и единственного раза в год лишусь.

– Ты это все придумал или соврал? – поинтересовался Жомов у своего оруженосца, когда тот закончил говорить и сел на свое место. Однако ответа Ваня так и не дождался, поскольку раньше, чем пятая точка Ричарда коснулась посадочного места, Сеня захохотал.

– Святой Георгий, значит? Здорово! – восхитился он и обвел глазами собравшихся. – Значит, если появится какой-нибудь святой, ваши войска пойдут в атаку?

– Так точно, – согласился с ним Боэмунд. – Да не просто пойдут, а на крыльях помчатся!