Книга Дурни Вавилонские - Далия Трускиновская

— Мы, мастера тончайшей резьбы, будем стругать доски и сколачивать их гвоздями? — возмутились резчики. Элиав с большим трудом их успокоил.

— Всё это временно, всё это временно! — кричал он.

Мы весь день возились со сваями, а вечером нас отпустили пораньше, чтобы мы могли поставить себе жилища.

Нам довелось видеть шатры, когда вербовщики вели нас из Субат-Телля в Вавилон. Мы представляли себе их устройство, но всё равно провозились довольно долго, ведь нужно было еще сшивать покрывала, делать веревочные петли и продергивать в них веревки. У нас получились два шатра и навес между ними, для начала неплохо. В маленький шатер мы поместили девушек, в большом легли сами, но Реш и Лиш ночью прибежали к нам — кто-то к ним залез.

Мы пошли и выкинули оттуда троих, чьи лица в темноте не разглядели. Мы пообещали им, что распорем их животы не милосердными ножами, а суковатыми палками, и вытащим кишки, и пустим эти кишки на строительство шатров. Абад взял палку и бил их изо всей силы, а потом ногами катил их в сторону будущей башни, а они орали и призывали на наши головы чумного бога Эрру.

Но девушки боялись возвращаться к себе и легли с нами.

— Давай скорее пойдем к жрецу, чтобы совершил обряд, — сказала мне Лиш. — Я боюсь…

— Мы попросим у хозяина свободный день и сходим в Вавилон, — ответил я.

Но свободный день нам пообещали только после того, как мы укрепим сваи и поможем каменщикам поставить основание Трубы. Когда же мы это сделали, нас попросили пойти с тачками к месту, где землекопы рыли яму для добычи глины, и привезти ее побольше, чтобы получилась куча, вроде той, что была возле Нашей Башни и Другой Башни.

Возле кучи все, кто пока не имел другого дела, занимались изготовлением кирпичей, и три четверти высохших на солнце кирпичей забирал мой хозяин для дома, в котором собирался разместить счетное устройство, а четверть шла на пекарню и на харчевню. Элиав получил эти кирпичи после большой и громкой ругани, и Алам, которого прислали из храма Тиамат, был на его стороне.

— Пойми ты, наставник, что если люди будут плохо питаться, они убегут! — кричал Алам. — Их охотно примут в Нашей Башне, не говоря уж о Толстой Башне, и в Прибрежной Башне тоже нужны работники!

— Мы должны бросить все силы сперва на возведение дома для счетного устройства, потом на возведение первых ярусов, чтобы приехали торговцы! — отвечал мой господин. — А где торговцы, там и деньги! Но перед этим мы должны установить и отладить устройство Самариаха! Я не могу ставить основание без точных расчетов!

— Я ненавижу это устройство Самариаха, — сказала мне Лиш. — Из-за него мы не можем построить себе дом.

— Устройство не виновато. Если бы ты видела, какое оно сложное, если бы знала, как много с ним возни… — начал я.

— Всё равно ненавижу, — перебила она. — И Реш тоже, и Абад. Ты хочешь, чтобы наше брачное ложе было в шатре, куда в любую минуту может забраться какой-нибудь мерзавец?

— Нет, конечно…

— Ну так и молчи!

Мы и на строительстве дома для устройства Самариаха трудились. Туда забрали наконец резчиков по дереву, чтобы они сделали колеса с зубцами, какие-то палки с наконечниками и длинные ящики с дырками. Конечно, это была более подходящая для них работа, чем изготовление столов и скамей, но они всё равно ворчали.

Первой поставили пекарню, и у нас появились лепешки, твердые «деревянные» и мягкие. Потом сделали кухню для Лиш и Реш с очагом и с хранилищем для припасов. И, к нашей огромной радости, пришли огородники и попросили отвести им землю под огороды.

— Откуда вы, братья? — спросили их.

— Мы из Нашей Башни. Там что-то случилось, и с верхних ярусов выезжают богатые люди. Они обычно бегут первыми. Мы не стали ждать, и вот мы здесь, — ответили огородники.

Мы всё еще не получали денег, но приспособились обходиться без них. Деревенским это давалось легче — ведь мы в Субат-Телле тоже не часто видели серебряный сикль. Я сговорился со старшим кирпичником, он позволил мне по вечерам лепить кирпичи и выкладывать их на просушку вместе с прочими, мне помогли Гамид и Абад, и скоро мы смогли возвести пристройку к харчевне, где могли бы жить девушки. Мы даже сделали им дверь и приладили засов, чтобы никто не залез к ним ночью.

Поселок вокруг того места, где должна была вырасти Новая Башня, рос. Землекопы прокопали две канавы, у нас появилась вода, хотя не очень чистая. А вокруг пруда по вечерам можно было гулять и петь песни.

Однажды вечером мы потеряли Абада. Он уговорился встретиться с Реш и не пришел к пруду. Она забеспокоилась, мы пошли на поиски и обнаружили его возле дома для счетного устройства Самариаха. К дому примыкал загон, вроде того, что был возле Нашей Башни. И Абад, стоя у изгороди, смотрел туда и чесал в затылке.

— Что ты там увидел? — спросили мы его.

— Смотрите сами, — сказал он. — А я уже ничего не понимаю.

Мы заглянули и увидели новенькую крестовину с торчащим из ее середины бревном. На бревне были зубчатые и иные колеса, от которых в дом тянулись веревки и широкие ленты. Недоставало только ослов.

— Да-а… — произнес Левад. — Крестовина Мардука…

— На земле храма Тиамат, — добавил Гугуд. — И ничего с ней не делается!

— Я тоже ничего не понимаю, — признался Тахмад.

— А я попытаюсь понять, — упрямо буркнул Гамид. И мы повели Абада прочь от этой смущающей ум крестовины.

Дней десять спустя за мной пришел Абдад.

— Счетное устройство скоро будет собрано, — сказал он. — Тогда хозяину сделают все расчеты, и ему опять потребуются носилки, чтобы разъезжать вокруг Новой Башни и следить за строительством. Он велел спросить: ты хочешь быть носильщиком?

— А носилки уже есть?

— Не знаю. Это не моя забота.

Я засмеялся. Те, в которых мы таскали хозяина по Другой Башне, там и остались. А о новых господин Осейф, скорее всего, не задумывался.

— Передай ему — я посоветуюсь с братьями.

— Хорошо, передам.

Мы собрались на совет в середине дня. Реш принесла лепешек и обрадовала нас: в харчевню приходили козопасы, предлагали сыр, и нужно только условиться насчет платы с господином Элиавом. Если он будет давать деньги, то у нас появятся и сыр, мягкий и твердый, и даже козье молоко.

— Ты зовешь его господином? — удивился Тахмад.

— У кого деньги, тот и господин, — отрубила Реш. — Я же вижу, кто расплачивается. Это или господин Элиав, или господин Алам.

— Но главный-то — господин Осейф!

— Но ему не дают денег!

— Реш, нам же объяснили — когда мы уходили из Другой Башни, то взяли зерно и муку, но не взяли этих бронзовых бляшек, которые нам заменяют мелкие деньги. Их у нас слишком мало, и потому заработок каждого записывается на табличках, а таблички будут лежать в хранилище при счетном устройстве, и когда у нас появятся свои деньги…