Книга Тень Большого брата над Москвой - Сергей Комков

Но Катюша только весело рассмеялась.

— Виктор Петрович! Неужели вы думаете, что мы проехали столько верст, чтобы делать съемки в коридоре? Наше начальство обо всем договорилось. И мы получили официальное разрешение, аж, из самих Чебоксар! Так что, судья — в курсе. Хотя, мне кажется, кое-кто пытался в руководстве администрации президента республики возражать. Но мы — слишком солидная телекомпания, чтобы нам отказывать. Тем более что процесс открытый. И поводов его закрывать от прессы, как я понимаю, нет. — И Катюша зашагала следом за ребятами в зал.

А Воронцов и еще несколько человек, видимо, приглашенных в качестве свидетелей, остались в холле.

Время шло, а двери в зал все так же оставались наглухо закрытыми. Лишь изредка оттуда доносились приглушенные голоса и раздавались неясные звуки.

Прошло не менее получаса, когда дверь в зал приоткрылась и выглянувший наружу судебный пристав произнес:

— Воронцов! Виктор Петрович! Есть тут такой?.. Проходите. Вы приглашаетесь в зал судебных заседаний!..

Из большого окна, располагающегося прямо напротив входной двери, в лицо ударил яркий солнечный свет. После сумрачного освещения в холле профессору показалось, что его осветили яркими прожекторами софитов. Поэтому некоторое время он стоял, пытаясь адаптироваться к новой обстановке.

Между тем, судья, которого он сразу не рассмотрел в ярком солнечном свете, еще раз громко повторил его фамилию, имя и отчество. После чего кивнул в сторону одного из адвокатов.

— Попрошу вас еще раз ознакомить суд с вашим ходатайством…

Виктор Петрович, уже начав понемногу привыкать к яркому свету, повернулся к адвокатскому столику. И лишь теперь заметил сразу за столом, где расположились все пять адвокатов, высокую, до самого потолка, решетку, внутри которой сидел человек.

Это, конечно же, был Шумов.

Виктор Петрович видел его впервые. И первое, на что он обратил внимание, были глаза подсудимого.

В них не было ни злобы, ни страха, ни раскаяния. В них была невероятная усталость и спокойствие. Он сосредоточил свой взгляд в одной точке, где-то прямо перед собой. И лишь изредка переводил его то на битком заполненный зал, то на молоденькую девушку-прокурора с противоположной стороны, то на судью.

Несмотря на его внешнее спокойствие, Воронцов увидел в его взгляде и некоторую обреченность. Этот человек всем своим видом показывал, что он прекрасно понимает, что здесь происходит, и не строит никаких лишних иллюзий.

Все это пронеслось в мозгу профессора, пока адвокат зачитывал текст ходатайства о приглашении в процесс эксперта Государственной Думы Воронцова в качестве специалиста.

После того, как тот закончил чтение, судья сделал небольшую паузу и кивнул в сторону прокурора:

— Есть ли возражения у обвинения?

— Да, ваша честь! — тут же вскочила с места девушка в строгом прокурорском мундире с несколькими маленькими звездочками на погонах. — Мы не видим основания для участия в данном процессе каких-либо специалистов. Тем более что прокуратура республики уже давала письменный ответ по запросу из Государственной Думы по данному уголовному делу. У нас в республике достаточно своих квалифицированных специалистов. Поэтому, в крайнем случае, если суд сочтет нужным, мы можем пригласить специалиста по социально-правовым вопросам из Законодательного Собрания республики. — Она села на место и обиженно поджала губы.

Слегка кивнув в ее сторону, судья обратился теперь к подсудимому:

— Есть ли у вас возражения против участия в судебном разбирательстве эксперта Государственной Думы профессора Воронцова Виктора Петровича в качестве специалиста?

Шумов, словно очнувшись от каких-то своих мыслей, привстал со скамьи и только несколько раз отрицательно покачал головой.

— Понятно. А у вас, господин эксперт? — он обратился к Воронцову. — Готовы ли вы принять участие в судебном процессе в качестве приглашенного судом специалиста по социально-правовым вопросам?

