Книга Аксель и Кри в Потустороннем замке - Леонид Саксон

— Можешь обдумывать то, что я говорю?

— Да…

— Садись. Пей чай.

Кри покорно села и глотнула горячего напитка.

— Я хотел облегчить выбор тебе и твоему брату, — медленно сказал Штрой, откидываясь на спинку кресла. — Но теперь вижу, что вы на редкость умны для своего возраста и что с вами лучше говорить прямо. Пожалуй, так даже удобнее… Я дам тебе слово, что ваши родители не погибнут. И сдержу его. Я перенесу их обоих в наш замок — хоть сейчас! А если это успокоит тебя, мы даже возьмём их в космос…

— Нет-нет! — задыхаясь, пролепетала Кри. — Как я могу сделать ТАКОЕ у них на глазах? Лучше сразу умереть…

— Тебе жаль людей?

— Да.

Штрой встал и медленно поднял руку. Свет в помещении погас, звёзды в проёме крыши вспыхнули ярче, а над головой духа возник огромный хрустальный шар со знакомыми очертаниями океанов и материков. Шар медленно вращался, заполнив собой почти всё воздушное пространство обсерватории.

— Вот наша Земля, — сказал Великий Звёздный, подходя к шару вплотную. — Когда-то я родился на ней человеком, потом вырос и умер. И то же самое ждало бы тебя и твоего брата, если б не мы, волшебники… Только вы уже не воскресли бы. Я могу сравнивать мир духов и мир людей, потому что знаю оба. Потом я видел много миров… выбирал их, переделывал. А ты, Кри, пока ещё не знаешь толком даже один-единственный — тот, которого ты не выбирала и никогда не сможешь изменить. Никогда и ни в чём, запомни это.

— А зачем его менять? — тихо спросила Кри. — И потом… даже если мне захочется… я вырасту… я буду работать…

— Знаю, знаю, — кивнул дух. — У тебя будет много денег, машина, вилла… что там ещё? Муж и дети, да… И, если повезёт, то же самое будет у твоих детей. И у детей их детей. — Он обернулся и устремил мерцающие глаза на Кри. — Это хорошо?

— Да! — вызывающе сказала Кри. — Это хорошо!

— Скучно не станет?

— Никогда!

— Что ж, это твоё дело, и лучше его больше не касаться… А тем временем кто-то… иногда совсем рядом с тобой… Впрочем, лучше взгляни сама.

Великий Звёздный прикоснулся к шару, и по его поверхности поплыли рваные тучи. В их разрывах то и дело мелькали поля, города, моря и горы, обозреваемые с высоты десятков метров. Но это были не телекадры, даже не стереокино или виртуальный мир. Кри словно смотрела в колодец, на дне которого мелькала настоящая, живая жизнь. То шелестели джунгли, донося до девочки тёплый ветер с ароматами листвы и фруктов. То она ощущала влажный запах моря. То холод арктических пустынь. И всюду земной воздух был отравлен едким дымом, гарью, кислой вонью пороха и газов. В морях мелькали горящие корабли с мечущимися и тонущими экипажами — и эти корабли кто-то обстреливал с других кораблей или самолётов. В городах рушились здания, мелькали на их фоне окровавленные лица, в воздух взлетали оторванные руки и ноги. Кри в ужасе увидела, как на нарядной улице какого-то восточного города взрыв упавшей с самолёта бомбы оторвал от земли тело маленького попрошайки. Пролетев несколько метров, оно рухнуло на голову другого ребёнка, четырёх- или пятилетнего, которого богато одетая женщина тянула к шикарному автомобилю. Оба упали на мостовую и остались недвижимы, а женщина рухнула рядом с ними на колени и прикрыла лицо руками…

— Уберите! Уберите это! — зарыдала Кри, тоже спрятав лицо в ладони.

Шар исчез. Штрой сидел за столиком напротив, а перед ним дымилась новая чашка чаю.

