Книга Мужей много не бывает - Адель Паркс

Как получилось, что я до сих пор Белинда Макдоннел? Почему, вопреки моим надеждам, дизайнерская одежда не в силах защитить меня, подобно рыцарским доспехам?

Я не готова ответить на эти вопросы сейчас и, быть может, не буду готова к этому никогда. Но я также не собираюсь позволять этому самодовольному всезнайке бармену высказывать свои суждения обо мне, не проинформировав его об обстоятельствах моего вступления в законный брак.

— На самом деле я обрела статус замужней женщины в стенах бюро записи актов гражданского состояния в Абердине. Это в Шотландии, — любезно уточняю я. — На мне были джинсы «Ливайс», приобретенные в магазине подержанной одежды. Они были мне длинны, поэтому их приходилось подворачивать — в то время это было очень модно. Я была обута в ботинки «Док Мартенс» с тартановыми шнурками. Но стилю рабочего наряда я следовала не полностью, потому что на мне была голубая женская блуза, полупрозрачная, очень красивая и раньше принадлежавшая моей матери. — Эта блуза вообще была одна из немногих красивых вещей, что у нее были. — В руках я несла несколько гвоздик, за относительно большие деньги купленных у уличного торговца цветами. По общечеловеческим меркам, их нельзя даже назвать букетом — действительно просто несколько гвоздик. Свидетелей мы позвали с улицы. Женщина шла на прием к дантисту. Она уверила нас, что не расстроится, если даже несколько опоздает на экзекуцию. На вид ей можно было дать лет сорок. Она сказала, что не любит ходить к зубному врачу, и в последние годы ей нечасто удается побывать на свадьбе. Вторым свидетелем был мужчина лет тридцати. У него не было работы, и он без дела слонялся по улице. Вся процедура заняла около десяти минут. Затем мы обменялись со свидетелями адресами и следующую пару лет посылали им открытки на Рождество. Наш торжественный свадебный обед состоялся в закусочной «Пицца-Хат». Тогда у них уже был салатный шведский стол. Так как мы учились в университете, такие мелочи были для нас важны. Еще мы ели тягучий тоффи-пудинг. Мы было девятнадцать лет, и я была влюблена по уши.

Невзирая на продолжительность моей речи, бармен воспринимает ее с искренним восторгом. Он улыбается широчайшей улыбкой, наполняет бренди еще два стакана и двигает их ко мне.

— Ничего себе! Отличная история, леди. Вы вернули мне веру в чистую и непорочную любовь. Это просто здорово, что вы двое до сих пор вместе. Эти два — за мой счет. — Он удаляется к другому концу стойки и принимается протирать стаканы.

Я нахожусь в полной растерянности до тех пор, пока не обнаруживаю, что у меня на талии лежит чья-то рука. Я оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с улыбающимся Стиви.

— Ой, слава богу, это ты, — говорю я. Меня окатывает болезненная волна облегчения, и я чуть не теряю сознание. — Я испугалась, что это Фил меня выследил и что он все слышал.

— Я тебя не выслеживал. Мне не хотелось спать, поэтому я решил погулять по саду. Я и не думал тебя искать. — Его горячность заставляет меня усомниться в том, что он говорит правду. — Отличная история.

Я краснею.

— Слегка увлеклась. — Я прокручиваю в голове все, что только что сказала бармену. То, что Стиви подслушал, как я в подробностях описываю день нашей с ним свадьбы, слегка унизительно. Ранее я притворялась, будто едва помню его. И, как бы с целью еще усилить мое смущение, Стиви по-прежнему обнимает меня за талию.

Легко проникая сквозь тонкую ткань платья, его прикосновение заставляет меня трепетать. В надежде унять дрожь, я делаю большой глоток бренди.

— Этот парень нападал на людей, вступающих в брак под влиянием момента. Мне показалось, что будет неправильно позволить ему остаться при мнении, что все такие браки — несусветная глупость и что все они заканчиваются плохо.

— А! Но ты ведь думаешь, что наш брак был несусветной глупостью и что он закончился плохо.

— Я никогда такого не говорила.

Стиви не собирается так просто отвязываться.

— Значит, пусть думает, что мы и теперь, по прошествии десяти с лишним лет, состоим в счастливом браке?

Я пожимаю плечами, понимая, что снова не была до конца честной — даже в той ситуации, когда лгать было не обязательно. Горькая пилюля, принимая во внимание тот факт, что моя речь задумывалась как краткий эксперимент, призванный доказать, что я еще способна на проявление искренности.

— Я не успела рассказать всю историю. Концовка всегда зависит от того, на какой странице ты закрыл книгу, — небрежным тоном говорю я, затем ловко меняю тему: — Ты снял свой костюм Элвиса.

— Да. Костюмы предоставлены на время проведения конкурса компанией, которая их производит, — она является одним из спонсоров. Потом организаторы будут обязаны их вернуть, причем в идеальном состоянии. По-хорошему, мне вообще не следовало сегодня выходить, не переодевшись в обычную одежду. Если бы я что-нибудь пролил на костюм, это была бы катастрофа.

— А почему ты в таком случае не снял костюм сразу после фотосессии?

— Я подумал, Лауре понравится шумиха, которая из-за него поднимается.

Я хмыкаю.

— Мне кажется, все эти стада, стаи и косяки твоих поклонниц доставили Лауре немало неприятных минут. — Мне уж точно. — Это тебе нравится быть в центре внимания, так что не кивай на Лауру.

— Ничего подобного. В отличие от тебя Лаура понимает мое увлечение копированием Элвиса. И принимает его. Лаура любит меня таким, каков я есть. Ей все равно, двойник ли я Элвиса или школьный учитель, жестянщик или портной, солдат или моряк.

Я прекрасно улавливаю критику в свой адрес и решаю не развивать тему, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Прихватив с собой бренди, мы идем к металлическому столику на двоих. Не говоря друг другу ни слова, мы выбираем тактически верную позицию, удалившись на максимальное расстояние от немногих оставшихся посетителей, шумно снующих от своих заставленных пивными бутылками столиков до диджейского пульта и обратно.

Наш столик стоит под оливой. Я знаю, что в последнее время эти деревья стали очень популярными и что их можно найти чуть ли не в каждом уважающем себя баре, но символическое значение, какое имеют осеняющие нас ветви, само собой приходит на ум, и мне приходится подавить смешок.

— Чему ты улыбаешься? — спрашивает Стиви.

— Ничему. — Я улыбаюсь еще шире и непонятно почему показываю ему язык.

— Не веди себя так, будто тебе двенадцать, — ворчливо говорит он, но, так как он тоже улыбается, я понимаю, что с нами все в порядке.

— Здесь здорово, правда? Так необычно — глубокая ночь, а на улице совсем тепло.

— Да. И еще хорошо скрыться на время от кондиционера и городского шума, — добавляет Стиви.

Я полностью с ним согласна — настолько, что даже не считаю нужным говорить это вслух.

— Как тебе сегодняшний день? — спрашиваю я.

— Утро было очень хорошим, — отвечает он. — Мне понравилось, как мы с тобой купались в бассейне.