Книга Доказательство любви - Кортни Милан

Она потрясенно замерла. В эти первые хрупкие мгновения он был почти готов в испуге отпрянуть от нее. А потом она бросилась в его объятия. К его удивлению, он обнаружил, что холод действительно его покинул. И он не перешел к Лауре. Напротив, ее рыдания сменились редкими всхлипами. Они словно смягчили друг друга, успокоив все постигшие их горести.

Ньютон был посрамлен со своим законом сохранения энергии. Этот вид энергии не сохранялся.

К тому времени, как утихли ее рыдания, он сумел подобрать нужные слова.

– Я учился тому, как управлять счетами, – начал он, – вместо того чтобы учиться быть братом. Пока мне это не очень-то удается, хотя я и стараюсь изо всех сил. Но, Лаура, я люблю тебя с самого того первого мгновения, когда ты схватила меня за волосы. И всегда любил.

Она резко вздохнула. Лаура подняла к нему лицо, ее глаза были влажными, а зрачки слегка расширенными.

– Ну а теперь скажи, – спросил он значительно более веселым тоном. – Твой Алекс любит тебя тоже или он безнадежный идиот?

– Он любит меня, – тихо ответила она. – Но я боюсь, что разлюбит, едва мы поженимся. Он изменится, он…

– Он будет любить тебя только больше. Верь мне.

– Правда? – Она была совсем в этом не уверена.

– Правда! – У него не было слов, чтобы заставить ее улыбнуться, поэтому он легонько щелкнул ее по носу.

И она рассмеялась.

Прошло так много времени с тех пор, когда он смеялся в последний раз. Но, несмотря на все эти годы, он все еще помнил, как это делается. Что он забыл, так это ту легкость, которая заполнила всю его душу при звуках собственного смеха. Он чувствовал себя превосходно.

Почти. В отдаленном уголке его сознания затаилась чернота. Он пытался заглушить эти недостойные радостного момента горькие слова, но они жгли его, тихо шепча в темноте.

«Мужчины уходят». Почему же его так задели последние слова Дженни? Не более, чем он заслуживал. И Лаура, первая из всех окружающих, знала, насколько они правдивы. Он бросал свою сестру, начиная с ее рождения, возвращаясь в имение деда после каждого краткого визита.

Он потерял годы жизни Лауры, полностью углубившись в обязанности и ответственность, налагаемые его титулом. Он, скорее всего, потеряет и Дженни тоже. Его титул поглощал все, что было ему дорого. Но, сжимая в объятиях свою маленькую сестренку, он не мог понять, ради чего все это. И это пугало его больше всего.

* * *

Прошел уже час, как Дженни, дрожа, ожидала своей участи. Потом еще один. Она слишком хорошо представляла себе то холодное порицание, которое Гарет мог обрушить на ее голову. Он сказал ей не вмешиваться. А что она сделала? Вмешалась, и самым худшим из доступных способов.

Ее страхи постепенно уступили место гневу. Шансы Дженни сокращались по мере того, как таяли монеты в ее кошельке.

Сумма, которую украл мистер Севин, несомненно, представлялась ничтожной для Гарета. Но для нее эти деньги были не просто монеты. Это была независимость. Без нее она теряла право претендовать на то, что Гарет был ее любовником, равным ей, а не превосходящим во всем могущественным лордом Блейкли. Если она согласится принять от него деньги, он превратится всего лишь еще в одного клиента, человека, которого она обязана удовлетворять, расплачиваясь своими чувствами за его щедрость.

За двенадцать лет магической карьеры Дженни тяжесть чуждого ей облика мадам Эсмеральды давила на нее, действуя удушающе. Она тщательно продумывала таинственную и мистическую ложь, которую та произносила. Она прислушивалась к малейшему страху своих клиентов и, заслоняясь словно ширмой чужой личиной, успокаивала их лживыми уверениями, которые они хотели услышать. В этой жизни не было места Дженни Кибл.

Неделя свободы от этих нелепых ограничений убедила ее, что она никогда не втиснет себя снова в этот давящий, несмотря на широкие юбки, образ. И точно так же она отказалась от идеи умолять Гарета сменить гнев на милость, одарив ее своим благорасположением. Она уже прожила эту жизнь. Она не хотела повторений.

Постепенно ее чувства достигли точки кипения. Да как он мог, после всего, что между ними было? Как он мог презрительно воротить от нее нос за то, что посоветовала его сестре быть сильной? Как мог он дать Дженни почувствовать, что она ничтожнее муравья? Она была ему равной – или, по крайней мере, стремилась быть.

Даже если она не взяла его монеты, она больше не могла себе лгать. Его ровня? Да она сама не ведет себя так, будто она ему ровня. Она сидит здесь, ожидая, что он вынесет, наконец, свой суровый приговор ее поведению. И так было всегда, с того самого момента, когда он появился у нее в ту судьбоносную ночь. Это он решает, прийти к ней или нет. Он не ждет приглашения и, естественно, не гарантирует ей привилегий ответного визита.

Что-то щелкнуло у нее внутри. Она не могла ничего поделать с мистером Севином. Она была не властна остаться в Лондоне после того, как закончатся ее деньги.

Но будь она проклята, если позволит и дальше продолжаться этому ужасному неравенству.

Дженни натянула свои видавшие виды полуботинки и захлопнула дверь. Ветер спутал ей волосы и взметнул ее юбки. Она выглядела как пугало. Однако к тому времени, когда Дженни достигла мрачного каменного здания, которое Гарет называл домом, ее гнев не утих. Она бросила взгляд на вход для прислуги и вскинула подбородок с притворной бравадой. Она поднялась по роскошной лестнице, ведущей к парадному подъезду, взяла бронзовую колотушку и резко постучала.

Дверь распахнулась. Дворецкий взглянул на нее, и его лицо застыло, подтверждая, что он ее узнал. Он вытянулся и, задрав нос, окинул взглядом ее поблекшее голубое платье.

– Скажите лорду Блейкли, что мисс Дженни Кибл желает его увидеть.

Он протянул ей серебряный поднос.

– У вас есть визитная карточка?

– Нет, но у вас есть голос. Передайте ему.

– Я сожалею, мисс Кибл. Милорда нет дома. – Его голос звучал уныло.

– О, какая жалость. Но его сиятельство специально отметил, что будет дома в этот час.

– Он собирается его покинуть.

– Превосходно. Тогда я присяду здесь на крыльце и подожду.

Глаза преданного слуги сузились.

– Хотя он может и задержать свой отъезд. Возможно, даже часа на два.

Дженни улыбнулась ему ангельской улыбкой.

– А не рассердится ли он тогда, если узнает, что вы заставили меня прождать здесь все это время? Может, вам лучше подняться и спросить его?

Дворецкий косо посмотрел на нее и закрыл дверь. Возможно, чтобы позвать подмогу и выкинуть ее вон? Может, для того, чтобы спросить своего всемогущего лорда Блейкли, как поступить с докучливой женщиной, занявшей оборону внизу. Дженни ждала.

Прошло не больше минуты, как дверь отворилась снова.