— Как видишь, иногда лучше быть чёртом, чем человеком, — сказал он, берясь за ложечку. — Вот этот мир ты и увидишь в космосе завтра. Мир Фибахов и их жертв… Обманов и войн, голода и преступлений, а главное — великого, беспощадного и бесконечного Равнодушия счастливых людей к несчастным. Оно больше космоса, поверь мне. Приятно ли тебе будет утопать в роскоши и удаче, зная обо всём этом? Откупаться от этих видений посылками с поношенными, не нужными тебе самой вещами? Протягивать грязному, голодному малышу коробку конфет с розовым бантиком? Это — хорошо?

Кри молчала.

— Так помоги нам покончить со всеми бедами разом, волшебница Кристине Реннер. Люди — это ошибка. Исправь её и стань такой, как мы. Вечной и справедливой…

— Неправда! — стиснула зубы Кри. — Вы, духи, тоже воюете между собой!

— А это ты когда успела подслушать? Впрочем, неважно… Да, воюем и будем воевать! Но не так, как вы, люди… У нас, милое дитя, воюет лишь тот, кто сам этого хочет. Меня, к примеру, много раз пытались убить. В том числе и в этом замке. Но никогда мои убийцы не тронули бы какого-нибудь диспетчера или Пралине! Разве что те попытались бы схватить их. Между прочим, у нас даже не принято звать на помощь, если речь не идёт о специальной охране. Мы воюем за волшебное поле, за власть… А тот, кого всё это не прельщает, всегда может уйти. Незаселённых миров сколько угодно! Мы заботимся о самом мелком и ничтожном из младших подчинённых, если он — с нами. Слово духа — алмаз! Я тысячи раз шёл на переговоры к моим заклятым врагам, никогда не беспокоясь о себе, потому что мне была обещана безопасность. Так тебе ли судить меня? То, что я хочу сделать и предлагаю сделать тебе, — хорошо.

— Нет! — простонала Кри, отшвыривая чашку. — Всё равно — нет! Я не такая… И Акси не такой! И родители наши — тоже! Мы будем ко всем добры…

— Ну, тогда я вам не завидую, — вздохнул Штрой, аккуратно отодвигая свой столовый прибор. — Очередные мученики… Впрочем, это ваши личные проблемы. Вернёмся к нашим. Долой церемонии, если так!

И он исчез. Только что-то вроде тёмной молнии мелькнуло и скрылось в светящемся экране телевизора, который на секунду погас. Затем он вспыхнул, опять погас и опять вспыхнул. А рядом с ним уже стоял Штрой, разглядывая отступившего от него на несколько шагов комиссара Хофа.

— Очень уж ты полюбила чесать нос, глядя в телевизор, — пояснил Штрой. — Как и твой братец. Правда, я на всякий случай отключил звук, идущий от нас… Кто вы, и что вы делаете в моём замке? — спросил он, повернувшись к комиссару.

Тот уже открыл было рот — неизвестно для какого ответа, — но тут Кри, рванувшись вперёд, загородила его от Штроя и завизжала:

— Не троньте его! Это наш герр Циппозе!

— Какой ещё ваш герр Циппозе? — с интересом спросил дух.

— Учитель математики! Гимназия имени Карла Гаусса, Мюнхен! Он учит Акси…

— Здесь? Вы прихватили сюда ко мне репетитора? Потрясающе… — задумчиво сказал Штрой. — Таким ученикам нужно памятник поставить!

— Я понимаю, что не спросила разрешения… — опустив глаза, промямлила Кри. — Но герр Циппозе такой умный! Мы привыкли с ним советоваться в трудные минуты… И я попросила Морица его украсть.

— В свои восемь мне было до тебя далеко, — признал Штрой, усаживаясь и жестом предлагая сесть Кри и Хофу (для которого тут же возникло кресло). — Возможно, далеко мне до тебя и сейчас… Не угодно ли чаю? — вежливо обратился он к комиссару.