Книга Доказательство любви - Кортни Милан

– Пойдемте, Лаура, – сказал Гарет. – Достаточно этих вопросов. Я лучше отвезу вас домой.

Если он собирался ненавидеть ее, решила Дженни, она даст ему для этого настоящий повод.

– Нет, Лаура, – возразила она. Ее собственный голос казался ей более глубоким, и, возможно, более таинственным, чем он был на самом деле. Так, будто она снова примерила на себя личину мадам Эсмеральды. Но это не так. В этот раз говорила именно Дженни Кибл. – Послушайте меня. – Она понизила голос, и Лаура наклонилась поближе. – И забудьте пока о нем. Никогда не совершайте ошибки, поверив, что как женщина вы должны подчиняться мужским правилам: что если ваш муж бьет вас, то у вас есть только два выхода – либо подчиниться, либо найти мужчину, который бы вступился за вас. Потому что, когда наступит такой момент, и он поднимет на вас руку, рядом не будет другого мужчины, чтобы вас защитить. Ни сразу, ни, возможно, и через несколько дней. Мужчины уходят. Это их природа. И если такое с вами случится, вы спасете себя сами.

– Однако по закону…

– Черт с ним, с законом. Если вы знаете, что хотите, вы придумаете, как того добиться. Касается это отношений с людьми или нет. И никакой муж, или брат, или… – она украдкой бросила взгляд на Гарета, который с каменным выражением лица наблюдал за происходящим, – или любовник никогда вас не остановят. Поверьте мне, это правда.

– Вы же сказали мне, что не можете увидеть будущее.

– Да, не могу. Но я вижу настоящее. – Дженни положила руку на плечо молодой женщины. – То, что вы сделали, – пришли ко мне сегодня и задали все эти вопросы, – было очень храбрым поступком. Храбрость значит гораздо больше, чем физическая сила. Помните об этом. Сегодня я увидела сильную женщину.

Лаура покраснела.

– Я не знаю…

– Возможно, ваш брат сумеет защитить вас. Но если вам что-нибудь понадобится, вы защитите себя сами.

Руки Лауры сжались.

– Достаточно, – наконец произнес Гарет. Его зубы были плотно сжаты. Он не смотрел на Дженни – он даже не смотрел на свою сестру. – Более чем достаточно. Пойдемте, Лаура.

– Блейкли, – попыталась объясниться мисс Эдмонтон, – я только хотела…

Гарет вздохнул.

– Вы выскажете все ваши «только» по дороге домой.

И, не оглядываясь, он вышел из комнаты.

Глава 17

Лучшее, что смог сделать Гарет для своей сестры, – нанять кеб. Сиденья там были липкими и заляпанными – Гарет старался не думать чем. Внутри пахло уксусом и плесенью. Он подстелил на сиденье свой носовой платок, тончайший барьер между Лаурой и окружающим миром.

Тонкая белая материя не спасала. Лаура была такой трепетной и невинной. Она боялась замужества. Он ощущал груз ее страха на своих плечах.

– Блейкли, – взволнованно спросила она. – Вы на меня сердитесь?

Сердиться на нее? Гарет не знал, что ответить. Он был сердит на себя. Он устроил женитьбу и нашел жениха. Он лишь грубо проинформировал ее, что этот джентльмен подойдет, но в глубине его сердца были сомнения.

У него всегда остались бы сомнения, независимо от того, кем бы ни был этот мужчина, поэтому он молча проглотил все возражения. Ни один человек на земле не будет достаточно хорош для Лауры.

Он обратился к ней:

– Я помню, когда ты родилась. Я был в Харроу, конечно, и жил с дедом в то время. Я не видел тебя, пока тебе не исполнилось шести месяцев. А ты схватила рукой мои волосы и улыбнулась.

– Мне больше не шесть месяцев.

– Да, – сказал Гарет. – И ты больше не дергаешь меня за волосы.

Его голос звучал холодно даже для него самого. Он, сутулясь, сидел на жестких подушках наемного экипажа.

– Она не виновата, – горячо попыталась убедить его Лаура. – Мисс Кибл. Она сказала, что вы не будете рады, если я поговорю с ней. Но я настояла. Я была так испугана, и мне не с кем было поговорить, и…

– Лаура. – Гарет слышал себя со стороны. В его голосе звучал лед. Стальные путы словно сдавили грудь. Но он не знал, как можно это изменить. Когда дело касалось Лауры, ему не удавалось быть мягким и сердечным. – У тебя есть я.

Она сидела тихо. Слишком тихо. Когда он посмотрел на нее, ее ресницы были влажными. Гарет крепко выругался про себя.

– У меня есть ты? – возразила она дрожащим голосом, не заметив, что впервые в жизни назвала его на ты. – Разве? Каждый раз, когда я пыталась завести разговор, ты отмахивался от меня. Ты произносил одно из этих своих ужасных замечаний. Я чувствовала себя так глупо.

Господи. У него не было ни малейшей идеи, как поступить. Она напугана, она вся дрожит. И весь ужас заключался в том, что она боялась его.

Когда его мать снова вышла замуж, время его с ней общения ограничилось парой дней, случавшихся в перерыве между школьными семестрами. Обучение науке быть лордом Блейкли в имении деда занимало летние месяцы. Лаура окружала его трепетным вниманием и почтением в те редкие дни, когда он появлялся в их доме. Но она почитала его как ветхозаветного Бога, который может покарать ее при первых же признаках предательства.

– А теперь, – сердито глотая слезы, произнесла Лаура, – ты собираешься разорвать помолвку?

– Как я это сделаю? Я подписал соглашение, у меня нет никакой законной власти над тобой.

– Ты можешь убедить папу.

Та часть его души, что рвалась окружить ее неистовой, ревностной защитой, возликовала при этих словах. Раз она так боится замужества, будет лучше, если она не выйдет замуж за этого человека. Он осторожно завел об этом речь:

– А столь ли уж важно выходить за него замуж?

– Совсем не важно. – Она подняла голову. – Я п-просто люблю его, вот и все.

– Ох. – Это все, что Гарет был в состоянии вымолвить. Он ожидал от нее перечисления глупых, непоследовательных возражений относительно брачной церемонии. Он был слишком потрясен, чтобы предпринять что-либо, кроме как опять повторить: – Ох.

– И в этом заключается основная проблема. – Она залилась слезами. – Я люблю тебя, и это не принесло мне еще ни капли хорошего. Я никогда не стану достаточно хороша.

Только что он думал, что не в силах произнести ни слова. Теперь слова покинули его полностью. Разумным представлялось промолчать, не прерывая тишины, доставить ее домой в надежде, что она выплачется в подушку в своей комнате. Но она была сейчас здесь и тихо всхлипывала, уткнувшись лицом в пышные юбки. И он так часто уходил, оставляя ее при мысли, что она недостаточно хороша.

Прикосновение передается как электрический импульс.

Гарет проглотил страх и неловкость. Он словно сжал их в тугой комок у себя в груди. А потом он сделал нечто, чего никогда не делал до этого. Он пересек тесную кабину наемного экипажа и присел подле своей сестры. И обнял ее.