Книга Вторая попытка - Меган Маккаферти

— О, конечно, — Бриджит взмахнула белоснежной рукой. — Как свои пять пальцев.

Мать и сестра с облегчением переглянулись.

— Возьми мобильный и звони, если возникнут проблемы, — мама поцеловала меня в щеку.

— Возьму.

— И не разговаривай с незнакомцами.

— Не буду.

— И остерегайся подозрительных лиц.

— Хорошо.

— И ни на шаг не отходи от Бриджит.

— Не буду.

— И…

— Маааааааааааааам…

— Хорошо. Идите, развлекайтесь. — Мать встала и снова поцеловала меня. — Развлекайтесь, пока я тут сижу в ожидании сердечного приступа.

Когда мы уже сидели в машине и нас не было слышно, я была готова оправдываться.

— Твоя мама… — начала Бриджит.

— Я знаю, она чокнутая, — ответила я. — Извини.

— Нет, — отозвалась она. — Это нормально. Она заботится о тебе. Моя мать не знает, где я провожу девяносто процентов времени, потому что она работает в ресторане.

— И ты думаешь, что это нормально. Потому что не жила с ней, — парировала я. — Но ей есть дело только до тех, кто в данный момент под рукой, в свободное время от покупок пинеток, пеленок и прочих детских вещичек.

— Ну это же, типа, клево — первый внук и все такое… Разве тебя не радует мысль, что ты станешь теткой?

— Не совсем, — ответила я. — Мы говорим о Бетани и Г-кошельке. Увековечивание красоты. Ик.

— Я уверена, что ее материнские инстинкты заходят дальше и глубже, чем ты считаешь.

И она права.

Вот только день назад я спросила Бетани, почему она хочет стать матерью, почему она с такой радостью стремится к перспективе до конца дней своих больше не носить бикини-стринг?

— Что может принести б́льшую радость, чем способствовать появлению еще одного человека в этом мире, человека, который бескорыстно любит тебя?

— Но дети могут быть жуткими занозами, — возразила я. — Ну вот как я — вроде и неплохая, но проблем от меня много.

— Да, я знаю, — ответила она, поглаживая живот. — Но хорошее пересиливает плохое.

Может быть, родители и на мир бы смотрели иначе, если бы я была запланированным ребенком.

В общем, мы с Бриджит приехали на автобусную станцию с небольшим запасом времени. Бриджит предупредила меня, что в часы пик автобусы до Нью-Йорка забиты Очень Раздражающими Пассажирами. И снова она попала в точку.

Неполный каталог Очень Раздражающих

Пассажиров в нью-йоркском автобусе № 76

Определение: Сопливикус Малолеткус.

Отвратительные характеристики: рост под три фута. Дико орет, если ему не дают конфетку, игрушку, внимание или еще чего-нибудь. Не умеет контролировать хаотичные размахивания руками, однако достаточно умен, чтобы дуться в геймбой.

Место обитания: детсады, ясли и начальная школа.

Определение: Лощеникус Пижоникус.

Отвратительные характеристики: одет «модно», кичится блестящими штучками, бесконечно трындит о музыкантах, на чьи концерты ходил. Часто поет песни из телешоу, особенно «Я мечтаю о мечте» группы «Отверженные», которых Лощеникус Пижоникус панибратски называет «Отв».

Место обитания: музыкальные магазины.

Определение: Грязникус Первертус.

Отвратительные характеристики: плаш, сальные волосы и темные очки. Садится напротив привлекательных девиц (единственно привлекательных среди всех пассажиров) и тихо поглядывает на них с вожделением.

Место обитания: сексшопы и игровые площадки.

Во время нашего путешествия мы с Бриджит почти не разговаривали, опасаясь, что наши голоса вызовут стояк у Грязникуса Первертуса. Деваться-то из автобуса было некуда.

— Так ты знаешь, куда тебе идти, да? — спросила Бриджит.

— Да.

— Садись на первый или девятый автобус, который идет по 116-й стрит, остановка «Колумбийский университет».

— Я знаю.

— И не дрейфь там.

Я вздохнула:

— Ты мою маму проглотила?

Бриджит хихикнула.

— Помни, я взяла мобильник, так что мы с тобой можем встретиться на Юнион-сквер, если твой Марш Змей провалится.

— Не провалится, — уверила я ее.

Знаменитые последние слова.

Я направилась было к сабвею, как вдруг Бриджит обернулась и задала мне вопрос, который, честно говоря, ошеломил меня:

— Типа, а что творится между тобой и Колумбией?

— Что? Откуда ты…

— Прошлым летом, помнишь? Ты сидела в кофейне с Полом Парлипиано.

— Верно, — сказала я. Я совершенно забыла, что уже говорила Бриджит по поводу Колумбийского университета.

— Так что между вами происходит? В итоге ты подала туда документы?

Бриджит никогда мне не лгала. Ни-ког-да. Так что самое меньшее, что я могла бы сделать, это ответить ей тем же. Какая разница, когда я встречусь с правдой — через пять или через тридцать дней?

— Да, — ответила я. — И все еще жду ответа.

Бриджит подняла красиво изогнутую бровь.

— Твои родители тебя убьют. Правда больно бьет, верно?

— Иди, достань ее, — сказала я.

— О, — отозвалась она, потрясая сжатыми руками. — Не сомневайся, достану.

В течение своего двадцатиминутного путешествия по городу я надеялась, молилась и мечтала, чтобы это путешествие было первым из бесконечной череды. Я ни капельки не нервничала от того, что путешествую одна. Я ощущала себя так, будто знала, куда иду, хотя никогда не была здесь по тому адресу, который выслал мне почтой Пол. Бумажку с координатами я сжимала в кармане, словно талисман. Меня не заботило окружающее, я была слишком сосредоточена на представлении о том, как я поступаю в Колумбийский университет, и Пол становится моим знаменитым гомосексуальным приятелем, просто дар божий. Мы бы ходили по пижонским магазинам на Пятой авеню, радостно визжали бы и топали ногами, едва заслышав на танцполе первые такты песни «Erasure» «Цепи любви». Обсуждали бы парней, которые нам нравятся, и злобно сплетничали бы о тех, кто нам не по душе. Мы были бы более зависимыми и погруженными друг в друга, чем просто друзья, чем любая гетеросексуальная пара на Земле.

Эта фантазия может завести далеко, как и та, что заставляет нас жениться и заводить много-много детей.

Штаб ЛПКУ располагался в общежитии для старшекурсников. Я трижды трезвонила в интерком, пока мне не соблаговолили ответить.

— Что? — раздался нервный женский голос.