Книга Сердце Кайсара. Пустыня. Найти свой путь - Наталия Ош

спине. Если бы не он, уже бы трусливо сбежала. Чем ближе мы были к краю стоянки, тем сильнее ощущала чужие эмоции: возмущение, недовольство, страх. За короткое время, проведенное с амулетом, отвыкла от этого, уже хотелось надеть его прямо сейчас обратно.

Народ толпился очень плотно. Расступились, пропустив нас в центр круга. На свободном пространстве горели несколько костров, в центре стоял мой паланкин с открытым балдахином, внутри него горела шкатулка, отражающие гирлянды развешаны в несколько рядов.

При всем имеющемся свете разглядела Веру, темную эльфийку, которая всегда с опасением относилась к Тайгиру, и одного из мужчин, что привез Лютриниил. Все трое стояли на коленях и кажется, были связаны. Я не верила в то, что Вера причастна к моему отравлению, но сказать сейчас об этом Кайсару нельзя. Мне нужно доказать это. Я знаю как, правда только в теории, но я это сделаю.

— Переводи. — приказ Кайсара. Обернулась на него, стоит в истинном обличии. В темноте ночи — это выглядело еще более устрашающе. Кивнула. — Сегодня Саш встала между мной и нашим противником. Это не допустимо. — раахи загудели, поддерживая Кайсара. Они тоже хотели этого боя. — Но, она — это сделала для того, чтобы мы смогли пройти свой путь. — гул среди раахов начал стихать. Они осознавали, что произошло и почему им не дали разодрать асхаров. — По нашему возвращению, Саш отравили. — тут уже гвалт подняли остальные. — С отравлением удалось справиться, но при этом, она сняла символ моей власти над ней. За что она и будет наказана. Каждый, кто посмеет усомниться в моей силе и власти, будет наказан, в меру своей вины и расы.

Эмоции толпы давили настолько сильно, что хотелось схватиться за голову, сесть на колени и рыдать. Вместо этого я сняла верхнее платье и бросила его на ложе паланкина. Повернулась к Тайгиру, он разделил пополам мои волосы и перекинул их вперед, открывая спину. Выставила перед собой руки, тот сам связал их тонким плетеным шнуром, не сильно, но достаточно крепко. Поднял их над моей головой и зафиксировал на стойке паланкина. По его приказу озвучила количество ударов. Гул толпы нарастал, давил еще сильнее. В этот момент, я была рада тому, что привязана. Я бы просто не устояла на ногах. Хруст разодранной ткани и легкий прохладный порыв воздуха по спине, были последним, что я услышала и ощутила перед резким свистом, и жгучим ударом. Тело выгнулось от первой боли. Стиснув зубы, терпела, столько сколько могла. Когда на моем теле появились голубые всполохи лент, я стала передавать свою боль остальным, не поняла. Для меня это было уже не важно. Просто не сдерживала себя, не могла, не хотела.

Широкий кожаный плетеный ремень вновь коснулся моей горящей спины. В этот раз — это был не удар, ремень обвил меня вокруг талии. Тайгир наклонился к моему уху:

— Скоро все закончится, переводи. — всхлипнув, кивнула. Он отвязал мои руки от стойки, но еще не развязал. — Саш будет носить этот ремень до тех пор, пока каждый из вас, не принесет мне клятву верности в ее присутствии. Каждый сможет увидеть его, когда Саш будет танцевать.

Освобождение рук, и пока я терла затекшие кисти, пыталась не шевелить локтями, чтобы придерживать остатки топа. Тайгир надавил мне на плечи и опустил перед собой на колени. Передо мной на землю упал ошейник, и я рада этому амулету, как родному. Не могла больше терпеть чужие эмоции. Схватила за него обеими руками, уже забыв про топ. Подняла глаза на рааха в истинном обличии.

— Клянусь в верности и преданности своему Кайсару Абер Гаалнат Раах Тайгиру. — он кивнул, слегка прикрыв глаза, и я сама надела на себя ошейник. Тот издал тихий щелчок застежки, и я ощутила легкую волну магии.

Тайгир кивнул на паланкин. Что ж, будем вбивать в меня мою преданность прилюдно. Садилась в паланкин с шипением от боли. Сняла ботиночки. Тай сел ко мне. Четыре рааха шагнули к паланкину, и со звоном цепочек опустили балдахин. Тонкая белая ткань скрыла от нас толпу, но для толпы мы были очень хорошо видны. Сквозь жгучую боль в спине, стояла на коленях, упираясь руками в матрас, и вновь повторяла все те же слова, что я принадлежу своему Кайсару.

Ощущение свободы от чужих эмоций, обманчивое одиночество дурманило. Вскоре я уже развернулась к Таю и перекинула ногу через его бедро. Запустила пальцы в его густые волосы. Тот только улыбнулся мне, долгие поцелуи, сбившееся дыхание. Мы оба просили прощение друг у друга за причиненную боль.

Глава 70

Близость с Тайгиром подарила мне сил, боль в спине почти не ощущалась.

— Мой Кайсар, ты позволишь мне применить магию, чтобы узнать правду? — спросила я, когда мы с Таем пытались оба отдышаться.

— Уверена, что справишься? Ты не практикуешь и только учишься.

— Я постараюсь. И ты будешь рядом.

Вышла из паланкина вместе с Таем, тот не держал руку на моей спине, понимая, что это причинит мне боль. Тонкое верхнее платье, прикасаясь к коже, жгло. Широкий пояс на талии тоже причинял дискомфорт, особенно когда его жесткие края касались свежих следов на спине. Но я терпела. Не могу допустить, чтобы пострадали невинные. Плотнее запахивая верхнее платье на груди шла к Вере, все еще стоящей на коленях вместе с еще двумя арестованными.

Опустилась перед Верой на колени, она подняла на меня заплаканные глаза. Нижняя губа девушки уже была искусана в кровь. Коснулась кончиками пальцев ее висков и закрыла глаза. Голубое свечение пробивалось сквозь опущенные веки.

Увидела все глазами Веры. Она и Люба забрали у девушек подготовленные для нас обед, воду и все для умывания. Принесли в шатер и проследили за тем, чтобы все стояло на своих местах. Подготовили все к нашему возвращению. В действиях Веры не ощущалось чего-то непривычного, нового. Для нее это было нормальным, правильным. В какой-то момент девушка вспомнила, что оставила свою сумку в общем фургончике. Подумав о том, что там нет того, что может ей сейчас пригодится, решила, что заберет вещь позже, когда закончит свою работу.

Отстранилась от Веры, разрывая наш с ней контакт. Улыбнулась ей. Вера — моя вера, та, кто безоговорочно верит мне, в меня и доверяет. Она не предаст, она всегда будет рядом.

— Мой Кайсар, ты почувствовал ее правду? — все