Книга Дорога затмения - Челси Куинн Ярбро

— И что же они? — Раджа поднял бровь. — Никак не пойму, о чем ты толкуешь? Инородцы у нас не редкость. Им разрешается торговать. Что, его камни — фальшивка? — Он снова наполнил чашечку соком, но пить пока что не стал и потянулся к вазочке с медом.

— Нет, не фальшивка! — выпалил вдруг Нандалас. Вздрогнувший Датинуш положил ложечку в вазу. — Великий владыка, они удивительны, его камни. Всего их шесть: черный сапфир, потом с синим проблеском изумруд, потом два — один с легкой дымкой — алмаза и еще два камня… невероятно больших. Первый — желтый — крупней бриллианта, вделанного в твою княжескую корону.

— Крупней? — недоверчиво спросил Датинуш.

— Много крупней. — Нандалас вдруг запнулся, браня свой порыв. — Я не видел его в солнечном свете, — пробормотал он уклончиво, но собеседник все понял и усмехнулся, приглаживая усы.

— А что с его качеством? Наверняка заурядные камешки не заставили бы тебя броситься ко мне со всех ног.

— Качество превосходно. И у алмазов, и у изумруда с сапфиром, и у рубина. Последний — второй по величине в партии, но все равно сравним с небольшим куриным яйцом. — Старик неловко затеребил расшитый кушак. — Я сам бы купил эти камни, но не располагаю такими деньгами… и я, и мои братья… да и, потом, даже купив эти сокровища, кому, кроме тебя, мы смогли бы их перепродать?

— И ты пошел прямо ко мне? — уточнил Датинуш.

— Да, ибо, не сделав этого, я обрек бы свое семейство на гибель! — вскричал ювелир. В его глазах, одновременно и жалких, и дерзких, мелькнуло безумие.

Раджа Датинуш покачал головой.

— Почему?

Старик помедлил, подыскивая слова.

— Так вышло бы, господин. Ты ведь понимаешь в камнях и знаешь, как велика их сила. Для тех, кто к ним неравнодушен, они делаются дороже и братьев, и сыновей. Они — живые, у них своя плоть, своя кровь. Увидев свечение в недрах рубина, я… я закипел, как юноша, предвкушающий восторги любви. Что говорить, большинство драгоценных камней имеют изъяны. Неправильность формы, грубая полировка, мельчайшие трещинки, сколы — тут много всего. Порой и из тысячи штук не выберешь совершенный образчик. А их было шесть! — Старик умолк, ощущая, как бешено колотится его сердце. — Шесть идеальных камней, господин!

— Шесть, — медленно повторил раджа. — А принес их один человек?

— Да, — пылко подтвердил Нандалас. — Он вошел, когда солнце клонилось к закату. Признаться, я поначалу заподозрил его в шельмовстве. Ведь скудное освещение — большое подспорье тому, кто пытается сбыть что-то негодное. Но все пошло по-другому. Мой гость сам убедил меня поднести камни к светильникам. Так поступает лишь тот, кто предлагает отменный товар. — Глазам старика сделалось горячо. Он вспомнил, как откликалось на внешний свет сияние в толще рубина, и чуть было не сронил непрошеную слезу.

— Каков же он был, этот твой гость? — спросил Датинуш с нетерпением, явственно выдававшим, что в нем просыпается интерес.

— Он инородец, как я уже говорил, о достойный. Черное одеяние и никаких украшений, кроме нагрудного знака на серебряной и довольно массивной цепи. Знак странный, подробно его рассмотреть я не смог. Кажется, это диск… зачерненный, крылатый. Пришелец изъяснялся на языке высшей касты браминов, несколько старомодном, но правильном, — вот, собственно, все.

— Возможно, его обучал кто-то из наших вытесненных на Запад семейств, — предположил Датинуш.

Расширение Делийского султаната поломало множество судеб, хотя магометане и проявляли терпимость к вероучениям завоеванных княжеств, порицая в них лишь буддистское равнодушие к мирской суете. И все-таки до чего ж это нелегко — сохранять добрые отношения как с султанатом, так и со своими высокородными соплеменниками с другой стороны!

Раджа удрученно вздохнул, и вздох его был неправильно истолкован.

— Ты прав, о великий владыка! — всполошился старик. — Я мало что сумел вытянуть из этого человека. Каюсь, меня интересовали лишь камни, но я непременно узнаю его. Даже в нашей одежде, ведь он очень приметен. Истинно говорю, я узнаю его!

Раджа Датинуш мысленно покривился, но сказал то, что был должен сказать:

— Опиши-ка мне этого инородца подробней, чтобы стража моя не даром ела свой хлеб.

Нандалас зажмурил глаза, на лице его проступили морщины. Он виноват перед князем, ему надо загладить вину.

— Он примерно того же роста, что и ты, о достойный, хотя в телесах суховат. Впрочем, он и не тощ, у него широкая грудь. — Старик покусал губы. Надо было сказать о таинственном незнакомце что-то еще! Надо… но что же, что же?! — У него прекрасные руки — со сравнительно длинными пальцами, хотя сами кисти не велики. Волосы темные, слегка вьющиеся, а глаза… — Ювелир встрепенулся. — Его глаза необычны. Других таких я еще не встречал.

— Необычны? — прищурился Датинуш. — У них что — особенный цвет или форма?

— Они темны, как колодцы, и притягательны, словно бездна, их цвет невозможно определить. — Старик понурился, не в силах взглянуть на князя.

Раджа же глядел на своего гостя с растроганной грустью. Тот вел себя так, словно и впрямь стоял перед кем-либо из великих владык. Но это было не так: уже четыре колена родичей князя не носили титула магарадж, утратив власть, богатства и земли, а сам Датинуш правил осколком древнего королевства, пользуясь попустительством Дели и удачным стечением обстоятельств. Он действовал осмотрительно, ему пока что везло. Впрочем, в сравнении с участью, постигшей многих индийских властителей, Датинуш мог почитать себя даже счастливым. Единственной и неотступной печалью его была недавняя гибель последнего сына. Дочь, когда и ему придется уйти в иной мир, не сумеет противиться султанату, и княжество у нее отберут.

Встряхнувшись, раджа вдруг осознал, что старика убивает его молчание, и торопливо сказал:

— Ты сделал что мог. Твой клиент действительно необычен.

Ювелир судорожно вздохнул.

— Благодарю, господин.

— Ты ведь еще увидишься с ним?

— Непременно. Завтра у нас назначена встреча. Именно потому я и здесь, — боязливо напомнил старик. — Мне надо сделать ему предложение. Разумное, о достойный, он знает цену камней.

— Ну и чего же они все-таки стоят? Говори, не стесняйся.

Старик потер в раздумье губу.

— Порядка четырех-пяти мер золотом, — выдохнул он и зажмурился, ведь сумма казалась немыслимой даже ему самому.

— Зерновых мер? — уточнил Датинуш. — Должно быть, эти камни и вправду великолепны. Пять мер золотом. — Он рассеянно оглядел свои руки, потом сложил их на груди. — Завтра ты скажешь своему инородцу, что не имеешь таких денег, и посоветуешь ему явиться ко мне. Уверь его, что тут он найдет самый радушный прием, если, конечно, не замедлит с визитом. Намекни, что промедление могут принять за неучтивость. Сделай так, Нандалас, и заслужишь мою приязнь, а вместе с ней и достойное вознаграждение. Кроме того, тебе следует известить инородца, что я хочу купить его камни и дам за них то, что он спросит, если они воистину хороши.