Увидев его положительную реакцию на свой вопрос, судья опустил глаза вниз и некоторое время посидел в задумчивости. Затем громко и внятно произнес:

— Суд, посовещавшись на месте, постановил: пригласить для участия в судебном процессе по делу Шумова Алексея Александровича эксперта Государственной Думы Российской Федерации Воронцова Виктора Петровича в качестве специалиста по социально-правовым вопросам.

Эта фраза о том, что суд «посовещался на месте», всегда приводила Виктора Петровича в некоторое умиление. Потому что суды первой инстанции у нас давно уже состояли из единоличных представителей судейской корпорации. И совещаться им кроме, как со своей собственной совестью, было, собственно говоря, не с кем. Но о наличие этой самой совести очень часто были очень большие сомнения. Поэтому сегодняшнее столь успешное «совещание» судьи Воронцов воспринял как добрый знак.

Вызывало не меньшее отторжение у профессора и обращение «Ваша честь!» Поскольку с ней, так же, как и с совестью, у наших служителей Фемиды тоже были явные проблемы. Поэтому Виктор Петрович всегда предпочитал более умеренное обращение. Что-то типа «Уважаемый суд!» Хотя особо большого уважения к суду он тоже порой не испытывал. Но, таковы были правила игры. И не учитывать их было невозможно.

Все время, пока он излагал суду суть своей позиции по делу, девушка-прокурор возмущенно ковыряла ручкой у себя в блокноте. И Воронцову показалось, что она разобрала весь блокнот на отдельные листочки и теперь беспорядочно перемешивает их по столу.

В то же время, как невольно отметил для себя профессор, довольно молодой судья слушал его с большой заинтересованностью и время от времени делал какие-то пометки в своей рабочей тетради.

Адвокаты вели себя спокойно. То и дело друг с другом что-то вполголоса обсуждая.

Иногда, по ходу доклада Воронцова, Шумов протягивал руку из-за решетки и касался плеча Людмилы Викторовны, видимо, задавая ей короткие вопросы. На что та быстро и довольно эмоционально отвечала, пытаясь говорить как можно тише, но так, чтобы подзащитный ее полностью расслышал.

По залу время от времени прокатывался легкий рокот. Особенно в том месте, когда Воронцов начал рассказывать о процессе ликвидации в России сельских школ и о действиях бывшего главы района Шумова, который не дал довести до закрытия школу в селе Большое Шигаево.

Завершил свою речь Воронцов словами, ставшими неожиданными как для суда, так, по всей вероятности, и для самого подсудимого.

Закрыв свою объемистую справку, Виктор Петрович некоторое время постоял в раздумье и вдруг совершенно отчетливо произнес:

— У нас, в России, всегда было так: или грудь в крестах или голова в кустах! Сначала мы людей судим, а потом признаем, что они-то и есть истинные радетели за народное благо! Только прозрение это приходит слишком поздно! При жизни у нас, к большому сожалению, зачастую награды получают подонки и подлецы. А настоящие герои идут на Голгофу. Не пора ли нам поменять эту страшную традицию? Не могу сказать с полной уверенностью, что бывший глава вашего района Алексей Шумов — герой. Я его слишком мало знаю. Но людей судят не по словам, а по делам. И то, что порадеть за его судьбу пришли сегодня многие его односельчане, говорит о том, что он сделал для них что-то весьма важное. А это много стоит. Но только за одно то, что он сделал для ребятишек из спасенной им школы и из спасенных им детских садиков, Шумова сегодня надо не судить, а представлять к государственной награде. И, я думаю, что эту награду он когда-нибудь получит. — Виктор Петрович обернулся вполоборота к залу и слегка прихлопнул рукой по своим бумагам. — Это я вам говорю, как приглашенный в суд специалист! Как эксперт высшего законодательного собрания страны! И, наконец, как гражданин этого государства! А посему считаю, что осуждение Шумова по перечисленным в деле статьям будет серьезной социальной и политической ошибкой!