Книга Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов

В американском университете дело еще усугублялось большой текучестью кадров. Только специалист мало-мальски осваивал работу на нашем спектрометре, как у него заканчивался контракт, и он с легким сердцем все бросал на полуслове.

В конце концов все свелось к тому, что каждый наш новый прибор сопровождался нашими же специалистами. Для молодежи такой вариант был чрезвычайно привлекательным. Вскоре многие наши молодые сотрудники стали вести кочевой образ жизни, а значительная часть бывших студентов и аспирантов и вовсе перебралась за рубеж. Это имело и положительную сторону, так как нам было полезно иметь по всему миру своих людей, поскольку они являлись проводниками нашего научного подхода и потенциальными заказчиками.

Потребность в постоянном притоке студентов стимулировала нас к преподавательской деятельности. Сначала я, а потом и Волков стали читать лекции на физическом факультете МГУ.

В своем первом спецкурсе я попытался в течение одного семестра изложить студентам все, что сам узнал о субмиллиметровых волнах за двадцать лет работы. Во время лекций мне казалось, что аудитория вполне воспринимает предлагаемый материал. Прозрение пришло на зачете. У половины студентов вообще не удалось обнаружить следов прослушанного курса. Отчасти это было связано и с тем печальным обстоятельством, что уровень подготовки студентов за последние годы существенно снизился. В группе было всего несколько человек, способных хоть как-то поддержать разговор по сути обсуждаемых явлений. Все остальные в качестве причины, оправдывающей столь слабую подготовку, выставляли свою занятость побочными работами. Зачеты, экзамены, а тем более лекции для них были явно бременем, отрывающим от важных дел. Вместе с тем престижный диплом МГУ иметь хотелось. Уверенность этих молодых людей в том, что в силу своей занятости я капитулирую в любом случае, была просто поразительной, но, в конечном счете, они оказывались правы, хотя правота эта стоила им пяти – семи попыток. Больше я не выдерживал.

Я весьма сожалею, что не записывал наиболее «выдающиеся» ответы своих подопечных. Наверное, они бы украсили мое повествование не хуже приведенных выше «перлов», выдаваемых внуками. Для примера приведу лишь пару особенно запомнившихся экзаменационных моментов.

Есть несколько вопросов, которые традиционно задают на экзаменах студентам и аспирантам. На первый взгляд, они выглядят подкупающе простыми, но позволяют сразу оценить глубину и уровень знаний. В физике твердого тела один из подобных вопросов звучит так:

– Как отличить кусок металла от куска полупроводника? Традиционно неверный ответ выглядит не менее лаконично:

– Металл проводит ток в обе стороны, а полупроводник в одну.

Тут сразу открывается возможность для продолжения дискуссии. Для начала целесообразно как бы одобрительно кивнуть головой или, что еще лучше, взять в руки зачетку, а затем уже вроде напоследок поинтересоваться:

– В какую?

Уловив признаки одобрения и предчувствуя близкий успех, студент никогда не сдаст «завоеванный плацдарм». С другой стороны, указать в какую сторону потечет ток, совершенно невозможно, ибо ни одно из направлений ничем не выделено. Вот тут и наступает «момент истины». Экзаменуемый начинает говорить все, что приходит в голову. Если запастись терпением и слушать, не перебивая, то уже через пару минут перед вами полностью откроются закрома накопленных знаний, и можно будет безошибочно оценить его не только в рамках спецкурса, но и как будущего ученого.

Встречались, правда, и другие продолжения.

– Чтобы отличить, нужно пропустить через них ток.

– Ну и?..

– В полупроводнике появятся дырки.

Это тоже многообещающий дебют. Важно опять же не спугнуть и точно выбрать одобряющую интонацию уточняющего вопроса:

– Так… и как их можно зарегистрировать?

– Ну… по-разному…

– Они большие или маленькие? Палец, к примеру, в них можно просунуть?

– Нет, палец нельзя. Их только в микроскоп можно увидеть.

– Ну, хорошо (беру в руки зачетку). А если ток выключить, что будет с дырками?

– Они потом исчезнут.

– Как исчезнут? Исчезнуть может то, что есть. Но как может исчезнуть дырка – то, чего нет?

Это в дискуссии переломный момент. Дальше надо только слушать.

В каждой группе на физфаке бывает две-три девушки. Своими знаниями они редко выделяются в лучшую сторону. Существует два основных варианта их поведения на экзамене. Одни чувствуют себя очень уверенно и считают, что сам факт прихода уже является достаточным основанием для хорошей оценки. Какие-то еще вопросы их как бы даже обижают. Вторая категория, напротив, впадает на экзамене в полуобморочное состояние.

Одну из студенток первого типа я попросил, по неосторожности, разложить экспоненту в ряд.

– Да вы что? – возмутилась она настолько искренне, что мне сделалось как-то не по себе, и я даже растерялся:

– А что я такого сказал?

– Мы же это проходили на первом курсе. Что же я, пять лет должна все помнить?

Вернемся, однако, в институт. Авторитет нашей лаборатории как международного научного центра между тем возрастал год от года. Проекты, с которыми к нам обращались, становились все более разнообразными, и реализовывать их силами чисто научного коллектива стало весьма затруднительно. Было принято решение привлечь в лабораторию хотя бы парочку мастеров-рукоделов.

По первому объявлению в газете «Из рук в руки», приглашавшему «в научный коллектив для неспешной работы квалифицированного токаря», к нам обратилось около сотни человек, большая часть из которых вообще не удовлетворяла нашим запросам. Звонили экономисты, переводчики, конструкторы и учителя. Обратился даже один дипломат. Самыми активными оказались отставные офицеры. Такой шквал жаждущих найти работу явился ярким свидетельством отчаянного положения дел в обществе. Люди были просто брошены на произвол судьбы.

Токарей откликнулось только двое. Один проработал у нас недолго, а второй прижился и, когда мы заваливали его срочными заказами, всегда усмехался, вспоминая объявление о «неспешной работе».

Среди обратившихся по объявлению встречались очень любопытные личности. Одним их первых пришел на собеседование бравый подполковник. Здороваясь, он примерно на минуту задерживал руку и пристально вглядывался в глаза, после чего излагал диагноз. Мне он сообщил, что в организме есть внутренние проблемы, но они решаемы. Организм Волкова получил значительно более высокую оценку. Наши производственные задачи были ему так же ясны и понятны с первого взгляда. Мы были потрясены и взволнованы. Удовлетворившись произведенным впечатлением, подполковник покинул нас, как оказалось, насовсем.

Не менее оригинальным оказался и самый настоящий умелец, откликнувшийся на наш призыв. Это был, напротив, сдержанный человек. Осмотрев нашу технику, он без обиняков заявил, что наши задачи не соответствуют уровню его мастерства. В доказательство он достал из портфеля крошечную машинку, сделанную им по заказу Святослава Федорова (но неоплаченную) и предназначенную для вырезания помутневшей роговицы на зрачке. Испытывать ее мы не стали, постольку она и без того производила достаточное впечатление.