Книга Агония - Эмма Клейтон

Деревянные двери в глубине сцены распахнулись, представив на всеобщее обозрение сияющий лаком призовой аэромобиль. Правда, на этот раз на месте водителя восседал огромный плюшевый медведь.

— Вы только представьте себя за рулем этого красавца! — завопил Болванщик. — Эй, я обращаюсь к вам, дорогие папочки!

— Дорогие папочки, — раздраженным шепотом бросила Таша. — Интересно, что, по его мнению, стала бы делать я за рулем этой игрушки — красить ногти или поправлять прическу, глядя в зеркало заднего вида?

— Двенадцать игроков получат по аэромобилю и пройдут в финальный круг соревнований. Но сначала я хотел бы от лица Комитета искренне поблагодарить всех, кто принял участие в нашей увлекательной игре. Вы достойно сражались. Молодцы! Поэтому всем проигравшим КОРД вручает потрясающие подарки! — Болванщик вскинул вверх руку, продемонстрировав залу перевязанную ленточкой коробку с прозрачной крышкой. Все вытянули шеи, пытаясь рассмотреть, что лежит внутри коробки. — Шикарный набор серебряных столовых приборов с выгравированным на них логотипом КОРДа! Надеюсь, этот набор станет для вас памятью о чудесных днях, проведенных на нашем курорте!

— Набор столовых приборов, — сердитым голосом повторил Дэвид. — Полагаю, Мика заслуживает подарка посерьезнее, особенно если учесть, что он едва не расстался с жизнью на их замечательном курорте.

— Ну не скажи, дорогой, — усмехнулась Аша. — Набор столовых приборов с логотипом КОРДа — вещь полезная.

Мика покосился на маму — он скорее согласился бы жить в одной квартире с Рубеном Снайтом, чем пользоваться приборами с логотипом КОРДа. Но он не стал делиться своими соображениями с родителями.

Болванщик принялся зачитывать список проигравших. Неудачники один за другим выходили на сцену, получали свой утешительный приз и с глазами, полными слез, покидали зал.

— По-моему, это жестоко, — сказала мама Одри. — Неужели нам придется наблюдать, как все восемьдесят восемь несчастных ребят проходят эту экзекуцию?

— Похоже, что так, — сказала Аша. — Они могли бы вручить свои призы позже и не заставлять детей на глазах у всех подниматься на сцену.

— Они все такие рослые, — заметила Таша. — Даже забываешь, что им всего по двенадцать лет. — Тетя Одри окинула свою племянницу задумчивым взглядом.

Ситуация, в которой оказался Мика, была для него непривычной: сидеть в зале, видеть, как твои соперники с напряжением ждут, когда назовут имя очередного неудачника, и при этом заранее знать, что твоего имени в этом списке не будет. Одри тоже волновалась; сама того не замечая, она ухватила лежавшую на столе руку Мики и принялась нервно заламывать ему пальцы. По мере того как пустели соседние столики, ее хватка становилась все сильнее и сильнее. Наконец, Мике пришлось осторожно высвободить свою руку, иначе врачам в больнице пришлось бы лечить еще и его сломанные пальцы.

— Извини, — прошептала Одри.

Номер восемьдесят три. Поздравляем…

Номер восемьдесят четыре в слезах выскочил из зала, забыв забрать причитающийся ему приз. Одри и Лео пока оставались на своих местах. Но Рубен Снайт тоже никуда не ушел. Пожалуйста, пускай восемьдесят пятым окажется Рубен. Нет. О господи, восемьдесят шестой, пускай это будет Рубен. Нет. Ладно, восемьдесят седьмой. Опять мимо.

В списке осталось последнее имя. Восемьдесят восьмой. Все затаили дыхание.

— Марк Томас!

Бедный Марк Томас. Опустив голову, мальчик побрел на сцену. Победители, не дожидаясь, пока последний неудачник покинет зал, начали праздновать свой успех. Некоторые вскакивали на столы и стулья, другие с воплями носились по залу и, подбегая к аэромобилю, всем телом кидались на капот «ягуара». Прежде чем Марк Томас успел спуститься со сцены, сжимая под мышкой коробку с набором столовых приборов, официанты выкатили на середину зала ледяную фигуру дельфина. На постаменте среди искрящихся кусков льда торчали двенадцать бутылок с шампанским, к горлышку каждой бутылки был привязан брелок с ключами от аэромобиля.

Но среди мечущихся по залу победителей было трое людей, которые не сдвинулись с места, — Мика, прикованный к своему креслу на колесиках, и его ошеломленные родители.

— Невероятно, ты сделал это, — тихим голосом произнес Дэвид, наблюдая за мужчиной в джинсовом костюме, который вышвырнул из машины плюшевого медведя и плюхнулся на место водителя.

— А дальше что? — гневным голодом начала Аша. — Да, он выиграл, но какой ценой нам достался этот проклятый аэромобиль?! Мне плевать на их призы. Понимаешь, Дэвид, я говорю серьезно. Это ничего не меняет, Мика не будет участвовать в финальном раунде, — отрезала Аша.

Болванщик начал выкликать имена победителей. Один за другим дети подходили к скульптуре дельфина и вытаскивали изо льда бутылку с привязанными к ней ключами. Сами машины организаторы соревнования обещали доставить позже, прямо к дверям дома. Некоторые в нерешительности замирали перед скульптурой, их лица становились голубоватыми от подсветки внутри ледяного постамента — растерявшиеся счастливчики никак не могли решить, какую бутылку выбрать. Мика подумал, насколько глупо они выглядят, ведь все двенадцать бутылок были абсолютно одинаковыми. Когда настала очередь Рубена, он выхватил бутылку и, вскинув ее над головой, встряхнул, как это обычно делают победители автогонок. Одри прижала свою бутылку к груди, словно младенца, и торопливо скользнула обратно к их столику. Лео взял первую попавшуюся бутылку и, не глядя по сторонам, быстро ушел к своему столику в дальнем углу зала. Мику переполняли эмоции; он был настолько взволнован, что плохо помнил, как подкатил в своем кресле к ледяной глыбе и достал бутылку с ключами. Последние слова, произнесенные Ашей, звучали у него в голове: «Мика не будет участвовать в финальном раунде».

«Ну что же, попробуйте остановить меня», — подумал Мика.

ГЛАВА 30

Угрызения совести

Завершение церемонии награждения победителей означало также и завершение отпуска. Участникам соревнования и их родителям предстояло вернуться в свой привычный мир, где их ждали пронизанные сыростью и холодом бетонные дома-башни, тесные квартирки, работа и занятия в школе. Каждые пять минут зеркальные створки купола раскрывались, выпуская очередной аэромобиль, который уносил детей и родителей из этого райского уголка в их серые дождливые будни. Однако Мика, Аша и Дэвид не могли улететь вместе с остальными, поскольку Мике нужно было вернуться в больницу, чтобы врачи могли завершить разыгранный ими спектакль, делая вид, будто старательно лечат его раненую ногу. Все трое молча сидели на крыльце своего домика с таким обреченным видом, словно им осталось жить несколько часов.

Мику увезли в перевязочную и снова упаковали его ногу в стеклянный сапог. Родители сидели в коридоре, дожидаясь окончания процедуры. Аша нервно постукивала своими наманикюренными ногтями с изображением пальмовой веточки по ручке кресла; Дэвид, заложив руки за спину, нетерпеливо мерил шагами коридор.