Книга Дурни Вавилонские - Далия Трускиновская

— Что ты такое несешь?! — закричал я в ужасе.

Ведь если Мардук слышит — его горячее дыхание спалит Гамида! А Тиамат еще добавит!

Он не ответил, а смотрел на меня с каким-то любопытством.

— Ну? — спросил он наконец. — Правильная башня получается?

— Дурень… — прошептал я. Я хотел сказать — дурень тот, кто забивает себе голову такими опасными вещами.

И он не стал возражать.

— В твоей жизни больше нет Мардука? — спросил я его, когда мы мастерили из своих одеял седла для ослов.

— Я думаю, он когда-нибудь вернется.

Ко мне подошла Лиш с мешком вяленого мяса и другим, где были «деревянные» лепешки.

— Давай возьмем с собой Нуш-Нуш, — сказала она. — Будет кому-нибудь женой. Она хорошая девушка, работящая.

— Где она? — спросил я.

— Вот. Это она принесла лепешки и муку.

— Что ты ей сказала? — забеспокоился я.

— Сказала, что нам надоело, и мы уходим.

Я хотел спросить, не начнет ли эта Нуш-Нуш по дороге ныть и причитать про деньги, которые ей осталась должна новая Башня. Но удержался.

Гугуд где-то стянул прочные веревки, чтобы увязать груз. Абад притащил лопаты и кирки. И все мы двигались и действовали так бесшумно и слаженно, словно один человек с двенадцатью руками быстро и споро собирался в дорогу.

— Нужно еще кое-что прихватить, — сказал Гамид. — Как раз для этого груза нужен верблюд. Вагад, это твой хозяин.

— На что он нам? — удивился я.

— Он нужен больше, чем ты можешь вообразить. К тому же без него строительство Новой Башни прекратится, начнется переполох, люди разбегутся, и всем будет не до нас.

Я не очень понял и посмотрел на Тахмада. Тахмад кивнул, и мы с Абадом пошли за хозяином.

Мы сунули ему в рот свернутую головную повязку, завернули его в одеяло, связали, Абад взвалил его на плечо, а я разбудил Абдада.

— Мы уходим, братец, — сказал я ему. — Ты можешь пойти с нами. Мы будем рады тебе.

— С кем же я буду носить хозяина? — огорчился он. — Я привык к тебе, Вагад.

— Хозяин едет с нами.

— Он обменял свой разум на ослиный?

— Нет. Но тут мы его не оставим. А тебе, когда ты останешься один, будет трудно. Мой тебе совет — собирайся.

Пока мы с Абадом выносили связанного господина Осейфа, а Абдад собирал свои вещи, Гамид разбудил тех троих парней, с кем мы подружились. Уж что он им сказал — я никогда не узнаю, но они тоже собрались очень быстро.

— Мы не хотим служить храму Тиамат, — сказали они, когда Гугуд стал выводить ослов. И этого было довольно.

Теперь следовало двигаться очень быстро. Мы погрузили на верблюда связанного господина Осейфа, сели на животных сами и, не оборачиваясь, отправились в путь.

До рассвета мы ушли так далеко, что перестали видеть Новую Башню.

Мы шли от новолуния до середины уходящего месяца. Мы по очереди следили за господином Осейфом. Но, миновав язык пустыни, мы развязали ему руки. Теперь бы он уже не убежал — в одиночку ходить по пустыне опасно, там водится всякая нечисть, одни змеи чего стоят, нас десятеро крепких парней, три здоровые девчонки, и то мы побаивались.

— Зачем вы это сделали, ослятки мои? — спрашивал он. — Вы хотели моей смерти? Вы этого добились! Я не смогу жить без Новой Башни! В ней — моя душа!

Но он всё не умирал и не умирал.

Наконец мы вышли к сухому руслу реки, на дне которого бежал ручей. Гугуд поехал вверх по течению и сказал, что там источник, пальмы и зелень. Мы пришли туда отдохнуть. Место было очень приятное.

Гамид спросил Осейфа:

— Тут можно ставить башню?

— Я так и знал! — обрадовался он. — Я чувствовал! Ну конечно, вам нужна Своя Башня! Жаль, конечно, что вы не дали мне достроить Новую Башню, но она с самого начала возводилась неправильно — нельзя было вступать в союз с храмом Тиамат! Теперь я понял свою ошибку, и следующая башня будет безупречной!

Тут он замолчал и огляделся по сторонам. Очевидно, он искал другой храм, где взять деньги, но на расстоянии в десять переходов другого храма не было.

Тогда мой старый хозяин с надеждой посмотрел на Гамида.

— Отвечай, наставник, — сказал Гамид. — От твоего ответа многое зависит.

Господин Осейф походил, вырыл на берегу ямки, спустился к воде, поднялся и доложил:

— Можно, только не очень высокую, ярусов в десять. Стыд и срам ставить такую башню! А вот если подальше, вон там, в сотне шагов, где под песком, возможно, есть камень…

— Стыд и срам, — согласились мы. — Едем дальше!

Мы переправились через речку и шли еще три дня.

Наконец мы попали в другую приятную местность с рощами и источниками.

— А тут можно ставить башню? — спросили мы господина Осейфа.

Он побродил, потопал ногами, понюхал землю и сказал, что можно, и это очень хорошее место, тут хорошо встанут и тридцать ярусов, вот только людей придется звать издалека, а что касается денег…

— Идем дальше, — сказал Тахмад.

И мы шли еще четыре дня, и вышли к реке, которая текла с запада на восток. Возможно, это была та самая, на которой стоял Вавилон. Мы спустились ближе к устью, где река разделялась на несколько рукавов, и дальше идти уже не имело смысла — устье заросло высоким тростником.

— Может быть, здесь можно возвести башню? — спросили мы старика. — Вот именно здесь, в полусотне шагов от реки?

— Ни в коем случае! — воскликнул господин Осейф. — Она сползет в реку, тут же сплошной песок и ил, только безумец ставит дома на песке! Дома можно ставить там, подальше, а тут — шатры, только шатры!

Что-то шевельнулось у моих ног, и я увидел змею, неторопливо ползущую к реке. Она была толщиной, как мое запястье.

— Вот и прекрасно, — ответил Гамид. — Парни, расседлывайте ослов и верблюдов! Размечайте участки — кто где поставит шатер! О домах подумаем потом.

В прибрежных тростниках послышался звериный рык. Он был как рык льва. Ему ответил другой зверь. Похоже, они собирались подраться.

— Вагад… — прошептала Лиш, с ужасом глядя на свою руку. На руке сидела многоногая тварь длиной в палец.

— Пусть девушки пройдутся вокруг и посмотрят, где быть пастбищам, а где огородам, — бодро продолжал Гамид. — Потом нужно будет проехаться по окрестностям — здесь зеленая земля, наверняка поблизости есть деревни, где можно взять невест. Мы пришли, парни. Вот здесь мы и будем жить.

Рига, апрель 2010 г.