Книга Башня грифонов - Мария Хомутовская

ведь ничего не смогу сделать!

Паша обогнул меня и отпер дверь своим Всеключом.

– Держись за мной, – шепнул он.

Я заметила у него в руках лоис.

Костя семенил за нами молча, как тень. В такие моменты забываешь, что он говорящий: просто бездомный кот увязался. Как я поняла из его сбивчивых объяснений, именно благодаря своей звериной натуре он смог сбежать из лаборатории, а Катя и Дима – нет. Видимо, Чужак не принял его в расчёт.

Пробираясь сквозь спящую аптеку, мы прислушивались к каждому шороху. Свет не включали. Теперь нас вёл Костя, а Паша держал оружие наготове, хотя не представляю, как он смог бы прицелиться в этой тьме. В отличие от меня, у него не было врождённой способности видеть скрытое.

Повернув в уже знакомый коридор, мы открыли дверь на лестницу и стали спускаться. Я опиралась рукой о шершавую белую стену. Нервы были напряжены до предела.

– Поля, смотри в оба, – обернулся ко мне Паша внизу лестницы. – Скорее всего, он невидим. Скажешь мне, куда стрелять.

– Ты хочешь убить его? – переспросила я. – Но грифон сказал, что это невозможно!

– По крайней мере, я не дам ему околдовать кого-то из нас.

Свет в коридоре не горел, отчего сам коридор казался бесконечным, а наши шаги – слишком медленными. Атмосфера древней магии давила, заставляя меня внутренне сжиматься.

Через несколько минут впереди замаячил свет. Дверь в лабораторию открыта! Ноздрей коснулся лёгкий аромат моря, от которого я вздрогнула. Я взглянула на Пашу: он крепко держал в руке лоис. Запах чуждой магии витал в воздухе остаточным следом. Подойдя ближе, мы услышали голоса.

– Катя, – прошептала я, узнав её голос.

Костя тут же рванул вперёд и скрылся из виду.

У меня отлегло от сердца: они хотя бы живы! Впрочем, расслабляться было рано, в моём видении мы благополучно встретились, жесть началась потом.

Паша первым вошёл в лабораторию, а я – за ним.

В тусклом свете старинной настольной газовой лампы Катя и Дима сидели на скамьях по обеим сторонам столика с приборами. Свет неровно падал на их лица, делая их похожими на живых мертвецов.

Услышав наши шаги, они подняли головы. Обойдя Пашу, я бросилась к ним.

– Как вы? Что произошло? – спросила я, вглядываясь в их лица, чтобы убедиться, что они не околдованы.

Катя нервно всхлипнула и, вскочив, повисла у меня на шее. Дима поднялся с бо́льшим достоинством.

– Он вырубил меня, я только недавно очнулся, – сказал он.

– Почему вы не сбежали? – спросила я, поглаживая Катю по спине. – Дверь даже не закрыта.

– Думаешь, мы дураки? – ехидно поинтересовался Дима. – Во-первых, я был без сознания, а во-вторых, когда мы приближались к двери…

Он замялся и сморщился, словно у него заболел зуб.

– Он колдовал, – отстранившись, сказала Катя. – Всё тело начинало болеть, и мы уже не могли идти.

Меня передёрнуло. Он и такое может?

– И зачем он не отпускал вас? Вы его видели? Где он? – сыпала я вопросами.

Голос из-за спины ответил:

– Он здесь.

Глава 19. Переход

Тогда только я сообразила, что Паша не принимал участия в разговоре. Всё это время он стоял с лоисом у входа и смотрел на нас.

Я не могла осознать, что эти слова вырвались именно из его рта.

– Ч-ч-что? – пролепетала я.

Паша поднял пистолет дулом вверх.

– Я дам вам объяснение, если останется время. А его у меня очень мало. Нужно действовать быстро. Вы должны открыть для меня портал.

– Но, Паша, это не можешь быть ты… Я не понимаю, – в шоке проговорил Дима.

Но инквизитор смотрел решительно и без тени сочувствия нашим переживаниям.

– Дима, у тебя философский камень. Все элементы уже готовы. Просто приступай!

– Я не… – повторил Дима.

– Начинай ритуал!

Я не могла поверить в происходящее. На миг все замерли. У меня в голове прокручивались события, произошедшие со дня знакомства с Пашей. Чуть не утонувшее такси, свихнувшийся поезд метро, попытка оставить меня в полицейском участке, странная отлучка среди ночи… Нет, это не может быть правдой!

Вдруг шаг вперёд сделала Катя. Её глаза метали молнии.

– Значит, это ты убийца?! – воскликнула она. – И ты лгал нам всё это время?

– Катя… – вздохнул Паша, словно собирался объяснить прописную истину неразумному ребёнку.

Но больше ничего он сказать не успел: мелькнули мимо меня розовые волосы, и Катя яростно налетела на инквизитора. Мой крик так и застыл в груди: ведь он мог выстрелить в неё!

К счастью, он этого не сделал. Девчонка со всего размаху ударила его по лицу, но Паша лишь прикрывался свободной рукой.

– Козёл! Предатель! Убийца! – вопила она, принявшись колотить его по чему попало.

Мы с Димой бросились их разнимать. Однако Катя издала звериный рык и, вцепившись в Пашину футболку, пнула его по ноге. Инквизитор потерял равновесие и завалился на пол, увлекая и её за собой.

– Отойди! – крикнул Дима.

Оттолкнув Катю, он сам уселся на поверженного врага верхом и выбил из его руки лоис.

– А ну живо объясни, что это за спектакль! – рыкнул Дима, схватив Пашу за грудки.

Но тот не сопротивлялся, он лежал, раскинув руки, словно тряпичная кукла, и шарил глазами вокруг. Его взгляд замер на мне.

– Полина… – простонал он, протягивая руку.

Я сразу поняла, что дело плохо. А он ещё чуть заметно склонил голову набок… И меня пронзила ужасная догадка! Внутри всё оборвалось. Ухнуло в бездонную пропасть и разбилось на тысячу осколков.

Упав на колени, я схватила Пашу за руку. В тот же миг меня накрыло волной образов и воспоминаний.

* * *

Когда мы с Полиной вошли в лабораторию, я уткнулся взглядом в Катю и Диму, сидевших за столом. Поля бросилась к ним, и я хотел сделать то же самое. Но внезапно всё тело пронзила боль. Голова закружилась и потемнело в глазах. Я должен был упасть или хотя бы инстинктивно схватиться за голову, но руки и ноги перестали мне подчиняться! Я ничего не видел и не мог пошевелиться. Внутри нарастала паника.

И я услышал голос. Нет, это был даже не голос. Я просто почувствовал его присутствие. Он был внутри! В моём мозгу отчетливо прозвучало: «Ты должен помочь мне вернуться домой».

«Кто ты?» – мелькнула быстрая мысль.

«Меня зовут Тэинахэ. Я вижу твои мысли. Ты боишься. Ты в ужасе. Я чувствовал то же самое, когда пришёл в ваш мир. Просто верните меня домой».

Я сосчитал про себя до пяти, чтобы упорядочить мечущиеся мысли. Мысли – это всё,