Книга Арабская жена - Таня Валько

— Не переживай, все отлично. — Совершенно счастливая, я располагаюсь в ее машине. — Спасибо, что заехала за мной!

— Да ты что? Как же иначе? — энергично возражает она. — Кто-то ведь должен показать тебе, как здесь надо жить, чтобы ты осознала, что даже в этой стране можно быть счастливой.

— Ох, не знаю…

— Самое главное — чтобы муж тебя любил, а проблемы — они есть везде. К сожалению, именно нам всегда приходится их решать. Или же старательно их избегать.

— Порой это не в нашей власти, — сетую я. — Есть много вещей, которые мы вряд ли можем изменить.

— Не нравится мне твое настроение, — беспокоится Бася. — Долго ты тут не выдержишь, если у тебя уже в самом начале такие мысли.

Мы умолкаем, и какое-то время я наблюдаю за всей той акробатикой, которую Баська устраивает на проезжей части. Это не езда, а какой-то кошмар!

— Куда прешься, осел?! — по-арабски кричит она подрезавшему ее водителю. — Тупица, тебе кто вообще права выдал? Слепой хахаль твоей матушки, не иначе!

Она жмет на газ, и машина, подпрыгивая, несется вперед, а я вся сжимаюсь, судорожно держась за наддверную ручку. Меня бы нисколько не удивило, если бы через минуту мы услышали звон разбитых фар, — но нет, Бася мастер вождения, она в совершенстве овладела секретами здешней сумасшедшей, безудержной езды. Она резко тормозит, авто останавливается буквально в миллиметрах от бампера машины, едущей перед нами. Похоже, тот водитель наложил от страха полные штаны! Бася заливается шальным смехом, силюсь засмеяться и я, хотя, честно говоря, у меня со страху перехватывает дыхание.

Мы въезжаем в старый традиционный арабский район: узкие улочки, низенькие квадратные домики из песчаника, у которых дни напролет просиживают старики и играют маленькие дети. Вокруг гам, зазывные крики торговцев, дурманящий запах выпечки. А царит над всем аромат свежепрокаленных кофейных зерен. «Боже мой, как она тут живет?! А я еще жалуюсь…» — думаю я, оглядывая все вокруг округлившимися от удивления глазами.

— Что, тебя никогда не тянуло в такие места? — с легким пренебрежением спрашивает Бася. — Запретная зона, да? — продолжает она, не скрывая иронии. — А ведь это Гурджи, старая часть города. Она расположена исключительно близко к нынешнему центру, а цены на землю здесь не слишком накручены. Здесь родился мой муж, здесь живут все его родственники. Надо всегда изучать весь город, а не только избранные элитные районы. По-моему, тут даже интереснее, ощущается подлинный дух Востока.

— Если уж меня куда-то возили, то все больше в центр, в шикарные рестораны, в места, о которых потом можно с гордостью рассказывать…

— А я горжусь именно этим районом и его жителями. Они честные, дружелюбные и искренние. Они помнят добро, которое я для них делала, и ценят меня за это. Я для них уже своя.

Ну, я-то предпочла бы здесь не осваиваться, это ведь настоящие трущобы, но Басе этого, конечно же, не скажу.

Перед бампером все время туда-сюда снуют пешеходы, и из-за этого машина едва-едва продвигается вперед. Наконец мы въезжаем на довольно большую квадратную площадку: здесь даже растет несколько деревьев, а кто-то оборудовал миниатюрное футбольное поле. Дома вокруг уже выглядят побогаче — они здесь почти такие же, как и в фешенебельных центральных районах. Впечатляющий контраст.

— Вот мы и приехали, — говорит Бася, заметно недовольная моей глупой снобистской реакцией.

Она останавливает машину, вынимает из багажника какие-то пакеты, подходит к массивным деревянным воротам самой большой — трехэтажной — виллы и кричит во все горло:

— Марыся! Мары-ы-ыся-а-а! Давай, поднимай свой ленивый костлявый зад!

Окно на втором этаже с треском открывается, и в нем показывается продолговатое лицо юной арабки.

— Мама, я уже бегу! — недовольно отвечает она и исчезает из поля зрения.

— Моя дочурка. Старшая. Родилась еще в Польше, — поясняет мне Бася. — Ты снова изумлена, да? Думала, это местная красавица? — иронизирует она. — А Марыся — вылитый папочка. Кто нас не знает, отродясь не поверит, что она дочка белокожей блондинки с Поморья.

Тут двери открываются. У косяка стоит высокая худощавая длинноногая девица, одетая в коротенькие розовые джинсовые шорты и топик на шлейках. Кожа у нее смуглая, в иссиня-черных волосах видны отдельные бордовые прядки.

— Помоги мне, черт возьми, ты же знаешь, мне нельзя поднимать тяжести, — шипит в ее сторону Бася. — Заходи, Дорота, не стесняйся. Сразу же прошу прощения за бардак — имея троих детей, трудно содержать дом в идеальном порядке, а денег на слуг у нас нет.

Переступив порог, я чувствую себя так, словно оказалась в какой-то эксклюзивной резиденции в Польше. Весь первый этаж занимает огромная гостиная, обставленная мебелью производства наших родных заводов с берегов Вислы: никаких тебе восточных украшений, позолоты, никакой броской безвкусицы.

— Вот здорово! Как ты достала эту мебель? — Я не могу опомниться от удивления и восхищения.

— Связи есть, — отвечает Бася с гордым выражением лица. — Видишь ли, я здесь уже двенадцать лет, у меня было время завязать кое-какие знакомства. Все это я купила у польских фирм — когда-то, еще при коммунизме, их тут было полным-полно. Потом они или закрывались, или — если выдерживали конкуренцию — модернизировались и сбывали свою продукцию тотчас же. Надо было только знать, где и когда будет распродажа, иметь под рукой деньги и грузовик. За все эти годы здесь побывало более сотни тысяч поляков.

— Ничего себе!

— Но сейчас осталась только горстка. Европейский рынок безопаснее ливийского, к тому же Европа ближе.

— Да, как же далеко мы от дома, — грустно вздыхаю я.

— Но ведь можно жить с мыслью, что наш дом здесь. — Бася треплет меня по руке, желая утешить. — Марыся, как там чай? И давай сюда творожную запеканку, я ее специально испекла.

— Прекрасно, а я не умею.

— Захочешь — заказывай у меня. Она печется за несколько минут. Никаких проблем.

И мы, две польки, за тысячи километров от родины сидим и пьем вкусный чай с лимоном, закусывая домашней выпечкой. Совсем как дома, вот только…

— Уверяю тебя, Доротка, нужно всего-навсего привыкнуть и найти свое место. Мне тоже было нелегко, а поначалу вообще ужасно…

И она начинает рассказ о своей жизни — необыкновенную историю девчонки из бедной деревушки, расположенной у балтийского побережья. Мать Баси была слабого здоровья и вечно жаловалась, а отец-пьяница исчез в неизвестном направлении, когда дочка была еще совсем малюткой. Бася понимала, что ее единственный шанс пробиться в жизни — это учеба. Уже в начальных классах она подолгу корпела над учебниками, и это принесло свои плоды: табель с отличием, средняя оценка — пять баллов. Для учебы в лицее Басе пришлось уехать в городок покрупнее, и она знала: это лишь начало пути. Мать сетовала, оставшись без дополнительных рук в хозяйстве, но Басю всегда поддерживала тетка, всего на несколько лет старше своей племянницы.